— Я думаю, миссис Холленберг, у вашей дочери, скорее всего,
были враги, — заметила Сильвия.
— Трудно представить себе, что кто-то мог ненавидеть Еву. У
нее везде были друзья.
— Десять дней назад в нее стреляли, — сказал Селби. — Она не
писала вам об этом?
— Стреляли? — изумилась миссис Холленберг.
— Правда, — поспешно добавил Селби, — выстрел мог оказаться
случайным. Здесь еще много неясного.
— Ева писала мне из частной клиники, что попала в
автомобильную аварию, но легко отделалась, — сказала миссис Холленберг. —
Ничего серьезного, — заверила она меня. Речь шла о незначительном дорожном
происшествии. Возможно, кто-то все перепутал и сказал вам, что это…
— Вполне возможно, — согласился Селби, — но рана очень
напоминала огнестрельную, и медики подтвердили это предположение. Ваша дочь
никогда не заговаривала о самоубийстве?
— Самоубийство! Помилуй Бог! И думать не смейте, что Ева
могла убить себя. Она была счастлива… Добилась успеха… Ее восхождение в
Голливуде только-только начиналось!
— Она никогда не писала вам, чем, собственно говоря,
занимается? — спросил Селби.
— Вообще-то нет. Что-то связанное с кино. Точно не знаю. Она
только писала, что в ближайшее время я не увижу ее на экране, но что ее работа
связана с киноаппаратурой. Я уверена, ее ждало блестящее будущее, не… случись…
Селби сочувственно кивнул.
— Ева… — Голос миссис Холленберг пресекся, — она была
хорошей девочкой.
Селби снова понимающе кивнул.
— Заботливой дочерью, всегда писала мне и присылала деньги.
Многие уехавшие в город девушки и не вспоминают об отчем доме. Они становятся
такими высокомерными, у них городские замашки. Не успеешь опомниться, как они
уже стыдятся своих родителей. Так-то.
— Я полагаю, вы сохранили ее письма?
— Нет, мистер Селби, я их не хранила.
— Ни одного?
— Ни одного. У меня нет привычки хранить письма. Как только
отвечу, сразу сжигаю.
— А деньги она пересылала переводом или чеком?
— Переводом.
— Может быть, она присылала вам свои фотографии?
— Одну… да.
— И ее вы сожгли?
— Нет. Я отослала ее обратно.
— Когда?
— Несколько дней назад от нее пришло письмо, в котором она
писала об автомобильной аварии и просила прислать ей фотографию на ее лос-анджелесский
адрес: многоквартирный дом «Фримел» на Эдемс-стрит.
— И вы отослали ее?
— Да.
— Ваша дочь не объяснила, зачем ей понадобилась фотография?
— На ней Ева была снята в окружении пяти или шести мужчин во
время вечеринки на роскошной яхте.
И вот один из этих мужчин захотел переснять фотографию. Я
уверена, все они известные в кино люди.
Представляете, моя Ева на яхте с настоящими знаменитостями!
— Вы никого из них не узнали?
— Ну что вы, конечно нет! Ева не раз говорила мне, что
Голливуд — это не только кинозвезды. Он держится на сценаристах, продюсерах,
менеджерах и других высокооплачиваемых создателях фильмов.
— Пожалуй, что так. Значит, у вас не осталось ни писем, ни
фотографий?
— Есть сделанные на прошлое Рождество. Если хотите, могу одну
отдать вам.
Миссис Холленберг подошла к письменному столу и вернулась с
надписанной и сильно отретушированной фотографией, на которой красивая молодая
девушка застыла в театральной позе, как самая настоящая кинозвезда.
Селби долго рассматривал фотографию, потом протянул ее
миссис Холленберг.
— Храните ее у себя. Нам она не поможет. Не будем больше
надоедать вам, миссис Холленберг. Возможно, как-нибудь заглянем к вам еще раз.
С этими словами гости поднялись и направились к выходу.
Хозяйка дома проводила их до порога и, встревоженная, смотрела им вслед, пока
они не вышли на тихую тенистую улицу; потом осторожно закрыла дверь.
Когда дом остался далеко позади, Сильвия повернулась к Селби
и спросила:
— Дуг, история с той фотографией тебе что-нибудь подсказала?..
С той, снятой на яхте?
— Она должна что-то означать, но пока не пойму что. Дочь
почему-то забрала ее назад. Думаю, кто-то заставил ее это сделать.
— А давай изучим список мужчин, присутствовавших на
вечеринке у Мелвина, и выясним, у кого из них есть яхта… Ой, посмотри, кто это!
У края тротуара резко затормозила машина, за рулем которой
сидел Гиб Спенсер:
— Садитесь. Проезжал мимо, смотрю, вы идете. Охотно подброшу
вас до отеля. Вы узнали то, что хотели?
— Пока что все идет хорошо, — уклончиво ответил Селби.
— Если хотите разведать тут обстановку, только скажите, —
продолжал неугомонный водитель. — Я в курсе всего происходящего, целый день за
рулем, чего только не наслушаешься. Пассажиры любят поболтать. Только не
подумайте, что я сплетни разношу, вовсе нет.
— Не сомневаюсь в этом, — усаживаясь в машину, сказал Селби.
— Я отвез ваш багаж в отель и заказал для вас два номера, —
сообщил Гиб. — Предупредил, чтобы дали самые хорошие, предупредил, что вы важные
люди и расследуете убийство Даусон.
— Нет ничего лучше директора по связи с общественностью из
местных жителей, когда нужно провести расследование без лишнего шума, — заметил
Селби.
— Вот и я так говорю, — подхватил парень, не заметив иронии.
— Я же здесь знаю все ходы и выходы, а вы мне понравились, и я с удовольствием
вам помогу.
Что вы узнали от миссис Холленберг? Что-нибудь существенное?
— Она подтвердила то, что ты уже сказал нам, — улыбнулся
Селби.
— Вот и отлично. Я рад, что вы поговорили с Хэрриет. Она
замечательная женщина… просто замечательная.
Селби, подавшись вперед, доверительно спросил:
— Гиб, какая у тебя такса?
— Мотаться целый день?
— Нет, думаю, получится не больше десяти миль в день.
— Ровно два доллара в час.
— Мы тебя нанимаем.
Что я должен делать?
— Кое в чем нам поможешь.
Притормозив у входа в отель, Спенсер с заговорщицким видом
проговорил:
