После того как шериф с прокурором позвонили еще два раза и
им снова никто не ответил, они принялись стучать кулаками и ногами по двери,
подняв страшный шум. Все их усилия оказались напрасными. Дом хранил полное
молчание.
Понимая, что иного выхода у них нет, Селби встал на плечи
Брэндона, открыл небольшое окно кладовки и пролез в него.
Паула крепко спала, сидя в кресле, совершенно не подозревая,
что творится вокруг. Над креслом горел светильник, и в его мягком свете голова
молодой женщины была как бы окружена ореолом. Рядом валялась книга, выпавшая из
рук Паулы.
Едва взглянув на нее, Селби побежал к входной двери и рывком
распахнул ее, впуская шерифа с журналисткой. Все вместе они начали будить
Паулу, но их усилия не увенчались успехом. Девушка находилась в глубоком сне,
из которого, казалось, невозможно вернуться.
Они попробовали было прибегнуть к холодным компрессам, но в
это время раздался громкий звук сирены, и через несколько секунд в дом уже
входили дежурный полицейский и доктор Деминг.
— Что здесь у нас? — спросил доктор.
— Знакомая картина, — мрачно ответил Брэндон. — А в
перспективе еще одна пациентка. Принимайтесь за дело!
Доктор Деминг пощупал пульс Паулы, прислушался к ее дыханию
и медленно кивнул.
— Успели? — спросил Селби.
— Думаю, что да. Давайте перенесем ее в спальню и разденем.
Мужчины бережно приподняли бесчувственное тело молодой и
красивой женщины и понесли его наверх.
Там доктор Деминг раскрыл свой саквояж и взялся за работу,
бросив через плечо Сильвии, стоявшей рядом:
— Быстрее снимай с нее одежду. Всю! Затем налей в раковину
холодной воды, а в ванну — горячей. Принеси побольше полотенец и графин теплой
воды. Когда все будет готово, я скажу, что делать дальше. — Доктор Деминг
кивнул в сторону двери, выразительно посмотрел на шерифа с окружным прокурором
и сказал: — Я позову вас, как только выясню, что с ней.
С улицы снова послышалась сирена, теперь уже «скорой
помощи», и через минуту санитары внесли в дом носилки с потерявшей сознание
Дорис Кейн.
— Несите наверх, — приказал Брэндон. — Доктор там.
Он дождался, когда, уложив миссис Кейн, санитары удалились,
и повернулся к Селби:
— Дуг, пошли осмотрим дом.
В гостиной они сразу наткнулись на вазу, стоявшую на столе.
В ней лежали леденцы и конфеты, но шоколадных среди них не было.
— А если и эти отравлены? — предположил Брэндон.
— Сомневаюсь, — сказал Селби.
Он открыл упаковку, привезенную из Мэдисон-Сити, и положил в
вазу две шоколадные конфеты так, чтобы они сразу бросались в глаза.
— Только две?
— Двух, я думаю, хватит, — неуверенно ответил Селби. —
Пожалуй, положу еще одну.
— А если побольше? Разве это имеет значение?
— Еще какое. Тот, кто подложил конфеты с наркотиком,
наверняка пересчитал их. Теперь посчитаем мы:
Паула и ее мать съели по крайней мере по одной отравленной
конфете. Следовательно, чтобы преступник ничего не заподозрил, в вазе их должно
лежать на две или три меньше. Если «отравленных» конфет теперь окажется слишком
много, считай, мы проиграли.
— Это твоя игра, Дуг, — кивнул шериф. — Тебе виднее.
Селби с полминуты размышлял, затем положил четвертую
конфету. Сделав шаг назад, оценивающе посмотрел на вазу, покачал головой и
убрал последнюю конфету.
— Судя по всему, это Джим Мелвин, — быстро проговорил
Брэндон, когда за окном резко взвизгнули тормоза.
На ступеньках парадного крыльца раздались тяжелые шаги,
щелкнул дверной замок, и раздался довольный смех Джима Мелвина:
— Ну, теперь им не отмыться!
К этому времени ветер стих, и в неподвижном воздухе
разлилась холодная сухость. В этом воздухе, лишенном влаги, таилось немало
коварства.
— Джим, мой мальчик! — послышался ответ Хадсона Парлина. —
Ты все проделал классно! Просто потрясающе!
— Я думаю, мы многим обязаны Гренби, — продолжал Мелвин.
— Гренби! — фыркнул Парлин. — Он… — Парлин замолк на
полуслове.
— В чем дело? — удивился Мелвин при виде его замешательства.
— Кажется, у вас гости.
Мелвин, войдя в гостиную, резко спросил у Брэндона:
— Что вы здесь делаете? Кто вас впустил?
— У нас к вам разговор, — ответил шериф.
Гримаса исказила лицо Джима Мелвина.
— Мы с вами только этим и занимаемся: говорим, говорим.
Отвечайте: как вы проникли в мой дом? Где Паула? Я ничего не понимаю.
— Сядьте, — спокойно произнес окружной прокурор. — и не кипятитесь,
сэр.
— Почему вокруг дома столько машин? — продолжал Мелвин. —
Кто там, наверху?
— Там люди, пришедшие к вашей жене, — невозмутимо ответил
Селби. — Присядьте. Я хочу спросить кое о чем у вас.
— Ну так спрашивайте, и покончим с этим.
— Джентльмены, — вступил в разговор Парлин, — мне кажется…
— Что вам кажется? — живо спросил Селби.
— Ничего, — бросил Парлин, не выказывая желания продолжать
диалог.
Мелвин взял из вазы одну из шоколадных конфет и вызывающе
уставился на прокурора:
— Мы вас слушаем!
Парлин протянул руку, сгреб оставшиеся конфеты, прихватив
еще леденцов, и сел в кресло, в котором раньше спала Паула.
— У вашей жены наверху сейчас доктор, — произнес Селби.
— Паула? Что случилось?
— Она, по всей видимости, приняла большую дозу снотворного.
— А что за доктор? — спросил Мелвин.
— Которого привез я.
Мелвин соскочил со стула и через ступеньки бросился на
второй этаж.
— О Боже, Селби! — воскликнул Парлин. — У Паулы Мелвин не
было никаких причин сводить счеты с жизнью. Она… нет, это никак не укладывается
в голове!
— Я не говорил, что она собиралась свести счеты с жизнью, —
поправил его окружной прокурор.
— Тогда что вы имеете в виду? Уж не хотите ли вы сказать,
что… что кто-то подсунул ей препарат без ее ведома?
— Не исключено.
— Каким образом? Я не понимаю.
— Парлин! — раздался сверху взволнованный голос Мелвина. —
Поднимитесь, пожалуйста, на минутку. Мне нужен свидетель.
