Воронов не спеша вернулся на место, с довольной физиономией наблюдая за тем, как я начинала нервничать.
—Теперь нам никто не помешает,— мужчина сложил руки на груди.— Ну что, теперь поговорим?..
***
—Нам не о чем разговаривать!— строго сказала Вера, копируя позу мужчины.— Либо мы просто работаем и не пересекаемся, либо я ухожу из компании!
Ничего себе, она еще и условия ему ставит! Смело и… глупо.
Воронов усмехнулся, а затем медленно обошел стол, приближаясь к девушке.
—Никуда ты от меня не убежишь,— Михаил остановился напротив нее на расстоянии менее метра.— Даже и не пытайся.
Девушка смотрела на него, как кролик на удава и уже занесла руку для удара, чтобы показать этому твердолобому мужлану, что он не на ту напал, как Воронов перехватил ее, а затем дернул Веру в свои объятия.
Бл*дь, ее запах сводил его с ума!..
—Пусти меня!— пискнула девушка, пытаясь вырваться.— Пусти, я тебе говорю!..
Зарывшись носом в ее волосы, Воронов еще глубже втянул в себя тонкий аромат, прикрыв на мгновение глаза.
Одна его рука продолжала сжимать ее запястье, а другой он обнимал Веру, не позволяя ей отстраниться.
Вот трахнул бы ее прямо на этом столе!.. Собственно, а что ему мешает это сделать?
Отстранившись всего на мгновение, чтобы заглянуть в перепуганные глаза Веры, Воронов накрыл ее губы своими в жестком подчиняющем поцелуе, правда не учел одного факта — вторая рука у девушки была все еще свободна.
Она, что было сил, ударила Михаила по лицу ладонью и тот замер, даже и не думая ее отпускать. Опешил ли он? Чуть-чуть, но сопротивление его только сильнее раззадорило.
—Ненавижу тебя!— прошипела Вера в лицо мужчине.— Ненавижу!
—Я так не думаю,— тихо проговорил брюнет, разглядывая ее раскрасневшееся от ярости лицо.— Мне кажется, что ты врешь.
—Когда кажется — креститься надо!— возмущенно воскликнула Вера и рванулась из его рук.— Пусти меня, иначе я буду кричать, Воронов!
«Если только мое имя во время того, как я буду входить в твое горячее тело»,— подумал Михаил и его член в брюках напрягся, натягивая ткань.
До совещания оставалось, по меньшей мере, минут сорок — у них еще было полно времени для того, чтобы страстно потрахаться или хотя бы поговорить. Хотелось бы конечно поговорить во время траха и убить двух зайцев одновременно, но это уже было роскошью.
—Михаил! Пусти!— голос Веры задрожал, и мужчина от неожиданности разжал пальцы, давая возможность девушке отойти от него на несколько шагов.
Кажется, он переборщил, не стоило Воронову так наседать на нее. Они же бл*дь не в голливудском фильме, в котором парочка спустя многие годы разлуки прыгают друг на друга прямо на тротуаре и трахаются до потери сознания в собачьей позе. Бл*дь, а хотелось бы как в фильме.
—Извини,— тихо произнес Михаил.— Я перегнул палку.
—Да ты ее не перегнул, мать твою!— прошипела девушка.— Что ты себе позволяешь? Думал, что если когда-то давно имел меня во всех позах, то и спустя пять с лишним лет тебе это позволено? Спешу тебя огорчить — ты последний человек, с которым у меня когда-нибудь будет секс! Я ненавижу тебя, и ничто этого не изменит! И пока я вынуждена работать здесь, то будь добр — не подходи ко мне ближе, чем на один метр!
Воронов нахмурился и отошел на пару шагов.
—Так нормально?— голос у него был хриплым.
—Было бы просто превосходно, если бы ты свалил за дверь и дал мне работать!— не унимала гнев девушка.
—У нас назначена встреча.
—Вот и встретимся на встрече!
Исчерпывающий разговор.
—Вера, послушай…— попытался заговорить мужчина.
—Это ты меня послушай!— перебила Вера.— Прекрати вообще смотреть в мою сторону, ясно? Ты мне противен!
Воронов поджал губы и хмыкнул.
—Ясно,— отозвался он, затем попятился к двери, а потом и вовсе отвернулся.— Жду в переговорном кабинете!— бросил он, повернул ключ в скважине и вышел в коридор.
Глава 24
Встреча с китайцами тянулась мучительно долго и была для меня настоящей пыткой, особенно если учитывать то, что мне пришлось сидеть напротив Воронова, который все два с половиной часа буравил меня гипнотизирующим взглядом, будто я обещала ему дать прямо там, но не сделала этого! Мне больших усилий стоило сдержать себя в руках и продолжать вести так, будто ничего и не произошло.
После встречи, пока Михаил обменивался любезностями с иностранными гостями, я под шумок выскользнула в душный коридор и быстрым шагом пошла к себе, радуясь тому, что всего через пару часиков наконец поеду домой и не увижу Воронова на выходных!..
В конце рабочего дня я, окрыленная той же мыслью, заперла дверь своего кабинета и, стуча каблуками, пошла на выход, радуясь тому, что проведу время с дочкой, которой с новой работой стала уделять куда меньше внимания.
Так некстати на улице не на шутку похолодало, и накрапывал мелкий противный дождик, так что мне пришлось поторопиться к машине, дабы не вымокнуть.
Вскоре я уже выезжала с парковки и двигалась по направлению к родителям, чтобы забрать от них дочку, которую, думаю, следовало бы уже отправить в детский сад, но я все как-то медлила с этим на новом месте.
Войдя в квартиру к родителям, меня сразу же сжала в объятиях перепачканная в муке Надя, которая, как оказалось, делала с бабулей пельмени.
—Садишь, поешь спокойно!— причитала мама.— С собой еще возьмете! Дома, небось, шаром покати, работала все время! Оставь дитя в покое, успеете еще домой!.. А ну, марш за стол сказала!..
В общем да, пришлось остаться и поесть горячих домашних пельменей, а потом еще и замороженных с собой положили, рядом с небольшой кастрюлей борща и пакетом с продуктами.
—Мам, ну зачем?— ворчала я.— Я сама в состоянии за продуктами сходить!
—Ничего, дома лишний раз посидишь!— вставил свое папа.— Нам не тяжело!
Домой мы приехали ближе к семи вечера, разобрали продукты, выпили чаю, поболтали. Дочка рассказывала, как провела свой день, а я, в общих чертах, чтобы она понимала, как провела свой.
—Мам, а когда папа вернется?— вдруг спросила девочка, заставляя меня вздрогнуть.— Я так соскучилась!
Я вздохнула и до боли прикусила нижнюю губу.
—Малыш, я не знаю,— сказала, поглаживая ее по волосам.— Ты же знаешь, у него работа сложная. Вырваться ну никак не получается!
—Понимаю,— погрустнела Надя.— Но я буду его ждать!
Сердце у меня сжалось.
В эту самую секунду мне так захотелось сказать Михаилу о том, что у него есть дочка, аж челюсть сводило. Моя дочь страдала без отца и каждый раз, когда она спрашивала о папе, мне хотелось выть.
