—Надо — дам,— отмахнулся я.— Без вопросов. Главное, чтобы лечил на совесть. А денег ещё заработаем. Везти Саню далеко?
—Не особенно. Километров тридцать и ещё, примерно, десять по окружной.
Наш разговор прервал вышедший на крыльцо доктор с саквояжем.
—Молодые люди, нам пора ехать. Грузите раненого.
—Одну минуту,— попросил я.— Гурам, твои ребята смогут его аккуратно перенести в машину?
—Конечно. Я за ними присмотрю, а что?
—Грузите Саню, а мне нужно отойти на секунду,— попросил я.
—Хорошо, как скажешь,— кивнул борец.
—Вы ещё кое-что забыли,— доктор многозначительно глянул на Гурама.
—Не забыли, помним,— возразил парень, и повернулся ко мне.— Миша, дай ему двести рублей.
Я достал пачку денег, отсчитал две сотни и протянул доктору:
—Возьмите.
Холодная ладонь врача цапнула коричневые купюры. Доктор небрежно сунул деньги в карман халата.
—Мы вам ещё триста должны отдать по окончанию лечения?— уточнил я.
—Да,— с достоинством кивнул доктор.
—Получите пятьсот. Но при одном условии. Выхаживать Сашу вы должны как своего любимого сына. Сидите рядом с ним сутками, приезжайте каждый день или пару раз в неделю, меня это не интересует. Мне важен результат. Мой друг должен быть жив и полностью здоров.
—Он должен вылечиться. Но при наличии патологий, возможны осложнения. Я всё-таки не бог, как вы не понимаете…— начал объяснять врач.
—Нет у него никаких тяжелых болезней. Был здоров как бык, пока пулю не получил,— перебил я.
—Хорошо, я понял,— сухо кивнул врач.— Сделаю всё, что могу.
—Вот и отлично,— улыбнулся я.— Гурам, зови парней, пусть Саню в машину заносят. А я отойду на минутку.
Я вошел в дом. Из комнаты бабки слышались тихие голоса, кряхтящий старушечий и звонкий девушки. О чем они говорили, слушать не стал. Мазнул взглядом по столу в тамбуре. Стаканчик с карандашами и ручками, блокнотик рядом я заприметил ещё вчера, когда мы заносили Саню в дом.
Подхватил ручку, оторвал листок, черкнул на нём пару раз, проверяя, наличие чернил. Удовлетворенно хмыкнул, увидев синие линии, и зашел в маленькую комнату. Присел у дивана, положил лист на тумбочку, старательно вывел ручкой.
«Это бабушке на лекарства! Не вздумай отказываться». Полез в карман, достал деньги, отсчитал пять сотен, бросил их на листок и вышел.
Закрыл дверь. Два парня медленно выносили носилки с Саней.
—Ребята, не торопитесь. Осторожнее его несите. Лучше притормозите, чтобы об углы не стукнуться,— командовал Иван Петрович, стоя в начале тамбура. На выходе Гурам придерживал распахнутую дверь. Из бабушкиной комнаты появилась Влада и застыла на пороге, наблюдая за выносом раненого.
Я пошёл за парнями. При транспортировке Сани в машину, пришлось подключиться нам с Гурамом, подавая носилки, запрыгнувшим в грузовик Адаму и Вардану.
Сашу переместили на широкую скамью-кушетку, расположенную в углу. Там же стояли два стула. Рядом с ними аккуратно сложенная небольшая куча палок. Я даже не стал их рассматривать подробнее. Валяются, ну и пусть себе лежат. Забрался в машину, и подошёл к другу. Следом в кузов залезли врач и Гурам, а парни, наоборот, выпрыгнули наружу.
Борец показал мне прикрепленную к стойке каркаса сетку.
—Смотри.
Он встал на стул, снял один конец сетки с гвоздя, спрыгнул, подхватил стул и переместился на противоположный угол. И там закрепил его на такой же стойке. Получилась отдельная зона, огражденная от остального кузова мелкоячеистой сетью.
—Теперь ты понимаешь, что я говорил? Ни один ящик сюда не упадёт, да,— с гордостью произнес Гурам.
—Отлично придумали, ты молодец,— улыбнулся уголками губ я.
—Это не я придумал,— вздохнул Гурам.— Подсказали.
—А сеть нагрузки выдержит? Не порвется?
—Нет. Она крепкая, толстая, к тому же тройная. Да и пластмассовые ящики с черешней небольшие. Выдержит, конечно. Тем более, ребята будут осторожно ехать, медленно. Конечно, если машина перевернётся, начнёт подниматься в гору, или резко затормозит, другое дело. Здесь сетка может и не помочь, сорвется с гвоздей. А вот защитить от случайных падений верхних ящиков она вполне может. При езде 50–60 километров в час по ровной дороге, проблем быть не должно. Но и здесь мы подстраховались. У борта будут два ряда полных ящиков. За ними — пустые, чтобы уменьшить нагрузку.
—Грамотно продумали,— похвалил я и повернулся к Саше:
—Как ты?
—Нормально,— слабо улыбнулся товарищ.— Немного лучше, чем вчера, тогда думал, всё кирдык.
—Я ему новокаин вколол,— сообщил Иван Петрович.— Александр сказал, что с сердцем проблем у него не было, заболеваний печени тоже, и на момент ранения он был полностью здоров. Сейчас болевые ощущения у него приглушены на некоторое время.
—Спасибо, док,— выдохнул друг и обессилено откинулся на подушку кушетки.
—Сейчас мы тебя отвезем в другое место. Там за тебя доктор серьезно возьмётся. Через пару недель будешь как новенький,— пообещал я,— правда, Иван Петрович?
—Так и будет. Чуть раньше, чуть позже, неважно. Главное, что мы тебя, Александр, на ноги поставим,— дипломатично ответил врач.
—Ладно, пойду с хозяйкой быстренько попрощаюсь и поедем,— сказал я.
—Ты уедешь сейчас с Гурамом?— еле слышно спросил Саша.
—Только после того, как отвезем тебя, перенесем в комнату, и я своими глазами увижу, что всё в порядке и тебя можно со спокойной душой оставить лечиться.
—Спасибо, Миха, я не забуду,— выдохнул раненый.
Он смотрел с такой искренней благодарностью, что мне стало неудобно.
—Перестань,— буркнул я.— Ты же сам знаешь, что меня от пули спас. Это я тебе спасибо говорить должен.
Я быстро выпрыгнул из машины, чтобы прервать неловкий момент. Гурам подошел к борту, и что-то прокричал на армянском. Парни шустро стали таскать в машину выставленные на улицу ящики. Доктор остался с больным.
Влада наблюдала за происходящим с крыльца. Похоже, в отцовскую комнату она ещё не заходила и мою записку с деньгами не видела.
Я подошел к девушке.
—Спасибо тебе огромное. Выручила.
—Не за что,— серьезно ответила девушка.
Помолчали. Я заглянул в колдовские зеленые глаза и выдохнул:
—Буду должен.
—Не нужно этого,— резко отреагировала она.— Забудь. Нет никакого долга, не выдумывай. Просто живи дальше.
—И ещё, Миша,— добавила девушка, после минутного молчания.— Ты вроде парень неплохой, симпатичный, стихотворения красиво читаешь. Но я тебя прошу, если вздумаешь когда-то навестить меня, лучше не надо. У нас разные дороги в жизни. Я не хочу иметь ничего общего с такими как ты. Только не обижайся, пожалуйста.
