—Да чего уж тут обижаться,— криво ухмыльнулся я, слова Влады меня сильно уязвили.— Всё понятно. Ты считаешь меня бандитом, а себя порядочной девушкой. Но есть один вопрос. Гипотетический. Если вдруг я, изменюсь, и стану соответствовать твоим представлениям о хорошем парне, проведать тебя можно?
—Тогда да,— Влада подняла на меня глаза,— можно.
—Тогда это тебе от меня,— я быстро наклонился и поцеловал девушку в щеку.— На прощанье. А может быть и нет. Кто знает?
Девчонка, ни слова не говоря, резко развернулась и умчалась в дом. Мне показалось, что я увидел в зеленых глазах капельки влаги. Наверно, всё-таки ошибся…
Поездка прошла как в тумане. Мы с Гурамом ехали на «Ниве» спереди, МАЗ-53 за нами. Гурам мне что-то возбужденно рассказывал, о чём-то спрашивал, я автоматически отвечал, мыслями находясь в доме, где провел ночь. Чем-то меня эта девчонка зацепила. Задела струны души даже у такого прожженного циника как я. Вспоминал Владу, её стройную фигурку, подсвеченную фарами, мечтательную улыбку, печальное милое личико, задорные веселые искорки в колдовских зеленых глазищах, звонкий мелодичный голосок, белую изящную ладошку с длинными пальчиками, автоматически поправляющую упавшую на лоб русую челку.
Я плавал в мире грез и воспоминаний, и не сразу обратил внимание, что мы заехали в какой-то поселок и остановились.
Окончательно меня привел в чувство негодующий вопль Гурама:
—Приехали, млять,— борцуха с силой ударил ладонями по рулю и длинно выругался на армянском.
—Что такое?— недоуменно спросил я.
—Сам посмотри!— Гурам злобно ткнул рукой вперед.— Мы на месте.
В десятке метров от нас, у красивых резных ворот большого частного дома, виднеющегося за забором, стоял желтый «четыреста шестьдесят девятый» УАЗ с синей полосой и белой надписью «милиция».
Глава 4
Мой мозг лихорадочно просчитывал варианты. Если бы нас здесь ждали менты, «УАЗ» бы никто прямо у дома не оставил. Глупо это. Непрофессионально. Почти как плакат «Осторожно, засада» на заборе. Скорее всего, опера бы поставили машины где-то в отдалении, а сами организовали наблюдение за домом. Но это тоже не лучший вариант. Может подняться стрельба, пострадают люди. Если бы о нас знали и готовились взять, подстерегли и взяли бы на более-менее безлюдной трассе. И ещё один важный момент. В машине никого не было.
—Не психуй, видишь, автомобиль пустой,— успокоил я, что-то возмущенно бормочущего по-армянски Гурама.— Это не по нашу душу приехали. Скорее всего, просто случайность, неприятное совпадение. Может кто-то из ментов живёт здесь или к знакомым заскочили. Сейчас сдаём назад, сворачиваем на параллельную улицу, так чтобы нас не было видно, подождем, понаблюдаем, а когда менты отсюда уедут, разберемся, что к чему.
—Парней предупрежу, они сзади встали, заодно спрошу их, может, что-то знают,— пробурчал борец, открыл дверь и ловко, одним кошачьим движением, перетек на улицу.
Через пару минут повеселевший Гурам запрыгнул на сиденье.
—Парни сказали, не нервничать. Это машина местного участкового. Наши его прикормили. Они сюда лет пять назад переселились. Начали раскручиваться, местным это не понравилось. Были сложности, пара стычек, грозились дом спалить. В итоге договорились с участковым, чтобы навел порядок. Он пообщался с деревенскими и все разрулил. Теперь ему раз в месяц бутылку дают и немного денег, а он помогает, чем может. Но отъехать всё-таки нужно, чтобы перед его глазами не маячить лишний раз. Сейчас ребята тронутся, мы следуем за ними. Мент, максимум, минут через пять уедет. Он никогда долго не задерживается. Машины на опушке поставим, а потом кто-то из парней зайдёт в дом, разведает обстановку.
—Хорошо,— кивнул я.— Они местные, им виднее.
Через пару минут свернули на опушку, спрятавшись от работника милиции за двумя рядами домов. Грузовик остановился спереди, из машины выпрыгнул Адам, резво зашагал и скрылся за углом небольшого домика.
Спустя пять минут он примчался и сразу же побежал к нам.
Гурам открыл окно.
—Участковый уехал. Можем возвращаться и заносить вашего друга в дом,— выпалил парень.
—Понял,— кивнул борцуха и повернул ключ зажигания. Машина довольно заурчала мотором, а Адам побежал к грузовику. Мы двинулись обратно, теперь первым ехал МАЗ, а «нива» Гурама держалась сзади на расстоянии трех-четырех метров.
Во дворе стояла пожилая женщина и двое мужиков возле открытых ворот. Один — сорокалетний бородатый крепыш, второй — седой, старше лет на пятнадцать, но с прямой спиной и проницательным взглядом. Из приоткрытой двери дома выглядывала девочка лет семи с блестящими от любопытства глазами.
—Сейчас заедем туда следом за «МАЗом», двор большой — места всем хватит,— сказал борец, поворачивая за грузовиком.
—Соседи не будут языками болтать?— обеспокоенно спросил я.
—Нет,— отмахнулся Гурам.— Справа и слева родня живет. Когда сюда переезжали, два дома у местных купили, один построили. Никто лишнего болтать не будет. Давид здесь всех в кулаке держит. Да и грузовики сюда иногда заезжают. Абрикосы, гранаты, инжир и другие продукты из Армении привозят, чтобы на рынке продавать. У Давида здесь всё схвачено.
—Это хорошо,— довольно кивнул я.— Дай бог, чтобы всё нормально прошло.
Мы заехали во двор. «МАЗ» остановился у входа в дом, мы — недалеко от ворот. За нашей спиной седой и крепыш закрыли створки и задвинули засов, отсекая машины от любопытных глаз. Деревянный забор в высоту был около двух метров, штакетины были плотно пригнаны друг к другу. Рассмотреть, что делается во дворе, постороннему было невозможно. Не дом, а крепость с высокой стеной. Только рва вокруг не хватает для завершения картины.
Из машины выпрыгнули Адам и Вардан и начали разгружать машину. Ящики с черешней они аккуратно складывали возле забора, пустые отбрасывали в сторону. К ним присоединились я с Гурамом, и старик с крепышом. С разгрузкой покончили быстро, минут за десять. Парни переложили Александра на носилки. Аккуратно опустили их на край кузова, передав нам с Гурамом.
—Осторожно, ребята, смотрите, не стукните,— просил врач, суетившийся рядом.— Любое резкое движение, может открыться кровотечение и состояние ухудшится.
—Я покажу куда нести,— вступил в разговор крепыш.— Идите за мной.
Он распахнул дверь, которую сразу же попридержал седой и зашел в дом. Мы двинулись следом. Саня был в сознании и периодически глухо постанывал. Я глянул на залитое потом осунувшееся лицо, измученные глаза с красными полопавшими сосудиками капилляров и мысленно вздохнул. Похоже, товарищу было очень плохо. Он держался в сознании из последних сил.
Двигаясь за крепышом, мы зашли в небольшую светлую комнату. К стене примостилась огромная железная кровать.
—Туда его кладите,— показал на неё сопровождающий.
Саню медленно, стараясь не тревожить рану, переложили на скрипнувшее пружинами ложе. Видно, что к приезду парня подготовились. Постельное белье сияло ослепительной белизной, еле уловимо пахло хлоркой и шуршало под телом друга. Подушка была взбита и подложена под голову больного. Над Саней сразу же захлопотал доктор. А я неторопливо осмотрелся.
