—Иди, дорогой, посиди, конечно,— согласился борец.— И ребят можешь своих взять, мы с Василом сами справимся.
—Я останусь,— ответил Денис.— Приходилось офицерам помогать, духов допрашивать. Знаю, как надо действовать.
Опять застучали каблуки по деревянной лестнице. Вниз спустился Васил с небольшим черным чемоданчиком. Поставил его на пол, щелкнул железными замками и откинул крышку, заставив присутствующих невольно замереть от открывшегося зрелища. В специальных петлях, карманчиках, зажимах и застежках, хищно блестели стальные скальпели, щипцы, ножи с волнистыми зубчатыми лезвиями, маленькие напильники, иголки, какие-то непонятные устройства с отверстиями для пальцев. В зловещей тусклой полутьме эти инструменты смотрелись особенно устрашающе.
—Не надо, я всё расскажу,— заблажил здоровяк, не сводя взгляда от орудий пыток.
«Слабоват оказался паренек. Здоровый как слон, мышцы накачал, а духом слаб»,— отметил я.
—Рассказывай,— равнодушно согласился Гурам.— Начнём с простого? Кто вас сюда прислал и с какой целью?
—Шкаф, не трепись,— подал голос наркоман.— Они на понт берут. Не будут никого здесь кромсать.
—Не будут?— в голосе амбала появились истеричные нотки.— Дуремар, ты вообще в натуре попутал?! Тебе что, барыга винт
[3] паленый подогнал? Совсем кукуха потекла! Они всех наших в момент зажмурили, а ты тут пальцы веером кидаешь, понты колотишь.
—За базаром следи,— пытался вякнуть торчок, но культурист уже от него отвернулся.
—Мы с Зямой давно корешимся,— угодливо сообщил он Гураму.— Имеем общие дела. Он базарил сладкая тема есть, надо жирненьких фраеров окучить. Собрал пацанов, бабло выделил. Вроде, как я понял, каких-то богатеньких хачей на гоп-стоп
[4] взять.
—Хачей говоришь?!— насторожился Гурам.— А подробнее?
—Сказал, что в одной хате лавэ крутые мутятся. Мол, деловые между собой какое-то дельце решают, бабла немеряно отстегивают, и оно там некоторое время будет. Когда все разъедутся, мы эту хату быстро берем, и валим с хрустами.
—Там же женщины с детьми, могут шум поднять. Чтобы вы бы с ними делали, убивали?— хрипло осведомился борец. На скулах парня заиграли желваки, лицо окаменело, руки сжались в кулаки.
Здоровяк инстинктивно отшатнулся от горящих ненавистью глаз и испуганно пробормотал:
—Эй, ты чего? Не кипишуй.
—Отвечай!— прорычал Гурам.
—Да не знаю я,— воскликнул Шкаф, на всякий случай, делая шаг назад.
—Знаешь,— с нажимом ответил борец.— Не зли меня! Говори правду.
Здоровяк виновато опустил глаза.
—Зяма сказал, если орать будут, мочить,— признался он.
—Понятно,— бешеный взгляд борца ожег седого.
—Он по ушам ездит,— спокойно ответил тот.— Не было такого.
—Кто навёл?— Гурам повернулся к культуристу.
—Не знаю,— выдохнул здоровяк.— Сам на подхвате был. Зяма в теме. Он всем рулил.
—Кто дал наводку?— борец глянул на седого.
—Пурга это всё. Шкаф баланду травит
[5]. Я не в теме,— лениво ответил главарь. Но, несмотря на внешнее спокойствие, чувствовалось, внутренне он напряжен.
—Пурга, говоришь,— прищурился Гурам.— Через пять минут ты соловьем будешь петь. Парни, кто хотел, вылезайте из подвала, а мы пока с этим Зямой вдумчиво поболтаем…
Через десять минут Гурам вылез из подвала и вышел во двор. Я с Олегом и Вовой, сидел на скамейке рядом с верандой. Борцуха тяжело вздохнул, и примостился рядом с нами.
—Ну что, раскололся?— поинтересовался я.
—Нет,— мотнул головой армянин.— Упорный гад попался. Дергается, ругается, но молчит. А сильно калечить и что-то отрезать ему нельзя. Нам ещё его людям предъявлять.
—Слушай,— мне в голову пришла одна идея.— Я знаю, как его расколоть и товарный вид не попортить.
—Как?— заинтересовался Гурам.
—Всё очень просто,— ухмыльнулся я.— Зяма — сидявый. А к любому из них есть верный подход. Сделаем так…
Рассказал, что нужно сделать и озабоченное лицо борцухи посветлело, а ребята заулыбались.
—Хорошая идея,— одобрил армянин.— Думаю, сработает.
—Тогда давай, начинать,— предложил я.
—Подожди минут пять. Я сейчас Васила за фотоаппаратом пошлю. У Самвела «Зенит» есть, и пленка найдется.
В подвал мы спустились всей компанией. Связанные руки седого были вздернуты на веревке, перекинутой через крюк вверх. Второй конец веревки был закреплен, за торчащий в соседней стене железный штырь. Из разбитых губ Зямы на подбородок текли карминовые дорожки, пятная ворот порванной джинсовой рубахи. Окровавленное ухо и заплывший глаз завершали картину.
Наркоман, здоровяк и рыжий лежали на животах в углу, уткнувшись рожами в пыльный пол.
—Я вам все равно ни хрена не скажу,— просипел Зяма и сплюнул кровью.— Напрасно стараетесь.
—Скажешь,— зловеще пообещал Гурам.— Мы тебя сейчас опускать будем. Сначала ручкой от швабры поимеем, а потом трахнем все по очереди. На глазах твоих корефанов. Сфоткаем это обязательно, так чтобы весь процесс и тебя было видно, а нас нет. Эти снимки братве отправим и по зонам раскидаем. И если после этого даже тебя оставим живых, все пацаны будут знать, что ты петух опущенный. Хочешь?
Седой побледнел. Связанные руки истерично дернули веревку.
—Ты этого не сделаешь!— выкрикнул он.— За беспредел придётся ответить!
—Сделаю,— хищно улыбнулся борцуха.— Вы, отмороженные, женщин и детей готовы были валить ради бабла. Между прочим, моих родственников. Вот это беспредел по-настоящему. Как думаешь, что меня остановит?
Седой стиснул зубы и промолчал. Он ещё надеялся, что это блеф. Через минуту в подвал спустился улыбающийся Васил с фотоаппаратом. Снял с него футляр, встал напротив седого.
—Я готов,— сообщил он.
—Давайте, парни,— я кивнул хмурому Вове и ухмыляющемуся Денису.
Гурам ослабил веревку, брыкающего Зяму развернули в «собачью» позицию, лицом к стене. Борец, надел перчатки, имевшиеся в чемоданчике, вытащил скальпель, оттянул край брючины, поднатужился и вспорол пояс брюк. Штаны седого упали к туфлям, обнажив волосатые ноги. Гурам, брезгливо скривившись, взялся перчаткой за семейные трусы.
—Подожди,— торопливо выкрикнул седой.— Я всё расскажу.
—Давно бы так,— пробурчал борец и отошел от бандита. Повинуясь его кивку, Вова и Денис повернули Зяму к нам.
