Я проводил взглядом поднимающихся по тропинке к дому Ашота с девчонками, и вздохнул:
—Видишь, сам понимаешь, как оно бывает. Вот так и у нас получилось. Из-за дурной девки проблемы на ровном месте образовались.
—Слушай, выпьешь с нами мировую?— хитро сверкнули глаза у здоровяка.— У нас тут под деревьями банка самогону. Стаканы есть и закуску найдём.
—Куда же я денусь? Конечно, выпью.
—Тогда пойдем,— синяя футболка махнул рукой, приглашая к противоположному краю пляжа, где между деревьями виднелась расстеленная на земле простыня, трехлитровая банка с прозрачной жидкостью и толстый полиэтиленовый пакет.
Остальные парни остались на пляже. Местные приходили в себя, хмуро посматривали на меня и Дениса. Все пострадавшие ополаскивали лица в озере. Опер с десантником с одной стороны, деревенские — в метрах пяти от них с другой. Бывшие противники изредка обменивались неприязненными взглядами, но от продолжения конфликта воздерживались.
Тем временем из пакета были извлечены четыре граненных стакана. Здоровяк и Иван достали флягу, лежащую в пакете, быстро сполоснули посуду, вручили стаканы мне и Денису, двинувшему следом. Два других остались в руках местных. Здоровяк стащил пластиковую крышку с трехлитровой банки и набулькал нам по сто грамм.
—Стаканы из дома взяли?— улыбнулся я.
—Не, со столовки,— ухмыльнулся здоровяк.— Там их много, не убудет.
—Всё вокруг народное, всё вокруг моё?— поддел Денис.
—Ага,— кивнул парень в синей футболке.— Ну, будем?
—Не траванёмся?— засомневался я, рассматривая мутную белую жидкость.
—Обижаешь,— насупился Ваня.— Из пшеницы и чистой колодезной воды перегоняли. После него даже голова болеть не будет, если с количеством не перебрать.
Здоровяк достал из пакета скомканную газету «Правда», развернул и торжественно вручил нам по белому с розовыми прожилками ломтику сала и маленькому помидору, на закуску.
—Будем,— решился я, и протянул стакан. Стеклянные емкости, звякнули, соединившись. Я залпом опрокинул стакан в горло и поморщился, ощущая, как самогон обжигающей волной разливается по горлу и пищеводу.
Денис тоже крякнул и передернулся. Иван выпил свою порцию наполовину, занюхал куском сала, выдохнул и влил в рот остальное. Здоровяк выжрал алкоголь одним богатырским глотком.
Я зажевал белоснежный ломтик с розовыми мясными прожилками, укусил помидор и выдохнул. Жгущее ощущение в горле сменилось приятным теплом.
—А чего салом занюхивал?— поинтересовался Денис.— У нас один командир, когда пил, соленые огурцы использовал. На заводе мастер вяленую рыбку после первой стопки нюхал. Но чтобы сало, первый раз вижу.
—У нас так принято,— ухмыльнулся Иван.— Ещё мой батя это делал. Иногда рукавом, иногда салом.
—Часто пил?— поинтересовался я.
—Не,— мотнул головой «синяя футболка».— По большим праздникам и иногда на выходных. Работал он как вол, пахал в колхозе, занимался хозяйством. Только года пару стопок принимал, ну и на рыбалке отдыхал душой.
—Понятно,— я взял у подошедшего Ашота пару бутылок «хванчкары», и торжественно вручил Ивану.
—Как обещал, держи.
—Нормально,— Ваня даже повеселел, разглядывая этикетки, и подмигнул здоровяку.— Ну что, Сема, попробуем сладкую водичку для городских?
—Это вообще-то мы девчонкам купили, обычно пьем кое-что покрепче,— пояснил я.— Коньяк, например. Просто сегодня решили сильно не квасить, а нормально провести время с мадамами.
—Тогда не буду вас задерживать,— «синяя футболка» протянул ладонь.— Заметано. Никаких претензий.
Сема кивнул, подтверждая слова приятеля.
—А этой дуре я пару ласковых всё-таки скажу,— пообещал я, пожимая руку.— Чтобы царицей себя не чувствовала.
—Смотри сам,— отмахнулся Иван.— Тебе решать. А мы про то, уже забыли. Что с взбалмошной бабы взять?
—Вань, ты скоро там?— к нам подошёл худой парнишка. Он настороженно косился в нашу сторону, но старался держаться спокойно.
—Да всё уже,— успокоил его «серая футболка»,— Сейчас иду…
Дом встретил нас открытой калиткой и возмущенными девичьими голосами. Надутая Марина гордо вздернула носик, отвернувшись от наседающих на неё Наташи, Даши и Евы.
—Что у вас тут за разборки?— поинтересовался я, оказавшись во дворе. За мною зашли парни, с любопытством рассматривая возбужденных девчонок.
—Ничего,— фыркнула Ева,— Пытаемся кое-кому донести, что иногда нужно корону снимать и конфликт не провоцировать.
—Это правильно,— улыбнулся я.— Получается?
—Нет,— честно ответила Даша.— Она считает, что всё правильно сделала. Говорит: «Ну послала деревенское быдло, и что тут такого»?
—Понятно,— ухмыльнулся я, и повернулся к Олегу.— Дружище, ты понимаешь, что твоя девчонка кругом неправа?
—Понимаю,— виновато буркнул десантник, смущенно отводя глаза.
—Значит пусть и не обижается на правду,— попросил я.— И ты тоже не обижайся, но пару неприятных слов твоей Марине придётся выслушать.
Олег вздохнул, но промолчал.
Я сделал пару шагов к девчонке, уже переодевшейся в джинсовый костюм.
—Ну и зачем ты драку спровоцировала?
—Ничего я не провоцировала,— фыркнула подруга десантника.— Эти колхозники вонючие сами полезли с предложением познакомиться и сразу получили. Буду я ещё с такими политесы разводить. Сказала то, что думала.
—Значит, колхозники вонючие,— задумчиво протянул я.— А ты, кто, такая чистая и аристократичная? Герцогиня Кембриджская? Графиня де Монсоро? Её величество Мария-Антуанетта? Не узнаю тебя в гриме.
—Да кто бы ни была, не это быдло деревенское,— самодовольно заявила крашеная блондинка.
—А чем же ты от них отличаешься?— вкрадчиво поинтересовался я.
Марина гордо вздернула носик и многозначительно промолчала.
—А хочешь я тебе, скажу чем?— продолжил я.— Эти ребята выросли в деревне. С детства привычные к труду. С малых лет помогают родителям вести хозяйство, работают в колхозе, выращивают и собирают урожай, чтобы такие умные «городские» как ты, могли есть свежий хлеб, питаться овощами, кашами, жрать мясо и масло. Они много пашут и имеют свою честно заработанную копейку. Может и не такую большую, как в городе. Но каждый из этих ребят — труженик. Всё, как правило, идут в армию, отдают долг Родине, пашут, сеют, ремонтируют технику, женятся, растят детей. А ты в отличие от них, ничего тяжелее ложки не поднимала. И в жизни ни капли полезного не сделала. Ищешь себе перспективного мужа с хорошей зарплатой и положением в обществе. В принципе в этом ничего плохого нет. Плохо то, что сама из себя ты ни хрена не представляешь,— меркантильная глупая пустышка, позволяющая себе оскорбительно отзываться о людях, только потому, что они родились в деревне и зарабатывают не так много как в городе. Скажешь, я не прав?
