—Но ведь это будет не всегда?— Юки доверчиво глянула на меня,— я уверена, и бабушка Мэй говорит, что рано или поздно вы займете подобающее положение в обществе, и вернёте свои предприятия. А нам просто некуда и нек кому идти. Пока получается немного зарабатывать и выживать. Но это не может продолжаться вечно. А стать слугами вашего рода для нас — возможность обрести лучшую жизнь. Тем более, бабушка Мэй и вы, Изаму-сан,— хорошие люди.
«Сюрреализм какой-то»,— меня переполнял сарказм,— «четырнадцатилетняя девочка с девятилетним братом хотят поступить в слуги к нищеброду, который прячется от наемных убийц в бомжатниках. Они надеются, что он снова станет богатым и уних появится возможность нормально жить. Бразильская мыльная опера, млять. Сюжет можно на телевидение продавать. И ведь не откажешь девчонке. Юки расстроится, расплачется, и ябуду чувствовать себя полным дерьмом, после всего, что она для меня сделала. Придется соглашаться, и взять на себя ответственность за судьбу девочки и еёбрата».
—Ладно, Юки, раз ты так хочешь, предварительно я непротив,— вздохнул я.— Пока мы просто друзья. Вернемся к разговору о вашей службе, когда появятся какие-то деньги и перспективы. Договорились?
—Да,— выдохнула девушка, и склонилась в глубоком поклоне.— Спасибо вам, Изаму-сан, что не отказали сиротам.
«Это точно дурдом какой-то»,— сделал вывод я, смотря на счастливую девушку,— «Радуется, что будет слугой у таких же нищих и бродяг».
—Юки, если не хочешь, чтобы цветы завяли, их надо поставить в воду.
—Сейчас,— засуетилась девушка. Отошла в угол комнаты, достала стеклянную банку из тумбочки, набрала воды в коричневой кастрюле, поставила посудину на столик и опустила в неё цветы.
—Юки, расскажи немного о себе, своей жизни. Должен же язнать, кого буду брать в слуги.
—Как скажете, Изаму-сан,— кивнула Юки.— Но бабушка Мэй просила, чтобы я кое о чем умолчала. Когда мы станем слугами вашего рода, расскажу всё.
—Договорились.
—Присаживайтесь пока у столика,— засуетилась девушка, расставляя пиалы.— А япока чай налью. Он ещё горячий.
—Хорошо.
Я устроился поудобнее рядом с низенькой круглой столешницей, и подтянул к себе подушку. Юки тем временем разливала чай по пиалам.
—Извините, что не заварила для вас свежий, Изаму-сан,— поклонилась девчонка, протягивая пиалу,— К сожалению, это всё что у нас есть. Но могу вас уверить: вода отличная. Набу набирает её изчистого горного ручья, в паре километров отсюда.
—Ничего страшного,— отмахнулся, я, принимая круглую чашечку с исходящим паром темно-зеленым напитком. Чуть подождал и сделал глоток. Вкус, действительно, был необычный. Мягкий, с древесными нотками и слабым привкусом цикория.
—Оригинально,— выдохнул я, ощутив, как горячая жидкость, обволакивающей теплой волной, затопила горло.
—Вам понравилось?— улыбнулась Юки.— Это необычный чай. Нобу и япомогаем дядюшке Наоке, держащему лавку с чаем и специями. Брат таскает коробки, я раз в неделю прибираюсь в магазинчике. И ондает нам остатки от разных сортов чая. Бесплатно. Мы ихсмешиваем и пьем. Конечно, аристократы и поклонники истинного Тенчи, Сенчи, Арачи и других сортов, назовут нас варварами-извращенцами. Но, по-моему, неплохо получается.
—Неплохо,— я, утёр выступивший пот со лба, и сделал ещё один глоток. Выдохнул и прикрыл глаза, наслаждаясь ароматным горячим напитком.
—Всё-таки хочу вернуться к теме нашего разговора. Расскажи о себе,— попросил девушку.
—Мы сНобу жили в одной из приморских деревень наОкинаве. Вы непредставляете, что там за место,— мечтательно вздохнула Юки,— белые пляжи, от которых слепит глаза, мелкий песок, обжигающий ноги в жару, ярко-синий прозрачный океан, сверкающий солнечными искорками, буйные тропические леса, заросшие изумрудной зеленью, а под водой россыпи кораллов и разноцветные рыбки. У одного мальчика была маска с трубкой, и ондал мне немного понырять с ней. Даже не хотелось потом отдавать ему маску. Я бымогла жить там вечно, и радоваться каждому дню, если бы нелюди,— Юки резко замолкла.
—Продолжай, пожалуйста,— попросил я.— Ты так красиво о своей Родине рассказывала, я просто заслушался.
—Нас воспитывала приемная мать — Мичи. Она была одинокой женщиной — вдовой рыбака. Мичи работала на местном рыбном заводике. Я постоянно носила ей обеды. Год назад, хозяин, мистер Аки Иха, увидел меня. Поговорил, угостил чаем, проводил до проходной. Затем обратился к приемной матери с предложением отдать меня за него замуж.
—Подожди,— я поднял ладонь, останавливая Юки.— У меня возникли два вопроса. Первый. А что с твоими настоящими родителями? Второй, а зачем этому Аки жениться на тебе? Мог бы просто затащить в постель. Он богач — ты сирота. Кто ему претензии предъявит?
—Если позволите, Изаму-сан, о родителях я пока отвечать не буду,— опустила глаза девушка.
—Это связано с твоей тайной и обещанием Мэй?— уточнил я.
Юки кивнула.
—Проехали.
—Что касается второго вопроса,— девушка на секунду замолчала, пригубив чай из пиалы.— Так нельзя. У нас в небольших поселках Окинавы нравы простые. Взять и обесчестить невинную девушку невозможно — люди не поймут. Рыбаки — народ резкий, сразу за ножи схватятся. Ведь сегодня богач насильно затащит в постель сироту, а завтра может добраться до близких. Аки не нужны были лишние проблемы. Взять меня в жены, а потом делать всё что хочешь, можно. И никто слова не скажет — вмешиваться в дела супругов непозволительно.
—Почему ты незахотела выйти замуж заАки?— поинтересовался я.— Жила бы вдостатке и брата, как родственника пристроила на хорошую работу потом.
—Здесь несколько причин,— вздохнула Юки.— Во-первых, я так не могу. Не представляю, как жить с нелюбимым мужчиной. Аки ещё и противный. От него всегда пахло кислым запахом пота, изо рта воняло тухлой рыбой, а тело дряблое, обвисшее, как у старой макаки. А ещё на подбородке ужасная бородавка с тремя большими волосками. Когда его видела, меня уже тошнило. А вы, Изаму-сан, о замужестве говорите. Во-вторых, он бил и истязал своих жен. Одна повесилась, другая пропала. Люди говорили, они все в шрамах ходили. И глаза у них стали тусклые, безжизненные, как у мертвых. Слуги рассказывали, Иха страшно издевался над ними. Мог в подвале на несколько суток запереть и еды не давать, за то, что на него случайно чаем капнули. Или исхлестать плетью так, что спина превращалась в кровавый фарш, если показалось, что супруга не так посмотрела. Той, что повесилась, палец отрезал, за подгоревший пирог. Страшный человек. Я былучше себе сеппуку сделала или в океане утопилась, чем с таким на ложе возлегла. Если бы небрат, так бы ипоступила.
—Понятно,— кивнул я.— И что Мичи ответила, когда этот вонючий козел попросил тебя в жёны?
—Отказала, конечно,— вздохнула Юки.— Она всё это знала, и такой судьбы для меня не хотела. Аки пришёл в бешенство и сразу её уволил. Мы начали перебиваться случайными заработками. Плохо было. А ещё через месяц Мичи уплыла удить рыбу на лодке мужа, и невернулась. Через два дня её тело прибило к берегу. Для расследования полицейский изСюри приезжал. Официальный вердикт — утонула. Но яуверена — Аки руку приложил. У неё на голове небольшая шишка была, как будто веслом ударили. Но полиция и местная власть, предпочли этого «не заметить».
