Выражение лица «третьего» просветлело.
—Так вы ученый и журналист?! Классно! Приятно познакомиться! Я могу дать вам интервью. У вас есть время прямо сейчас?
—Эм, да…— сказал я, не веря, что мой треп подействовал как нужно.
—Заходи!
На мгновение я заколебался. В его голосе была легкость, но приглашать незнакомцев в свой дом без предупреждения все еще казалось странным. Была ли это ловушка? Понял ли он, что я делаю?
—Все в порядке, не обращайте внимания на беспорядок,— сказал он, когда я переступил порог и замер.
Прихожая выглядела так, словно кто-то собирался собираться переезжать. Полупустые коробки, пленка покрывающая мебель, стопки книг на полу и на столе, груды бумаг разбросанные повсюду.
И только стул и угол стола были достаточно чистыми, чтобы есть. А вот остальная часть комнаты выглядела как лабиринт незавершенных исследовательских проектов.
«Третий» поспешно убрал второй стул, бесцеремонно сложив страницы в и без того ненадежной стопке у своих ног.
—И так, что хотите узнать?
«А вот об этом я как-то не подумал…»
—Кажется, я забыл ручку и бумагу,— сказал я, чтобы выиграть время,— У вас случайно не…
Я даже не успел спросить, как он вскочил и пошел рыться в своем беспорядке.
Спустя пару секунд он замер, о чем-то подумал, и решил спросить.
—Это ваш первый исследовательский проект?
—Нет, но я не публиковал ни одну из своих прошлых работ для широкой публики. Я подозреваю, что это может стать моим прорывом.
—Ты читал мои разработки? Знаешь кто я?
—Эм… Нет,— ответил я нахмурившись.
—Я не удивлен. Моя работа, по меньшей мере, противоречива.
—Почему же?
—Один момент! О, нашел! Дай мне знать, когда будешь готов!— с улыбкой сказал он, передав мне стопку чистых страниц и две ручки.
—Ну, раз уж мы по теме, почему бы вам не начать с обзора этих ваших «противоречивых» работ?
Моя фраза заставила его улыбаться еще шире. Видимо, с ним давно никто не общался.
—Я с юности изучаю историю и политику и считаю, что созданная нами политическая структура представляет собой, прямо скажем, бессистемный беспорядок, который никогда не устоит перед течениями истории!
—Воу… Твое мнение и вправду, противоречиво общепринятым меркам…
—Верно. Моя первая книга представляет собой исследование других культур, как исторических, так и современных, и обеспечивает основу для того, что такого рода рассеянная, но контролируемая власть — жизнеспособна только до тех пор, пока остальные факторы остаются стабильными. Я никогда не заявляю об этом прямо, но идея состоит в том, чтобы заставить людей думать. Вы уже видите, как наша правящая структура рушится по краям.
—Ну такое…
—Ожидаемая реакция,— рассмеялся он,— Вы же сами знаете, что у нас постоянные игры за власть, попытки переиграть друг друга, и перегрызть глотку оппоненту. Они постоянны! И нам на это наплевать, пока они грызутся, а вот когда вновь объединяются перед лицом врага… Ведь частые бедствия, которые когда-то сводили нас вместе, становились все слабее и реже, по мере того как мы становились сильнее. А теперь домам не нужно будет объединяться даже против крупного вторжения с небес. Одного дома, самое большее двух, было бы достаточно, чтобы справиться с этим. Ты видишь проблему?
Он говорил бесконечным потоком, а объем информации просто не хотел усваиваться. Речь была о нескольких вещах одновременно!
—Нет… Я вообще не понимаю, к чему ты клонишь!
—Ну смотри… Еще через несколько поколений у нас больше не будет причин оставаться союзниками. Сильные стороны каждого дома превзошли их слабости до такой степени, что сотрудничество уже вряд ли необходимо. Большинство не осознало этого, но эта эрозия цели в конечном итоге разделит дома на части. И когда это произойдет, все мелкие несправедливости, все прошлые обиды, все мелкие земельные склоки прошлого перерастут в настоящую войну, подобной которой мы никогда не видели. Если мы не найдем причин для настоящего объединения, помимо удобства взаимной защиты, мы обречены на гибель.
—Теперь понял… Я согласен с тобой, перспектива довольно таки мрачная.
—Я бы не сказал, что она мрачная, это…— он на миг задумался,— Это реалистично. Ведь этот, назовём его — распад, действительно происходит, и простолюдины воспользуются хаосом, чтобы сформировать свои собственные коалиции. Война из десяти частей — это уже достаточно плохо, добавить еще две-три фракции простолюдинов? Мы можем никогда не оправиться. Конечно, некоторые дома будут полностью уничтожены до конца, а возможно, и все.
—Как, ты, нет… Как Вы думаете, есть вероятность восстания простолюдинов?
Он наклонился вперед, состряпав очень серьезное выражение лица, и пристально посмотрел в мои глаза.
—Я думаю, что это почти неизбежно, если мы не предотвратим это в ближайшее время. Что подводит нас ко второму серьезному спору.
«Боже… Что еще?»
—Я предполагаю, что решение нашей проблемы «разобщенности» заключается в простой интеграции в более простое общество. Они не видят в нас десять слабо связанных регионов, они видят в нас единое государство. Между территорией Раммы и Эрсонским районом пограничного контроля нет ни у кого. На обычных картах нет даже указаний на границы, к которым мы, дворяне, так придирчивы. Если бы вместо владений и территорий мы могли просто интегрироваться в существующее единое общество? Наши проблемы могут остаться позади!
Я перестал притворяться, что делаю заметки, полностью погрузившись в разговор.
—Вы слишком упрощаете вопрос, если думаете, что люди так легко откажутся от обид поколений. Не то чтобы я ожидал, что дворяне будут заботиться о единстве простолюдинов. Вы действительно рассчитываете растворить границы территории без боя?
—Без боя — нет. Без бессмысленной войны? Да!
—Но где же польза для знати? Если они отказываются от своего статуса, своих высотных городов и своих «претензий» на территории, это все хорошо для дела единства, но вы найдете очень мало людей, готовых отказаться от того, что они считают своим, по столь «туманной» причине. Что конкретно вы можете предложить взамен?— спросил я,— Имейте в виду, что избегание потенциальной войны также не является хорошим мотиватором, поскольку вы, по сути, просите их принять те же последствия, что равноценны поражению в этой войне, но даже не пытаясь защитить то, что принадлежит им. Думаю, это будет намного сложнее, чем ты думаешь!
—Вот почему нам нужно начать сейчас, пока не стало слишком поздно,— сказал «трети» не без улыбки на лице,— Я думаю, нам нужно поощрять союзы между знатью и простолюдинами. Я думаю, нам нужно покончить с устаревшими обычаями и разрешить детям от смешанных союзов наследовать камни манны. Разрешить полноправное принятие чужаков в благородные семьи и воздерживаться от изгнания тех, кто предпочитает этого не делать. Природа нашей силы естественным образом поддается такому разделению, но это не обязательно. Если бы мы могли избавиться от расточительных обычаев прошлого, мы могли бы изменить мир!
