Я хотел этого, нуждался в этом, но в то же время это пугало меня так, как я никогда не мог себе представить. Что, если он не дал нужных мне ответов? Что, если это произошло? Освободит ли меня знание ответов или это окажется таким же бесполезным, как и все, что я делал до сих пор?
Потом был очень реальный страх, что я могу оказаться между разгневанным Юрой и убийцей Арном, пока они уничтожают все в поле зрения. Не привлекательная перспектива.
«Третий» не обращал внимания на мое внутреннее смятение и сосредоточил большую часть своих усилий на четкой организации своих теорий о социальных изменениях и единстве. Я пытался обуздать его большие надежды, но не смог придумать ничего достаточно убедительного, не признав прямо, что он был бесполезной фигурой в совершенно другой игре.
Это была не моя работа. Юра должен был сообщить своим гостям, что он ими всеми манипулировал.
Я упрямо пытался сосредоточиться на проекте «четвертого», но у нас было так мало работы, и я не понимал ни одной из задействованных теорий. Я возвращался в его мастерскую несколько раз в течение следующей недели, пытаясь выяснить, над чем именно он работал, когда все шло не так, но мои познания в алхимии практически отсутствовали. Стенографически он мог считать само собой разумеющимся требуемые часы поиска в учебниках, прежде чем я мог хотя бы начать понимать это.
Чтобы воспроизвести знания «четвертого», потребуются десятилетия исследований. А у нас не было десятилетий.
«Третий», похоже, смирился с тем, что его друг был безнадежным делом. Я не хотел признавать, что он был прав.
И все же роковая вечеринка задержалась в моем воображении. Я представлял себе тысячей разных способов собственной смерти: Юра швыряет меня через землю в глубокий океан, убийца Арн кричит, разрезая меня на куски, «третий» смеется и показывает, что он использовал меня только для того, чтобы добраться до Юры, чтобы закончить то, что он начал с Астазом. «Шестой» спокойно расчленил меня, а Арн Рэбэлс поджег дом моей матери.
Всю неделю я плохо спал, и чем ближе мы подходили к вечеринке, тем хуже у меня получалось сосредоточиться. В конце концов, даже его собственной невнимательности оказалось недостаточно, чтобы ослепить его от моего состояния, и «третий» начал спрашивать, в порядке ли я. Я настаивал, что со мной все в порядке, но не был уверен, поверил ли он мне.
За день до вечеринки я пытался придумать все возможные предлоги, чтобы уйти от нее. Я чувствовал себя явно нехорошо, боялся напряжённого узла, который сохранялся, хотя моя сила снова и снова пульсировала во мне спокойствием. Я начал думать, что каким-то образом выработал иммунитет к его силе, или, возможно, мой страх стал слишком сильным, чтобы он мог с ним справиться.
Арн подарил мне мои парадные одежды Рамма, он каким-то образом забрал их с Мины, и они были вычищены и отглажены до идеального блеска. Почему-то от этого мне стало только хуже.
Затем, наступила ночь. Я хотел маску, нужно было спрятаться.
Я не мог этого сделать.
Почему я согласился на это?
«Третий» метался вокруг, беспокоясь о том, какие книги ему могут понадобиться, чтобы продемонстрировать свою точку зрения, и я почувствовал, как моя сила сменилась со стабильной на агрессивную.
Я хотел больше времени. Фиолетовая молния пробежала по моей коже, все замедлилось. Но со скоростью пришла яркая ясность. Этого было бы недостаточно. Это было не то, от чего я мог убежать, бегая быстрее.
Арн поднял глаза, неправильно понял мой поступок и кивнул.
—Ты прав. Пора идти.
Он спрятал свои книги в сумку и шагнул в воздух, сияя ярко-желтым светом. Его действия казались медленными, давая мне полное слайд-шоу силы, пробуждающейся к жизни под его ногами, и пузыря, взбивающегося в сферу вокруг него. Мне пришло в голову, что это было бы полезно для изучения способностей, основанных на силе, в будущем, если бы у меня когда-нибудь была возможность наблюдать за новыми.
Я смотрел, как он уходит, с бешено колотящимся сердцем и гудящей силой, а затем неохотно шагнул в воздух. Я легко обогнал его, но сбавил скорость, чтобы отстать от него. Молния угасла, оставив меня уставшим и побежденным. Я пытался напомнить себе, что это то, чего я хотел, то, что мне было нужно.
Я мог бы даже помириться с Юрой, если бы он не убил меня на месте.
Мой желудок сжался при мысли о том, что вместо этого он раскроет всем мои секреты всем. Это может быть даже хорошей стратегией, чтобы заставить Арна сломаться. Если бы все думали, что я видел убийцу, вряд ли он стал бы прятаться. Если убийца даже удосужился появиться.
Я не знал общественного веса этого приглашения. Рамма и Зори были близкими союзниками, поэтому для «третьего» имело смысл быть отметиться. Но как насчет тех, которые действительно имели значение?
Беспокойство и неуверенность преследовали меня всю дорогу. Когда мы остановились на полпути, чтобы Арн передохнул и перекусил батончиками, я беспокойно зашагал, успокаивающий эффект моей силы был лишь незначительным. Он был хорош для подавления коротких вспышек эмоций, но не мог устранить такую глубокую тревогу.
Мы приблизились к городу, когда солнце начало отбрасывать тени на долину между горами. Хотя там, где мы летели, день был еще ясным, внизу уже приближался вечер.
Точно по расписанию.
Дом Юры был освещен не меньше, чем любое из основных мест города. Когда мы спускались, я мог видеть, как сотни людей приходят и уходят вдалеке, маленькие искры света, направляющиеся на их совершенно обычное финальное торжество, и мне хотелось, чтобы я пошел на что-то столь же невинное.
Тревожное бормотание Арна, когда он еще раз проверил, принес ли он все, что, по его мнению, ему может понадобиться, заставило меня искренне пожелать, чтобы он был прав, что это был просто шанс для Арна встретиться с важными людьми и поделиться своими наивными идеями. На мгновение я позволил себе представить это.
Юра мог быть открыт для идей, мы могли повлиять на кого-то, кто был близким другом… Ну, уже никому не важного.
Я чувствовал, как моя сила пульсирует в моих венах нежной успокаивающей теплотой, и старался не ненавидеть себя больше, чем раньше.
Арн мягко приземлился, подождал немного, чтобы отдышаться, и шагнул вперед, чтобы постучать в дверь.
На секунду меня почти захлестнуло желание схватить его, остановить, убежать. Я не должен быть здесь. Это было плохое место. Я оглянулся на перила, но заплата, которую я случайно расплавила в своем отчаянии, чтобы сбежать, была восстановлена так хорошо, что я даже не мог сказать, где когда-то было повреждение.
Дверь открылась, и Арн вручил швейцару свое приглашение. Моя сила вспыхнула, молния замедлила мир, когда я мельком увидел Юру, стоящего внутри. Он разговаривал с кем-то, стоявшим ко мне спиной, с кем-то, одетым в мантию Рамма в стиле моей символизирующую почти пиковую силу, украшенную замысловатыми линиями желтой силы, сплетенными по всей его мантии.
