Половина людей в комнате обратились к нему с полным вниманием.
—Я бросаю тебе вызов за кровь, который течет в тебе, как когда-то ты бросил вызов Господину Астазу.
Желтый свет замерцал в комнате, когда половина Арнов немедленно перешла в боевое положение.
«Третий», сидевший рядом со мной, не призвал свою силу, а просто смотрел, его лицо было бледным, а глаза широко раскрыты. Арн наполовину встал, прежде чем его мать покачала головой и жестом попросила его оставаться на месте.
Арн Рэбэлс, окруженный собственным оранжевым светом, пятился к своему кузену, держась между Юройи молодым человеком. Арн Рэбэлс «второй», со своей стороны, просто продолжал играть со своей силой, по-видимому, не обращая внимания на внезапное напряжение в комнате.
Если Юра надеялся, что виновный просто сделает шаг вперед, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, он был разочарован. Казалось, никто не знал, как реагировать, пока старший мужчина с Зори не засмеялся, нарушив напряженную тишину.
—Хах, что за устаревший спектакль ты сейчас разыгрываешь нас, Юра? «За кровь, которая течет в тебе?». Что ты несешь? Я даже никогда не слышал, чтобы этот вызов использовался. Это вообще законно?— он покачал головой, поднимая стакан,— Кроме того, кто бросает вызов на вечеринке? Это очень плохое воспитание!
—Я совершенно серьезно,— Юра медленно ходил по платформе, его взгляд скользил по собравшимся Арнам.
—Вы хотите бросить мне вызов, бросьте мне вызов на поле мар,— кричал «второй»,— Я не дерусь на дуэлях.
Через мгновение Юра кивнул.
Он указал на «второго» и женщину Рамма, которая, должно быть, была «восьмой», поскольку она отреагировала на имя.
—Тогда не ты. Вон там,— он махнул им туда, где сидели я и «третий», застывшие и в полном шоке.
«Второй» насмешливо фыркнул, но сделал, как было указано, глядя на «восьмую», когда они подошли, заработав холодный взгляд от его нынешней девушки.
—Ты, иди с ним,— приказал Юра, указывая «седьмому» туда, где стоял старик с Зорей. Тот подчинился, по пути схватил полный стакан и выпил его двумя глотками.
—Что же делать?— спросил Юра, продолжая шагать.— Я знаю, что это был ты, Господин Арн. Я видел это. Бьюсь об заклад, ты не понимал, что ты не один, не так ли? В ту ночь в лесу, когда шел снег, сохраняя свой огонь в куполе, сотканном вашим сообщником, вы думали, что я не стану охотиться за тобой? Что нет свидетелей? Что не будет мести?
—Простите, о чем вы говорите? Арн Рэбэлс резко заговорил,— Я требую, чтобы вы немедленно освободили нас. Мне не нравится, когда меня заманивают сюда под ложным предлогом.
Он сердито посмотрел на меня, и я реально ожидал, что он тут же начнет обвинять меня в обмане.
—Молчать!— рявкнул Юра,— Я так долго ждал справедливости, и никто не уйдет отсюда, пока я не буду удовлетворен!
—Эм, можно я пойду?— спросила младшая сестра «пятого», нерешительно подняв руку.— Я не Арн.
Она с тревогой огляделась по сторонам, выглядя неуверенно.
—Тсс, подожди, Алиса,— прошептал ей мама,— Мы уйдем все вместе или не уйдем вовсе.
Она встала, вызывающе глядя на Юру.
—Если вы хотите спровоцировать насилие, по крайней мере, пусть мои дети уйдут первыми.
Впервые Юра, казалось, колебался. Он уставился на «пятого» и его сестру, на их явный страх и на их разгневанную мать, смотрящую на него. Его глаза метнулись к ней, и я мысленно призвал его проявить сострадание и позволить им уйти.
Но выражение его лица стало жестче, и он покачал головой.
—Никто не уйдет, пока это не будет решено.
Мать «пятого» не отступила. Она сделала еще один шаг вперед.
—Тогда я бросаю тебе вызов, Юрий Зори. Я бросаю тебе вызов ради чести моей семьи!
Юра как будто опешил, снова запнулся, на мгновение потерял дар речи.
—Мама, нет,— сказал «пятый», вставая.
Его голос дрожал.
—Все в порядке, мы можем подождать, посмотрим, что…
Она посмотрела на него, и он замолчал. Он снова сел, сгорбившись в себе.
—Я собрал вас всех, чтобы добиться справедливости для Астаза, а не…
—Разве ты только что не сказал, что он сражался в дуэльном загоне?— спросила она,— Справедливости не надо искать. Дуэли существуют не просто так, Юрий Зори. Не для мелкой мести. За истинные обиды и за урегулирование того, что требует честь. Если Господин Астаз был убит на дуэли, вы должны были либо бросить вызов его противнику, либо оставить все как есть. Твоя одержимость не приносит тебе пользы.
По комнате прокатился ропот согласия.
—А теперь либо прими мой вызов, либо отпусти нас.
—Очистить площадку,— приказал Юра, растворяя платформу, на которой он стоял, и спрыгивая на пол.
Мебели в центре комнаты было немного, вероятно, намеренно, но вокруг стояли люди. Они быстро освободили место, оставив Юру и разъяренную женщину лицом друг к другу.
Я не мог отделаться от ощущения, что это глупая трата энергии. Почему бы просто не позволить ей забрать детей и уйти? Он раскроет свою силу и стиль убийце Арну. Пользы от этого не было.
Но он был Юра и не колебался.
—Я принимаю твой вызов. Какие условия?
—Мы боремся за уступку, за честь и мою свободу от вашей лживой ловушки.
—Хорошо.
Красный и синий свет вспыхнули вместе, образовав вокруг бойцов купол. Сила искривлялась и соединялась вместе, красные линии ползли сквозь синее, а синее расползалось в красное.
Они оба создали барьер одновременно. Я видел удивление Юры, ибо он явно не ожидал, что она будет такой сильной или быстрой, как и он. Но ему не следовало недооценивать рассерженную мать.
Я мог бы сказать ему это.
Юра рванулся вперед, быстрее, чем я когда-либо видел, и сбил её с ног и прижал к внутренней стене барьера. Он столкнулся с ней физически, выпустив перед собой свой рассеивающий импульс как раз вовремя, чтобы пробить ее первоначальный щит.
Прежде чем она успела среагировать, Юра прижал ее коленом к груди, предплечьем поперек горла, прижав к красному сиянию купола.
—Сдавайся.
Она кашлянула, покачала головой, и вспыхнул красный свет. Юра отодвинули назад, когда пузырь женщины вернулся на место вокруг нее. За исключением того, что это был не сплошной щитовой пузырь, а пять вращающихся силовых плоскостей, и когда Юра отступил, его грудь была залита кровью, а его одежда была разорвана тремя идеально параллельными линиями.
Я был не единственным, кто ахнул.
Она шагнула вперед, ее аура вращающихся лезвий расширилась, когда она двигалась, а выражение ее лица застыло с холодной решимостью.
