—Нет. Но я думаю, что это была бы хорошая идея. Особенно для человека в твоем положении. У вас большой потенциал. Если вы приложите усилия и докажете миру, что стоите этих усилий, вы сможете гораздо быстрее найти союзников.
—А если я просто хочу спокойно заниматься своими делами и ни с кем не драться?
—Это ваше решение. Но быть более способным никогда не бывает плохой идеей,— Юра бросил последний взгляд на пустую комнату и кивнул,— Вы хотите попробовать это здесь или подождать, пока мы не вернемся ко мне?
—Попробовать что? Вы так и не объяснили, почему, по вашему мнению, мы можем их найти, когда все остальные ищут и ничего не находят.
—У нас есть то, чего нет у них. Ты.
Я вздохнул.
—Опять? Я не какое-то секретное оружие…
Юра перебил меня.
—Да Вы!— он еще больше понизил голос,— Камень Астаза признает его семью. Мы можем использовать эту связь, чтобы привести следящую конструкцию в действие и привести нас к «четвертому». Я планировал использовать вашу связь, чтобы обмануть его силу, чтобы отследить Арна, но так будет даже лучше.
Моя рука потянулась к груди, коснувшись небольшой шишки рядом с сердцем, где покоился камень ребенка Астаза.
—Вы можете сделать это?
—Это простая конструкция. Люди постоянно используют их, чтобы найти пропавших родственников. Или, что чаще, чтобы доказать, действительно ли их предполагаемое потомство принадлежит им.
Я вздохнул. Если бы я знал, что это возможно, я бы легко выследил Арн Ада с помощью Ани. Каждый раз, когда я думал, что понял, сколько раз я был невежественным дураком во время всего этого бессмысленного расследования, мое внимание привлекало что-то новое.
—И это безопасно? Если вы собираетесь связать меня с «четвертым», нет никаких шансов, что его состояние заразит меня?
—Этого не будет. Вам нужно физически имплантировать несовместимый — ну, полусовместимый — камень, чтобы достичь его состояния. Всем известно, что глупо возиться с иностранными камнями. Постоянное бессознательное состояние является наименее опасным исходом. Честно говоря, впечатляет, что ему удалось получить пять разных цветов, и ничего не взорвалось. Обычно любые попытки скрещивания разных камней заканчиваются быстро и беспорядочно.
—Ну, по крайней мере, мы достаточно далеко, чтобы об этом не беспокоиться. Ладно, я попробую. Что тебе надо от меня?
—Твоя сила недостаточно зрела, чтобы самостоятельно управлять сложностью конструкции, поэтому я построю для тебя каркас. Все, что вам нужно сделать, это заполнить его. Это будет странно, и это будет нелегко, но просто продолжайте вкладывать в него энергию, пока он не щелкнет.
Пока он говорил, воздух окрашивался голубым светом в сложную конфигурацию линий, резервуаров и спиралей. Он ходил вокруг него, пока работал, проверяя его со всех сторон, прежде чем отступить и кивнул.
—Готов?
—Но что делать?
Юра направил мою руку к выступающей части конструкции.
Я чувствовал силу, резонирующую в моем сознании, как провод, натянутый слишком быстро, неприятную вибрацию, которая пульсировала и нарастала, а не исчезала.
Мне никогда не удавалось проявить какую-либо внешнюю силу, кроме пузырькового щита, но я поднял свою силу и попытался направить ее в парящую в воздухе конструкцию.
Юра терпеливо ждал. Я чувствовал себя определенно странно по этому поводу. Разве он не должен пытаться утопить меня, или раздавить, или еще что-нибудь, чтобы заставить меня двигаться быстрее? А он просто стоял и смотрел, ждал, тихонько веря в меня. Это сбивало с толку.
Голубой свет был ровным, неподвижным, немерцающим, идеально сформированным и просто ожидающим моего вмешательства.
И ожидание…
И жду.
Резонанс не исчез, и мне не удалось влить в конструкцию ни капли фиолетовой силы. Я растерянно отдернул руку.
—Есть ли другой способ?
Юра покачал головой.
—Если бы у меня был другой способ найти его, я бы уже это сделал. Это должен быть ты.
Я снова обратил внимание на зарядку этой штуки, но безрезультатно. Я перепробовал все, что только мог придумать, но «вытолкнуть энергию в эту конструкцию» было легче сказать, чем сделать. Даже максимально упростив это, я все равно не мог этого понять.
—И ты ничем не можешь помочь?— спросил я после еще получаса бесплодных разочарований.
Юра поколебался, затем покачал головой.
—Я мог бы сам вытянуть из тебя силу, но это очень радикальный вариант. Мне сказали, что это довольно неприятно.
Я напрягся при мысли о чем-то, что даже Юра счел бы неприятным. Достаточно, чтобы он даже не упоминал об этом как о варианте до сих пор. Но мое растущее разочарование из-за того, что я не могу сделать даже эту простую вещь, было сильнее моего отвращения к дискомфорту.
Иногда я действительно мог быть безрассудным.
Я кивнул.
—Я не думаю, что смогу сделать это сам.
Он постоял мгновение, выглядя неловко.
—Ты уверен? Ну, это довольно крайняя мера!
Я определенно должен отступить. Если Юра думал, что это экстремально, я не хотел пробовать. Я должен просто продолжать пробовать одно и то же, пока оно не перестанет работать.
Но я не хотел продолжать бесполезно бросаться на эту задачу. Я устал от отсутствия прогресса.
—Что именно это влечет за собой?
—Это очень редко используется из-за сбивающих с толку эффектов, но возможно принудительно перенаправить поток энергии из его внутренних каналов через другой. В этом случае я передам твою силу через свою и в конструкцию.
—Звучит полезно.
—Да. Но, неприятно.
—Ладно,— сказал я, прежде чем смог отговорить себя,— Сделай это!
Юра медленно кивнул.
—Хорошо. Продолжайте пытаться. Для этого нам нужно оформить разрешение. Я скоро вернусь.
Каким-то образом тот факт, что для этого требовались документы, делал его еще более ужасающим. Я начал надеяться, что Юра только пытается напугать мою силу, чтобы заставить ее работать, и удвоил свои усилия на случай, если это не так. За все время, что я его знал, Юра никогда не преувеличивал риск. Он был склонен все недооценивать, что еще больше меня беспокоило.
Я не должен был соглашаться на это.
Моя сила замерцала, когда я протянул ее через свое тело, а затем попытался направить ее через руку в конструкцию из синего света. Я напрягался, но понятия не имел, что именно я должен делать. Сила цеплялась за меня, плотно и близко, не желая отделяться. Даже мой пузырь ауры всегда оставался привязанным ко мне, вращаясь, но связанный. Выталкивание силы наружу и прочь было совершенно чуждой концепцией.
