— Мисс Тракстон. — Он сделал вид, что не заметил ее раздражения. — Не следует шантажировать меня. Впредь прошу вас держать при себе все то, что вы узнали от моей сестры Сары.
Граф говорил ровным, но твердым голосом. Она поняла, что он решил поставить ее на место.
— Вы поняли меня?
Анна сложила руки на коленях и ответила:
— Да, милорд.
— Ну-ну, — насмешливо бросил граф Грейли.
Видя, что ее кротость его не обманывает, она откинулась на спинку стула и посмотрела на него с усталой улыбкой.
— Когда я буду передавать наш разговор детям, непристойности я опущу.
— Какие непристойности? У нас с ней были возвышенные отношения.
— С которой из них? С Маргарет? С Джейн? Или с той девушкой из гостиницы?
Граф Грейли едва не задохнулся от ярости.
— У Сары длинный язык!
— Да будет вам. Она и представить себе не могла, что я могу использовать это против вас. — Анна посмотрела на свои руки. — Но вы правы, мне не следовало так поступать. Это больше не повторится. Извините.
Она выглядела такой искренней, что Грейли почти растрогался.
— Не дурачьте меня, мисс Тракстон!
— Когда я прошу меня извинить, я всегда искренна. Граф это знал. Он знал также, что она кокетка и что раздражает его до безумия. «Черт! « — выругался он про себя и посмотрел на Анну. Его взгляд упал на грудь. Не в силах оторвать глаз от этого волнующего места, он забыл, о чем собирался говорить.
— Так что мы обсуждаем, граф? — Анна все поняла.
— Мы уклонились от темы, мисс Тракстон. Давайте попробуем еще раз.
— Давайте. Я чудесно покаталась с детьми. Вы были правы насчет кобылы, — произнесла она, невольно кокетничая с ним. — Отличное животное.
Но он еще не пришел в себя. Голос ее почему-то совпал с мыслями о ее стройном теле, которое он сжимал в объятиях, об упругой груди, о сочных губах, и кровь бросилась ему в голову. В ушах зашумело, и он ничего не слышал. Когда же он очнулся, то услышал:
— … длинный и ровный. Восхитительно!
— Длинный? — невольно вырвалось у него.
— Ну да. Аллюр, конечно. Что с вами? Вам плохо? Граф Грейли понял, что снова хочет ее поцеловать. Однако это не совпадало с его решением, и он выдавил из себя:
— Я хочу обсудить с вами расписание.
Анна так резко вскочила, что граф отшатнулся.
— Хорошо, что вы вспомнили об этом. Я составлю отличное расписание.
— У детей уже есть расписание.
— Есть ли в нем математика?
— Конечно.
— Рисование?
— Для девочек.
— Французский?
Совершенно сбитый с толку, он покачал головой.
— У вас на все готов ответ.
— Вот! — торжествующе воскликнула Анна. — Так я и думала! Я составлю новое расписание, в котором учту все. Займусь этим прямо сейчас.
Она повернулась и направилась к двери.
— Это займет некоторое время — неделю, наверное, — но я все сделаю в лучшем виде.
«Неделю? « — удивился граф.
— Это очень долго. А что делать детям, пока вы будете составлять свое расписание?
— Не будьте деспотом!
— Деспотом? — Грейли не верил своим ушам.
— Да! Прямолинейным! Косным! Грубым! Чопорным! — Она явно смаковала каждое слово.
Граф в недоумении оперся о каминную полку.
— Жаль, что вы так воспринимаете мою заботу о детях. Но это не отменяет ваших обязанностей. Расписание завтра утром должно лежать у меня на столе! — сказал он.
— Через неделю.
— Через три дня!
— Ладно. — Она со странной улыбкой посмотрела на него. — Мне в самом деле нужно переодеться.
Граф обиделся.
— Если вам это кажется смешным, то…
— Бросьте, Грейли. Получите вы свое расписание. А пока работайте над своим характером и лексиконом. — Анна выскочила за дверь, не дожидаясь ответа.
Граф остался стоять перед дверью, собираясь с мыслями. Одурачила. Опозорила. Обвела вокруг пальца. От обиды у него перехватило дыхание.
Но не только обида терзала его. Он все еще желал ее, и это было так явственно, что он не узнавал самого себя. Он хотел ее. Это было совершенно очевидно. Хотел страстно.
До безумия. Хотел держать ее извивающееся тело, чувствовать влажность ее разгоряченной кожи, слышать ее хриплое дыхание. Представив ее длинные ноги, изящные икры, тонкие лодыжки, он застонал и схватился за голову. Ни одна женщина не волновала его так, кроме недотроги Матильды. Но Матильда — это была его юность. А Анна… Он еще ничего не знал об Анне.
Недостатка в женском внимании Грейли не испытывал. Его, счастливого обладателя почетного титула и огромного состояния, всегда преследовали толпы мамаш и их алчных дочек, до колик надоевших ему. Но время шло, и граф все чаще задумывался о наследнике. В день своего тридцатипятилетия он решил, что пришло время жениться. К выбору невесты граф отнесся со всей педантичностью: составил список претенденток, навел справки об их наследстве и поразился, увидев, что большинство почтенных английских семейств было полностью несостоятельно. Шарлотту он встретил, когда надежда, казалось, умерла. Она была богата, хорошо воспитана и тиха, как мышь. Впрочем, он понимал, что это заслуга ее родителей, но надеялся, что и в дальнейшем она не доставит ему хлопот.
Он полагал, что для Шарлотты счастье заключалось в процветании дома, благополучии мужа и детей. С его стороны, кроме зрелости и опыта она получила бы кругленькую сумму «на булавки». Она в свою очередь одарила бы его наследником и не беспокоила бы по пустякам.
Он невольно сравнивал Шарлотту и Анну. И почему-то Анна выигрывала.
Воображение у него разыгралось: он увидел ее в объятиях другого мужчины, который ее ласкал, и самое отвратительное заключалось в том, что Анна отвечала ему взаимностью Эта картинка настолько не понравилась графу, что он стукнул кулаком по столу. Звук удара привел его в чувство, и он схватился за голову: «Связь с Тракстон? Немыслимо! Не хочу! Не буду! „ Однако другой голос вкрадчиво напомнил: «В этом нет ничего плохого. Во-первых, она живет с тобой под одной крышей. Во-вторых, иметь любовницу модно“.
Он не знал, как поступить. «Конечно, — рассуждал он, — реальность избавила ее от излишней стеснительности, хотя вряд ли она уже успела распрощаться со своей девственностью. Не такая уж она искушенная в любви, несмотря на весь ее пыл, поэтому придется проститься с мыслью сделать из нее любовницу. Тем более что она еще та штучка. Флирта с такими женщинами лучше избегать. Стоит раз с ней переспать, и она захочет новые шторы для всего дома. Затем она займется мебелью и, возможно, заставит его даже сделать эту чертову фреску в холле. Когда ей станет мало дома, она примется исправлять меня самого».
