Фактически, огонь не причинял никакого вреда манекенам или Виктору, но зато — показал мне его, его очертание в этих язычках пламени.
Следующий удар, который был нацелен мне в плечо, был перехвачен правой рукой, а в ответ, полетел кулак, который пришелся ровно в челюсть.
От неожиданного и мощного удара, у Виктора запрокинулась голова и он, как мне показалось, на совсем чуть-чуть потерял равновесие.
Он не сразу понял, что я вижу его, и лишь после того, как он парировал мощный удар быка, сводя на нет энергию огня, которая, обычно, вела за собой вспышку, он показался.
Его невидимость снималась по велению руки, точнее, я это так видел. Его ладонь в воздухе, и как он, словно смахивал что-то с тела, появлялся из ниоткуда.
-— Что это за магия такая? — с восторгом на лице спросил я.
Он смахнул с трости остатки моего огня, облокотился на нее обеими руками и пояснил:
-— Ветер. Я стихийный маг ветра.
-— То есть, я так не смогу?
-— Кто знает, -— он хитро улыбнулся и добавил, -— Эффект, которого я хотел добиться — это отклик в твоей голове, которая бы, требовало внутренний ресурс — мгновенно нарастить магический потенциал. К сожалению, эффект я получил не тот, но ты, поразил меня. Не буду спрашивать, как ты смог увидеть меня сквозь полыхающий огонь, но это было очень занятно.
-— Благодарю, -— без эмоций ответил я.
-— Но в следующий раз, я не буду сдерживаться. Помни это.
Я никак не прокомментировал его заявление, но перед тем, как скрыться за дверью, он бросил короткую фразу, даже не оглядываясь на меня.
-— Через три дня, в это же время, здесь. Не опаздывай. — и с глухим хлопком захлопнул дверь, оставляя меня в раздумьях.
«Забавный дядька. Только вот, какую цель он преследует? И в чем, собственно говоря, смысл тренировать во мне силу?»
* * *
Генрих выжидающе пялился на проходящую мимо него в десяти метрах принцессу Российской империи.
-— Когда ты уже успокоишься, а, братец? — спросил его Виткес, -— Мы ничего не можем сделать ей здесь, -— он кивнул в сторону главного корпуса академии, -— Ни в этом месте, ни на этой земле. А попробуешь ее раскрыть — умрешь, сгорая от печати.
-— Знаю, -— недовольно буркнул он, -— Я даже закончить фразу не успею. Кодекс…
-— Чертов кодекс, -— согласился с ним Виткес, -— Без него мир был бы проще. Давно бы истребили всю шушеру. — он посмотрел на принцессу, из своей империи, -— Вон, даже она…
-— Лучше замолкни, -— огрызнулся брат, -— Не смей ничего про нее говорить.
-— Брат, ты же знаешь, я приму твой выбор, каким бы он ни был, но ты и она — несовместимый напиток, -— увернулся от затрещины, -— Кукловоду и жнецу — не быть вместе, никогда.
Генрих, с тоской на лице, облокотился на мокрые перила общежития и уставился на небо, проклиная все на свете.
«Надо же, всю жизнь стремясь изничтожить эту ересь с лица земли, я навеки запечатлелся со своим врагом… А, еще и здесь… Тоже жнец и тоже принцесса.»
-— Ты чувствуешь эту вонь, -— Виткес прервал раздумья своего брата, и со злым выражением лица уставился на фигуру, которая вот-вот должна была выйти в свет ночного фонаря.
-— Да, -— прошептал Генрих, и выжидающе уставился на цель братца.
Только вот, фигура пропала ровно на границе света фонаря, так и не показавшись кукловодам.
-— Что?! Где он?! — Виткес перепрыгнул перила и бросился к фонарному столбу, в котором догорал магический огонек, -— Куда он пропал?
Эпизод 25
-— И что у нас здесь? — придирчивый голос рыжего начал меня раздражать с самого утра, -— Ты серьезно?
Я из-под лба посмотрел на обладателя веснушек на всю морду, цокнул языком, молвив: «Не трогай.», и отвернулся к стене, накрывшись одеялом с головой.
-— Эй, Лех, ты реально того? — навязчивый сосед решил не дать мне выспаться в воскресенье, -— Дядя Лаврентий узнает, голову тебе открутит! Как так можно обходиться с такой чудесной вещью? А?
Нарочно громко вздохнув, я скинул с лица одело и уставился в белый потолок, матерясь про себя.
-— Почему именно в выходной день, ты вдруг решил заговорить? М? Мне порою кажется, что тебя — подменили. И теперь ты не настолько привычный соседушка, а маньяк в бронекостюме.
-— В чем-чем? -— удивился он.
-— Забудь.
-— Ну, ты не прав, -— заявил он. Я всегда пытался общаться, просто ты последнее время весь взъерошенный…
Немного переосмыслив его слова, я был не согласен. Нет.
Парень определенно изменился за последние дни, и изменения эти — очевидны. Ну, а, за последнюю неделю я не ручаюсь. Я самостоятельно учился преобразовывать фамильяра в клинок.
Кстати, у меня получилось.
Наконец, засунув босые ноги в тапки, я встал с кровати, и выхватил из рук мой талмуд, который Иван с каким-то внутренним оскорблением и неприязнью — вертел в руках.
-— Руки бы тебе за такое… — начал он, но я перебил:
-— Отрубить?
-— Ага… Зачем листочки-то повыдирал?
-— Значит так надо, -— кинул я через плечо, зевая во всю ширь пасти, и, сдернув со стула полотенца, выдвинулся в душ.
Струя горячеватой воды ударила меня в лицо, слегка ошпарив, но я был привыкшим к этому, и с наслаждением завис в полной тишине.
Навязчивый стук в дверь ванной комнаты, с каждым разом все сильнее и сильнее перебивал момент моего наслаждения, и не выдержав, я закрыл вентили и закричал:
-— Я сейчас выйду, и постучу твоей мордой о двери!
Собственно говоря, я решил за свои слова отвечать, и быстренько обсохнув, закутавшись в халат, выглянул наружу, где на мое удивление никого не было.
-— Ссыкло, -— пробурчал в пустоту и закрыл дверь.
Вытирая запотевшее зеркало, я почистил зубы, тщательно высморкался, и когда споласкивал уже ледяной водой морду лица, в отражении появилась она.
-— Твою ж… — вырвалось из меня, когда в зеркале помимо своего отражения, я увидел Анну, -— Обещала же, что не будешь так появляться.
-— Забыла, -— послышался еле различимый голос из зеркала, -— Милый, пора кое-чему научиться.
Машинально обернулся назад, никого не нашел и вернулся к отражению.
-— Как ты будешь меня учить, если тебя здесь нет?!
Она мимолетно улыбнулась, послала воздушный поцелуй и сказала:
-— Так ты иди ко мне.
С минуту помолчав, состряпав при этом самое нелепое выражение лица, я спросил:
-— Куда идти? Ты где?
-— По ту сторону зеркала. Это будет твоим полноценным первым уроком — обратные врата.
