Попытку женщины что-то объяснить пресек повелительным рыком, первым взмахом ножа взрезал остатки рукава комбеза до плечевого сустава, а вторым отсек кусок измочаленной ткани у самой подмышки. Затем приказал Язве остановить кровь и занялся привычным делом. Само собой, используя навыки целительницы везде, где это было возможно.
Когда сделал все, что было необходимо для предотвращения заражений «местного колорита», рявкнул «Дальше сама!» и метнулся к Долгорукой. А минуты через четыре, покончив с очередной процедурой, вернулся обратно, понаблюдал за ходом исцеления, решил, что Шахова прекрасно обойдется без меня, и озвучил свои планы:
—Продолжай в том же духе, а я сброшу трупы в реку и начну избавляться от следов схватки…
* * *
…Генеральную уборку передней трети логова и подступов к нему я закончил ближе к рассвету, дико устав «отдыхать», безостановочно меняя виды деятельности. Очередной раз уделив внимание Долгорукой, последний раз прошелся по местам боевой славы, счел, что следы и запахи крови затерты предельно качественно, сходил до ветру, вернулся в пещеру и вспомнил о том, что не мешало бы занести внутрь высохший спальник.
Заставлять себя ломиться еще и к нему не было никаких сил, но я как-то справился. Зато потом постелил «добычу» на прямоугольник из ковриков, рухнул между Ларой и Риной, на мгновение прикрыл глаза и… проснулся от толчка в плечо:
—Рат, пора…
Сознание, измученное вливаниями Сути и корректировками состояния энергетической системы Великой Княжны, напрочь отказывалось реагировать на внешние раздражители, поэтому я не сразу понял, чего от меня требует Шахова. А когда все-таки допер и кинул взгляд на часы, похолодел и метнулся к подопечной.
Слава богу, единственный очаг деструктивных изменений, найденный при тщательном осмотре ядра, сдался под моим паническим натиском, и я, вывалившись в реальность мокрым, как мышь, попросил Язву не давать мне спать. Потом встал, так как понимал, что от запаха пота надо избавляться, и побыстрее, разделся там, где стоял, чтобы не маяться дурью возле реки, вытащил из перстня мыльно-рыльные и выбрался наружу.
Как ни смешно это говорить, но озверел и от мытья, так как время летело как-то уж очень быстро, и минутная стрелка часов раз за разом вынуждала меня прервать процесс ради возни с подопечной! В общем, окончательное возвращение в пещеру прошло под знаком очень сильного раздражения, и я чуть было не сорвался на Ларисе Яковлевне, вооружившейся полотенцем и предложившей высушить мне волосы.
Само собой, я перед ней извинился, хотя не успел сказать ничего такого. Потом уделил Долгорукой очередные три минуты, вернулся в реальность и… услышал еле слышный хрип.
Понять, о чем спрашивает или чего просит очнувшаяся девушка, у меня не получилось. Видимо, из-за дикой усталости. А Язва то ли расслышала, то ли догадалась, поэтому метнулась к Ярине, осторожно приподняла ее голову и приложила к губам горлышко бутылки с водой:
—Пей, моя радость!
«Ее радость» сделала несколько глотков и обессиленно закрыла глаза, некоторое время собиралась с силами, а затем спросила, что с ней.
—Это не с тобой, а с Багряной Зоной…— криво усмехнулась Шахова и, поглаживая девушку по спутанным волосам, начала вводить ее в курс дела. При этом, вроде бы, не говорила ни слова лжи, но неявно подчеркивала мои заслуги настолько сильно, что я в какой-то момент возмутился… и был послан. На удивление серьезно и грубо. А когда почувствовал, что закипаю, услышал виноватый вздох:
—Прости, сорвалась. Из-за нервного перенапряжения. Больше такого не повторится.
Я заставил себя успокоиться и махнул рукой в знак того, что не в обиде. Несмотря на то, что жаждал ответить агрессией на агрессию и выплеснуть усталость хотя бы в ссоре.
Лара, явно пребывавшая в таком же состоянии, грустно улыбнулась и повернулась к Рине:
—Эта Волна ударила крайне невовремя и, кроме всего прочего, отправила в разнос твою энергетику. Баламут как-то стабилизировал процесс и вот уже сутки, как каждые десять-двенадцать минут корректирует ход мутации, ибо реже нельзя. От напряжения, в котором он пребывает, устала даже я.
—Ты еще не оклемалась от схватки с волками…— сдуру буркнул я и дал женщине возможность продолжить лить воду на ту же мельницу:
—Ага, так оно и есть. Но я пережила лишь бой, ранение и исцеление, а Ратибор не только переломил ход проигранного мною боя, обработал рваную рану, избавился от трупов, отмыл следы крови и затер ее запах, но и продолжал возиться с тобой.
—отпальцевал я ей. И получил довольно жесткий ответ:
«Уже оказанная услуга не стоит ничего. Государыня ценит Поступки. Эта еще растет и может измениться. А от признанного долга жизни просто так не отмахнется…»
В нормальном состоянии я, скорее всего, высказал бы свое отношение к навязанным долгам, но в тот момент у меня не было ни сил, ни желания. Так что временной промежуток до следующего сеанса вливаний и коррекции я провел в полусонном забытье. Потом сделал свое дело после подсказки Язвы, пришел в себя и уловил обрывок фразы Ларисы Яковлевны:
—…прочего, «сидит» на аурах ближайших деревьев и почти без участия разума непрерывно сканирует окрестности!
—Да уж, ситуация веселее некуда…— вздохнула Великая Княжна и тут же поправилась: — Хотя вру, есть: я запросто могла не выжить и превратить вас в личных врагов отца…
…Следующие несколько часов слились в бесконечную череду одних и тех же действий на фоне дикой усталости, регулярных провалов в памяти и все усиливающегося раздражения из-за успешных попыток напарницы не давать мне отключаться. А в районе полудня меня выбило из прострации крайне неприятным ощущением: магофон Той Стороны серией из восьми-девяти последовательных «скачков» обрел… хм… дополнительную плотность. То есть, абсолютный уровень воздействия остался тем же, но появилось четкое ощущение его естественности, что ли?
Дам прибило заметно серьезнее, но в этот раз ни Шахова, ни Долгорукая сознания не потеряли. А когда отошли от приступа головокружения, озноба и тошноты, одновременно озвучили два разных варианта одной и той же догадки, которую в версии без мата можно было бы выразить двумя словами:
—Закрепление результатов.
Потом заявили, что эту новость надо обязательно заесть, «накрыли на стол» и заставили меня пообедать. Насильно, ибо соответствующее желание отсутствовало, как класс. Ближе к пятнадцати ноль-ноль я на какое-то время «взбодрился» снова. Причем сразу по двум причинам. Сначала более-менее восстановившаяся Рина совершила свой первый самостоятельный поход в туалет, а буквально через три-четыре процедуры магофон «вздрогнул» снова. Существенно слабее, чем в первый раз, но все равно неприятно.
Это воздействие мы, посоветовавшись, сочли чем-то вроде финишной отладки и добрых минут сорок обсуждали перспективы Империи на новом витке войны. Потом до самого заката «сидели» на синергии, заметно ускорив и восстановление Сути, и перестройку энергетики Рины. А с наступлением ночи я переключился в режим робота-андроида — впал в какое-то оцепенение, то есть, делал все, что должно, но практически без участия разума. Впрочем, чувство леса не отключал. И, помнится, как-то поднял тревогу. Но из-за чего именно, не запомнил, ибо все обошлось. А потом как-то разом наступило еще одно утро, отличавшееся от предыдущего только тем, что через две процедуры после рассвета разразилась воистину чудовищная гроза.
