—Слишком большой риск…— буркнул я.— А рисковать Язвой и вами я не намерен.
Тут женщина как-то странно усмехнулась, заметила недоумение в моем взгляде и объяснила причины такой реакции:
—Любой представитель высшего света Империи поставил бы на первое место меня, чтобы лишний раз привлечь внимание к своей безграничной преданности. Вы же сказали правду. Так же, как это сделала бы Лара или ваша матушка. А это приятно и… мотивирует задать еще один вопрос, на который хотелось бы получить честный ответ.
—Задавайте…— предложил я.
Государыня расфокусировала взгляд, явно подбирая формулировку, а затем загрузила:
—Скажите, пожалуйста, чем именно вы руководствовались, покидая… хм… нагретое место до моего пробуждения?
Я не видел необходимости что-либо выдумывать, поэтому описал свои мотивы одной фразой:
—Хотел оставить вам возможность для маневра.
Долгорукая попросила объяснить чуть подробнее, вытрясла из меня все нюансы и огорошила ответной откровенностью:
—Я действительно почувствовала бы себя крайне неловко. Из-за того, что первый раз за двадцать с лишним лет поступила так, как требовало сердце, а не разум. Переигрывать договоренности, естественно, не стала бы, ибо это не в моих принципах, но ощущала бы серьезный дискомфорт. А в этом варианте развития событий его не будет: я знаю, что ваш порыв был искренним, оценила уровень продемонстрированного доверия и готова ответить им же. Не уверена, что достаточно быстро привыкну относиться к вам, как к другу, но чувствую, что мне это надо. Поэтому начну с малого — дам вам возможность нормально выспаться. Само собой, после того, как мы закончим беседу и вы объясните, как пользоваться детектором охранной системы. Далее, предложу… вернее, уже предлагаю забыть о титуловании и упоминании отчества: достаточно имени или — если вы пойдете мне навстречу еще в одном вопросе — прозвища.
Государыня лежала слишком далеко для того, чтобы воспользоваться щупом, но надежда, появившаяся в ее взгляде в самом конце этого монолога, не оставила простора для фантазии, так что напрашивавшийся вопрос я задал, не задумываясь:
—В каком вопросе?
—Я понимаю, что это не принято… и что мое желание может показаться детским, но… но мне бы очень хотелось отказаться от своего старого и взять прозвище Яринки. Даю слово, что заслужу право носить и его!
—Носите…— сказал я и дал понять, что беру на себя ответственность за любые последствия такого нарушения традиции: — Я поддержу.
Женщина, дожидавшаяся моей реакции затаив дыхание, облегченно выдохнула, обожгла взглядом, полным благодарности, и удивила снова:
—И последнее: скажите, пожалуйста, на каком расстоянии работает ваш навык чтения эмоций?
—При касании.
—Что ж, тогда я буду вас касаться очень часто…
…Обещание дать мне возможность нормально выспаться новоявленная Бестия выполнила с приличным гаком: я проснулся не в двадцать три ноль-ноль, как планировалось, а в десять двадцать восемь утра! Расстроиться, естественно, не расстроился, но выводы сделал. После того, как понял, что глаза просто так не откроются, взбодрил себя восстановлением и смог оглядеться.
Женщины обнаружились на расстоянии вытянутой руки. Долгорукая сидела, скрестив ноги, и осторожно шевелила пальцами левой руки, а Шахова стояла на коленях за спиной пациентки и вкладывалась Жизнью в ее ключицу, кстати, уже лишившуюся фиксирующей повязки. Не успел я порадоваться явному прогрессу в восстановлении государыни, как голова, наконец, заработала чуть-чуть энергичнее и позволила заметить кое-какие «мелочи», пропущенные при первом взгляде на эту парочку. Во-первых, Долгорукая сняла верх от комбеза и осталась в футболке, что диссонировало с прежним поведением, во-вторых, обе дамы пребывали в нешуточном напряжении и, в-третьих, на их лицах серебрились бисеринки пота!
Это самое напряжение меня окончательно и разбудило — я огляделся чувством леса, не нашел поблизости ни корхов, ни людей, ни крупных зверей или птиц, пожелал спутницам доброго утра и спросил, что их тревожит.
—Доброе утро, Рат!— улыбнулась Язва и, как обычно, ответила на мой вопрос, не выбирая выражений: — Желание облегчиться и ополоснуться. Хоть чисто символически. Ибо жара сегодня несусветная.
—Если потерпите еще минут десять, то пробегусь вокруг озера, осмотрю окрестности и, вполне возможно, позволю войти в воду поглубже.
Потерпели. Ополоснулись. Подождали, пока их примеру последую и я, а во время завтрака обрадовали, заявив, что наша штатная целительница уже закончила сращивать сломанные кости Дарье Ростиславовне, поэтому теперь государыня сможет двигаться со скоростью пешехода хоть целый день.
Я похвалил обеих, «походя» сообщил Шаховой, что у Долгорукой с моей подачи появился новый позывной, коротким кивком ответил на безмолвный вопрос и задал свой. Вслух:
—Лар, Бестия справится с горным велосипедом?
—Сама — только завтра. А против поездки за твоей спиной не возражаю.
—Не, за моей спиной не вариант…— вздохнул я: — Я не смогу и ехать, и затирать следы. А они будут о-го-го. Несмотря на то, что мы взяли модели с самыми широкими шинами.
Императрица предложила приложить ее обезболиванием и подлечивать через каждые полчаса-час, но я не согласился, так что в половине двенадцатого мы отправились по маршруту не очень быстрым шагом, чтобы женщина, не владеющая отрицанием ветра, ненароком не вспотела. До пятнадцати сорока двух медленно, но уверенно проходили километр за километром, а потом вступили в полосу неудач.
Сначала не повезло Дарье Ростиславовне — переправляясь через речушку глубиной сантиметров в тридцать и шириной метров в двенадцать, она так неудачно навернулась с цепочки из валунов, что выбила себе два пальца на правой руке, потянула грудную мышцу в месте ее прикрепления к плечевой кости и заработала синяк на половину лица. Да, Шахова убрала основные последствия этих травм всего за час с мелочью, но в семнадцать с четвертью нарвалась сама — оказалась не в то время и не в том месте, поймала щекой какую-то мутировавшую букашку, брошенную порывом ветра ей в лицо, и чуть было не отъехала от порции яда, впрыснутого под кожу!
Минут через двадцать после завершения натурных испытаний антидота из моих запасов государыня упала еще раз. О чем-то задумавшись, наступив на край кротовьей норки, подвернув ногу, завалившись на ближайшую сосну и чуть не пропоров сонную артерию обломанным сучком. А в девятнадцать десять невезение догнало сразу всех. Из-за меня. Хотя, вроде бы, ничто не предвещало: стандартную четверку «трофейщиков» и обычную рейдовую группу корхов, «удачно попавшихся» на пути, мы встретили в месте, идеально созданном для засад, заранее расписали роли и даже начали именно так, как я планировал. А дальше все пошло наперекосяк.
Нет, единственного «лекаря» я положил от силы секунды за две и без промедления поймал силками «бегунка», тем самым, подставив несчастного под согласованные удары спутниц. Но стоило этой особи вспыхнуть факелом и страшно защелкать костяными плечевыми щитками, как на самой границы области досягаемости чувства леса возникло еще семь силуэтов. Причем не разных, а одинаковых и очень-очень быстрых!
