—Мы рады, что ты выжил, вытащил тетю Дашу и не дал ей сойти с ума!— внезапно продолжила Евгения.— И уже рвем себе души из-за того, что будем видеть вас раз в сто лет…
Я недоуменно нахмурился и спросил, почему так редко.
—Нас выдают замуж…— угрюмо буркнула Екатерина.— Мы до смерти достали родню своим постным видом, и дед решил, что ничто не выбьет из нас дурь лучше замужества, беременности, рождения ребенка и так далее. А нам было плевать. Вот мы на его кандидатов и согласились.
—Жалеете?— осторожно спросил я и получил неожиданные ответы:
—Только о том, что не сможем видеться с вами так часто, как хотелось бы.
—А так парни, вроде, ничего. И хорошая встряска нам действительно не помешает. Ибо сами мы из этой депрессии точно не выберемся.
—Когда свадьбы?
—В конце октября и в начале ноября. Но мозги нам достают уже сейчас. И, бывает, отвлекают от переживаний. Рат, как только мы определимся с точными датами, временем и местом, сразу же скинем всю информацию тебе на комм. Постарайтесь эти дни ничем не занимать, ладно?
* * *
…Язва увезла Нелюбиных в девятом часу утра, пообещав вернуться не позже одиннадцати. Я подождал, пока отъезжающий автомобиль скроется за поворотом, подхватил Долгорукую под локоток, довел до лифтового холла и поднял на наш тридцать девятый. Пока шли по коридору, прислушивался к тому, что творилось в ее эмоциях. В результате неслабо завелся, но терпел до тех пор, пока мы не оказались в гостиной. А там подхватил женщину на руки, отнес в ванную, раздел, завел в душевую кабинку, включил режим «Ливень» и уставился в заплаканные глаза:
—Мстислав сдох от твоей руки, Ярина отомщена, а ты живешь мною. В том числе и из-за того, что рядом со мной тебе хочется жить полноценной жизнью. Поэтому сейчас ты закроешь глаза, вспомнишь о том, что твоя дочка была бы рада видеть нас веселыми, смоешь слезы вместе с горечью потери и сосредоточишься на нашем ближайшем будущем, то есть, на поездке на море. И еще: мы едем на море отдыхать за себя и за Ринку. Вопросы?
—Вопросов нет. Есть просьба: помой меня сам. Иначе я так в прошлом и останусь.
Я чувствовал ее эмоции через щуп и знал, что стоит за этой просьбой, поэтому задавил бунт подсознания, молча вырубил воду, набрал в ладонь жидкого мыла и принялся за дело.
Намыливал медленно, добросовестно и ни на миг не разрывая контакта с жилой, так что первое время просто разминал мышцы, потом добавил к прикосновениям нежности, а когда почувствовал искорку желания… не стал ее раздувать. Как вскоре выяснилось, не зря — после того, как душ смыл клочья пены с роскошного тела, Даша несколько мгновений невидящим взглядом смотрела сквозь прозрачную стенку, а затем ласково погладила меня по плечу:
—Ты прав: жизнь продолжается, значит, прошлое надо отпустить и жить настоящим. Причем и за себя, и за Ринку. В общем, моем тебя в четыре руки, сушимся, отправляемся в гостиную и лезем в Сеть. Подбирать наряды для отдыха.
Я не знаю, как этой женщине удалось так быстро абстрагироваться от воспоминаний, которые рвали душу ей, Кате и Жене всю ночь напролет, но уже минут через двадцать Бестия открыла страничку с коллекцией очень уж откровенных купальников и… почувствовала неподдельный интерес. А еще через четверть часа внезапно закусила губу и, как я понял, начала радикально менять привычный стиль, то есть, выбирать одежду, белье и обувь, которые в «прошлой жизни» ни разу не носила!
К слову, я, мужчина, наблюдавший за мельканием тряпок в поисковике со сторон, видел только верхушку айсберга, ибо даже не догадывался, с чем в представлении Долгорукой должны будут сочетаться те или иные вещи. Так что пребывал в счастливом неведении часов до десяти. Хотя вру: я ни о чем не догадывался даже в процессе разгрузки дронов доставки — да, их было много, да, в какой-то момент гора шмотья стала внушать уважение своими размерами, но в общем и целом процесс выглядел обычно. А потом Дарья Ростиславовна попросила меня закрыть глаза и вырубить чувство леса, пошуршала упаковкой и тканями, через пару-тройку минут заявила, что готова, и убила наповал. Ибо в комплекте из легкой блузки с прямоугольным вырезом, юбочки по середину бедра и открытых босоножках на высокой платформе стала выглядеть и ощущаться живым воплощением девичьей красоты, неотразимой сексуальности, изысканной чувственности и, в то же время, абсолютной непорочности!
Я, естественно, потерял дар речи, забыл обо всех сомнениях и какое-то время бездумно любовался этим образом. А когда Долгорукой надоело смотреть на мое обалдевшее лицо, и она потребовала сказать хоть что-нибудь, не сразу, но нашел подходящие слова:
—Не знаю, за счет чего, но ты и выглядишь, и ощущаешься девушкой, уже достаточно взрослой, чтобы оформиться, но в то же время слишком юной, чтобы понимать, насколько убийственно твоя красота действует на мужчин!
—Тебе нравится?— спросила «юная» ровесница матушки, явно услышав далеко не все, чего ждала.
—Не то слово!— ничуть не кривя душой, заявил я, поймал за хвост почти ускользнувшую мысль и ляпнул: — Более того, мне страшно хочется сделать хотя бы пару фотографий на память.
Как ни странно, эта идея вызвала не возмущение, а интерес:
—Ставь комм в приватный режим, а я попозирую… вернее, побалуюсь — в жизни не делала ничего подобного и вся в предвкушении!
Баловалась… вернее, баловались до приезда Шаховой. Долгорукая, явно пытавшаяся выключить голову и не думать о том, что продолжало рвать душу, меняла образ за образом и не позировала, а развлекалась на зависть любой профессиональной модели. А я тихо дурел и от идиотизма ситуации, и от самих образов, и от того, как они демонстрировались, давил вспышки то и дело пробуждавшегося желания и безостановочно тыкал в один и тот же сенсор комма. Но признаваться в этих «прегрешениях» мы не стали, решив, что в коллекции не хватает работ со второй «моделью». Поэтому Даша вручила Ларисе комплект шмотья, купленного персонально для нее, и приказала «заполнить». Потом выяснила, в котором часу нам надо выезжать, убрала все покупки в пространственный карман и заявила, что готова…
…На территорию аэропорта зарулили в любимом стиле Язвы, то есть, через служебный въезд, и на первой же развилке покатили в сторону стоянки частных самолетов. Я задумчиво почесал затылок, но вовремя вспомнил, какая сумма прилетела на мой счет, и пришел к выводу, что раз в сто лет можно и пошиковать. Поэтому со спокойной душой любовался крылатыми машинами всех цветов и размеров до тех пор, пока мы не въехали в небольшой ангар. Там с интересом оглядел прусский «Mauersegler», решил, что он похож не на стрижа, а на хищную птицу вроде орла или коршуна, после чего додумался поинтересоваться, куда мы денем нашу «Онегу». А когда выяснил, что оставим в ангаре, ибо прилетим обратно на том же самолете, расслабился окончательно — первым выбрался из внедорожника, поухаживал за дамами, следом за ними поднялся на борт небольшой, но комфортабельной «птички», познакомился с экипажем и прошел в салон.
