—Ты забыла добавить «абы каких». Ибо толковых красоток можно и придержать!— хохотнула Лара, усевшись мне на бедро, потом посмотрела мне в глаза и подобралась: — Ты забыл снять линзы…
Я молча вытащил из перстня контейнер, убрал в него зеленые пленочки и услышал восхищенный вздох Даши:
—О, боже, а я и забыла, как хищно ты выглядишь на самом деле!
—Да уж, глазки у него что надо…— ехидно поддакнула Шахова.— При неожиданном столкновении в темной подворотне можно и описаться.
—Предпочту подворотне спальню и совсем другую реакцию…— игриво мурлыкнула Долгорукая, поплыла взглядом, что-то услышав по гарнитуре скрытого ношения, метнулась к столу и, развернув над столом еще одну голограмму, довольно оскалилась:
—Хе-хе, а Лю Фань-то повелся!
Шахова пожала плечами:
—А что бы ему не повестись, если твой сын попросил срочной встречи всего через пару дней после «самоубийства» отца и за неделю до коронации, а о настоящем характере и деловой хватке Великого Князя китайцам известно ой, как немного? Вот Блистательного и проняло: Россия падает в руки. Надо только подобрать!
—Боюсь, его ждет сюрприз. И не один…
* * *
…В помещение, подготовленное для переговоров на высшем уровне, меня пригласили только минут через сорок после их начала. О чем все это время говорили первые лица двух государств я, естественно, был не в курсе, но мысленно отметил, что в момент нашего с Шаховой появления на пороге Император Лю Фань выглядел недовольным. А через считанные секунды напрягся еще сильнее, ибо услышал, КАК меня представил Долгорукий:
—Ратибор Игоревич Елисеев, один из самых активных молодых засечников Багряной Зоны, известный у нас по прозвищу Баламут, а у вас — как Могуй
[3], кавалер двух высших орденов Российской Империи, первый человек, награжденный титулом «Опора Долгоруких», и прочая, и прочая.
—И почему он до сих пор не арестован?— спросил Блистательный на довольно неплохом русском.
—Сейчас объясню!— пообещал Владислав Мстиславович и повел рукой, приглашая нас с Язвой устраиваться в свободных креслах у дальнего торца их стола. А когда мы в них опустились, привлек внимание собеседника и его особо доверенной свиты к огромному экрану: — Пожалуй, начну с рассказа о предыстории второго Вторжения. Итак, двадцать седьмого июня сего года военно-транспортный самолет «Индепендент» без опознавательных знаков пересек государственную границу Российской Империи в семидесяти пяти километрах от Владивостока и продолжил движение к Багряной Зоне на сверхмалой высоте. А чуть менее, чем через два часа перелетел через Стену неподалеку от двадцать второго форта, сбросил десант и был сбит дежурным расчетом ЗРК «Двадцать первого». К сожалению, задержать диверсионно-разведывательную группу, приземлившуюся за полосой отчуждения, наши рейдеры не смогли: бойцы, рвавшиеся к Червоточине, были экипированы по последнему слову маготехники и прошли очень серьезную подготовку…
Фильм, подтверждавший его слова, состоял из десятков фрагментов записей, сделанных на всем пути следования борта и в самих фортах, так что даже я смотрел на экран с большим интересом.
—В тот момент мы даже не подозревали, какую цель преследует эта группа, но сочли, что из-за ерунды ее бы туда не послали. Поэтому связались с единственным засечником, находившимся по эту сторону Стены, и убедили сделать все возможное, чтобы остановить эту ДРГ. Баламут или, если угодно, Могуй, отдыхавший в Большом Сочи, незамедлительно вылетел в Читу, взяв с собой для подстраховки свою подругу — телохранительницу моей покойной матушки, обладающую сродством с Жизнью — и выполнил поставленную задачу. Но не полностью, ибо к тому времени, как он догнал диверсантов, они успели повстречаться со спецгруппой корхов, ожидаемо проиграли бой и подарили им довольно своеобразные трофеи — восемь видов биологического оружия, созданного на основе частей тел гостей с Той Стороны, и несколько контейнеров с химическим оружием массового поражения. Но это было еще полбеды: оценив добычу, командир спецгруппы загрузил ее в грузовые бляхи и отправил их с «бегунками» в Червоточину!
Два последних предложения заставили напрячься не только Лю Фаня, но и всю его свиту, большей частью состоящую из военных. Более того, стоило Долгорукому сделать паузу, как подал голос самый многозвездный вояка:
—Прошу прощения, Ваше Императорское Высочество, но вы уверены в том, что это оружие действительно было, и что оно действительно попало на Ту Сторону?!
Владислав Мстиславович пожал плечами и включил воспроизведение фрагментов записей допроса «языков», отбитых у спецгруппы. А после того, как закончил показ, добавил нарезке веса, дав клятву Силой, что все записи подлинные и не редактировались!
Тут у вояк Блистательного напрочь испортилось настроение, и сразу трое экспертов начали объяснять своему Императору, чем грозит попадание в руки корхов таких материалов.
Наша сторона не мешала: те, кто знали китайский, вслушивались в каждое слово, а неучи типа меня отслеживали изменения выражений лиц. До тех пор, пока Лю Фань не задал напрашивавшийся вопрос:
—Вы хотите сказать, что это Вторжение случилось из-за того, что корхи оценили опасность этих штаммов?!
—Мог бы соврать, но не буду!— твердо сказал Долгорукий.— Так как считаю, что в преддверии НАСТОЯЩЕЙ ВОЙНЫ с их цивилизацией любые недоговоренности, интриги между землянами и, естественно, междоусобицы смертельно опасны. Поэтому скажу правду: в момент постановки боевой задачи Ратибору Игоревичу генерал-лейтенант Кораблев использовал фразу «остановить любой ценой». Поэтому, передав пленных группе подстраховки, Баламут отправился на базу общины засечников, описал руководству суть проблемы и добился отправки на Ту Сторону боевого крыла. А оно сожгло дотла исследовательскую лабораторию, в которой корхи обычно изучали трофеи с Земли.
—То есть, вы хотите сказать, что эти трофеи могли сгореть?— уточнил Блистательный, получил подтверждение и задумчиво пробормотал: — Итак, если я правильно понял ход вашей мысли, то засечники сделали все возможное для того, чтобы не дать корхам понять, что именно попало в их руки, но никаких гарантий уничтожения оружия массового поражения нет и быть не может. Соответственно, винить общину в эскалации конфликта между цивилизациями неправильно, и мы должны сосредоточиться на подготовке к некой «настоящей войне»?
—Да…— кивнул Долгорукий.
Блистательный поплыл взглядом, явно прислушавшись к тому, что ему наговаривали на гарнитуру, как-то странно хмыкнул и посмотрел на своего собеседника с куда большим уважением, чем смотрел до этого:
—Владислав Мстиславович, скажите, пожалуйста, вы имеете какое-либо отношение к внезапному исчезновению руководства концерна «WTLS» и четырех конгрессменов СШСА
[4]? Клянусь Силой, что информация не выйдет за пределы этой комнаты!
