Эта новость приятно удивила, и я на несколько секунд ушел в себя, чтобы добавить новый штрих к моему представлению о характере нового Императора. А через пару секунд Долгорукая добавила еще один:
—Кстати, Рат, на церемонии награждения присутствовали абсолютно все твои крестники. И не просто присутствовали: шестеро парней независимо друг от друга выясняли у распорядителей, почему на мероприятии нет тебя. Пришлось послать к ним Конвойного и сообщить, что ты находишься на задании, чтобы эти героические вояки не устроили бунт!
—Надо будет их как-нибудь отблагодарить…— задумчиво пробормотал я, а затем переключился на последний серьезный вопрос: — Что ж, с большей частью второстепенных вопросов разобрались. Пора переходить к главным. Что со снабжением Базы, согласованием позиций и разработкой стратегии беседы с Лю Фанем?
—С этими вопросами все еще веселее!— хищно усмехнулась матушка.— Сейчас расскажем…
…Не сказал бы, что их рассказ получился веселым, но определенной доли оптимизма все-таки добавил. Тем не менее, выбираясь из внедорожника в нашем ангаре, я был загружен до невозможности, так как укладывал в голове все услышанное и тщательно обдумывал то, что осталось «за кадром». Начал отходить уже в самолете, во время общения с пилотами. Чуть позже, проходя мимо вотчины Тарасовой, внезапно прозрел, сообразив, что в этих вопросах первую скрипку играют личности в разы умнее и опытнее меня, а значит, я могу расслабиться. Поэтому попросил у Ольги бокал апельсинового сока и с ним на перевес отправился в салон-спальню.
В салоне-гостиной подколол Якова Леонидовича, «удивившись», что его еще не вырубили и «пообещав» прислать штатную целительницу моей группы. Когда Тёма закончил веселиться, сообщил, что перелет займет почти четыре часа, ушел к своим и очень удивился, обнаружив, что матушка спит. Причем поверх покрывала и одетой.
—Это мы…— повинилась Шахова, заметив мой вопросительный взгляд.— Получим, конечно, по первое число, но Даше надо с тобой поговорить.
Я подошел к кровати, сел рядом с Долгорукой, положил руку на ее колено и почувствовал настолько сложную мешанину чувств, что не смог в них разобраться, и заявил, что весь внимание.
Бестия довольно долго настраивалась на беседу и начала ее с кривой усмешки аккурат в тот момент, когда самолет тронулся с места и выкатился из ангара:
—Твоя догадка насчет того, что Слава толком не спит, оказалась верной — команда у него еще совсем сырая, отдельные личности играют не только за него, а противодействия принимаемым решениям хватает. Тем не менее, сын справляется и потихоньку берет власть в свои руки. Если смотреть под этим углом, то к нему претензий нет: он делает то, что должно, гнет свою линию, находит нестандартные, но толковые решения и, как выражается Язва, все такое.
—Но…?— спросил я, когда она сделала паузу.
—Но катастрофический недостаток квалифицированных помощников заставил его увидеть во мне не мать, а ресурс. То есть, исполнителя высокого уровня, на которого можно свалить все, что угодно, зная, что он не подведет, не задуряясь с оплатой и не опасаясь удара в спину. Не вытяни ты мне сродство с Разумом, я бы этого не поняла и поверила в то, что в Владиславе, наконец, заговорили чувства, но щуп помог прозреть и понять, что их как не было, так и нет. Или, как вариант, они были, но теперь, когда я стала нужна, как рабочая лошадка, пропали!
Тут у Даши оборвалось сердце, и я, подхватив ее на руки, перебрался в кресло, чтобы не завалиться на матушку во время взлета. А когда сел, прижал женщину к себе и негромко замурлыкал:
—Да, это неприятно, но в твоей жизни не меняет ровным счетом ничего. Ведь ты живешь не им, а нами и за себя с Риной, в принципе не собираешься возвращаться во дворец, изменила вне-…
—Рат, я чувствую себя оплеванной!— в сердцах воскликнула она.
—В лучшем случае чувствовала…— уточнил я, начав поглаживать ее спину.— А сейчас ты сидишь на коленях у своего мужчины и обязана жить в его эмоциях. Благо, сродство с Разумом у тебя никто не отнимал.
Она замолчала, порядка минуты пыталась справиться с обидой, а затем уткнулась лбом в мою шею и врезала через щуп эмоциям жуткой горечью с примесью стыда:
—Это не самое неприятное. Откровенно говоря, где-то в глубине души я была уверена, что мне, в случае чего, будет куда вернуться. А сейчас, когда сын лишил меня этой уверенности, и я поняла, что все это время подспудно рассчитывала на…
Я понимал, что она сама себя накручивает, поэтому не постеснялся перебить:
—Даш, совет примешь?
—Да!!!— облегченно выдохнула она, почувствовав, что самобичевание закончено.
—Закрой глаза, мысленно повтори, кем живешь, и выброси из сердца всех остальных!
Она немного поколебалась и призналась в последнем «прегрешении»:
—Уже. Причем не выбросила, а вырвала. Со всеми корнями. Поэтому проанализировала текст клятвы, которую дал мне сын, пришла к выводу, что она позволяет слишком многое, и соврала. Славе. Во время беседы тет-а-тет. Якобы размякла, поддалась на уговоры, разоткровенничалась и рассказала, что ты изначально отказывался принимать мою клятву, так как понимал, что ради освобождения меня от этого Слова род Долгоруких, не задумываясь, уничтожит хоть всех засечников сразу. И тогда я, вроде как, поклялась СЕБЕ разделить с тобой не только Жизнь, но и Смерть. А потом добавила, что ни напрямую, ни косвенно не стану мешать твоим планам.
Я чувствовал, что она зациклилась на слове «соврала», поэтому его вообще «не заметил». Зато сделал акцент на стремлении защитить меня от возможных происков нынешнего Императора, что считал на порядок важнее:
—Все так и было, Даш: я поверил в искренность твоего порыва и не смог не ответить тем же. Поэтому берегу от всего на свете и… больше не оставлю тебя во дворце даже на несколько часов, так как вчера нервничал до тех пор, пока Лара не отправила меня в целительский сон…
Глава 14
25 августа 2112г.
…К концу четвертого часа обсуждения формулировки итоговой клятвы глав договаривающихся сторон я окончательно перестал понимать ход мысли юристов Долгорукого, Лю и Алмаза, зато проникся глубочайшим уважением к последнему, оказавшемуся тем еще волчарой. Владислав Мстиславович, Лю-младший и моя матушка продержались пять с лишним. А ближе к концу седьмого морщинистый китаец в возрасте «столько не живут», отстаивавший интересы Поднебесной, поднял лапки к верху. В смысле, согласился со всеми доводами Скуратова и признал, что лучшего варианта добиться невозможно.
Тут оба Императора посмотрели на коммуникаторы и решили обойтись без торжественных церемоний. Поэтому подождали, пока «крючкотворы» внесут в текст последние исправления и выведут новые картинки на рабочие терминалы, последний раз перечитали пятистраничный документ, поставили под ним электронные подписи, а затем по очереди зачитали последний лист.
