—Представляю, как бесится генералитет…— хохотнула Долгорукая.
—Со страшной силой!— подтвердил самодержец.— Один из особо инициативных генералов, кстати, уже вылетевший со службы, попробовал завернуть наградные листы, поданные на вашу компанию начальниками трех гарнизонов, и вызвал самый настоящий бунт: начальники фортов обеих Стен завалили рапортами все вышестоящее начальство, начиная с командира отдельного корпуса пограничной стражи и заканчивая министром обороны, а рейдеры-ветераны начали отказываться от наград!
Я потерял дар речи, а Долгорукий и не думал замолкать:
—Еще один инициативный болван — первый заместитель командующего Забайкальским военным округом — приказал провести целое расследование, но, как ни старался, не смог обвинить вас в распространении секретной информации. Но сам факт тщательного изучения записей вашего пребывания в фортах не остался незамеченным и вызвал усиление брожений.
—Надеюсь, арестовывать рейдеров-ветеранов никто не додумался?— желчно поинтересовалась Даша.
—Собирались…— вздохнул Император.— До тех пор, пока не получили по шапкам. А мне пришлось гасить бунт простым, но действенным способом — на время понижать уровень доступа к наградным вкладкам ваших личных идентификаторов и опосредованно привлекать к ним внимание начальников фортов.
—…небось, и орденов добавил, верно?— на всякий случай уточнила она.
—Да, добавил. Но честно заслуженных!— твердо сказал он, дождался согласного кивка и повернулся ко мне: — Ратибор Игоревич, я помню о наших договоренностях, но с восемнадцатого мая к Стене не выходил ни один засечник, кроме вас, вашей матушки, Алмаза и Тёмы; о ваших подвигах, совершенных этим летом, ходят легенды; а ваше отсутствие на награждении может спровоцировать рейдеров-ветеранов на какую-нибудь глупость вроде прилюдного отказа от наград. Теоретически я могу еще раз наградить вас вроде как по закрытому списку, а на церемонии сообщить, что ваша группа выполняет сверхсекретное задание, но этот вариант мне не нравится сразу по нескольким причинам. Первая и самая главная прозвучит крайне неприятно, но я не имею права не привлечь к ней ваше внимание: если пустить все на самотек и не превратить вас в героев на волне эйфории, вызванной победой над корхами, то абсолютное большинство наших соотечественников будет относиться к засечникам с видимыми мутациями… скажем так, негативно. И компенсировать этот негатив не смогут никакие мои «предложения». Далее, я проштудировал отчет Глеба Павловича Кондакова о вашем столкновении с родичами из тюменской ветви Елисеевых и собираюсь выделить вашу семью в отдельный род. Само собой, не просто так, а за заслуги перед Отечеством. И мне нужны основания, то есть, вы-герои…
Пока он перечислял остальные причины, я обдумывал свой ответ на это предложение, ибо понимал, что не имею права плевать на будущее семьи и всей общины засечников. Поэтому, дождавшись завершения этого монолога, изложил свои соображения:
—Владислав Мстиславович, мне кажется, что все вышеперечисленные проблемы стоит решать в комплексе. Если сегодня же приобрести три-четыре аэростата, пусть даже бывших в употреблении, и загрузить в бляхи, то мы сможем вылететь к Стене и выдвинуться к Базе. Тогда уже через двое-трое суток вы подберете первую партию эвакуированных членов общины и сольете китайцам информацию о том, что вывезли не только всех ученых, но и ВСЕ их наработки. А это, в свою очередь, минимизирует риск штурма Базы и позволит Совету со спокойной душой отправить в Читу не только нас, но и трех-четырех членов боевого крыла. Ну, а хотелки ваших ученых, жаждущих произвести какие-то там замеры на Той Стороне, можно будет выполнить после мероприятия. Ибо вести в мир корхов балласт, да еще и не прошедший мутацию — форменное самоубийство. Даже без учета состояния, в котором пребывают твари после уничтожения обелисков, крушения планов, потери львиной доли захваченной территории и того, что натворило боевое крыло общины в последнем рейде…
* * *
…Вырваться из цепких рук Долгорукого удалось только в шестом часу вечера, добившись понимания практически по всем вопросам и очередной раз переупрямив государя, усиленно пытавшегося оставить мать в столице. Из его кабинета отправились не в город, а в дворцовое ателье, обшивающее Императоров и членов их рода. Заказывать парадные мундиры. Несмотря на то, что персонал был предупрежден, ждал и в процессе обмеров ни на что не отвлекался, мероприятие заняло порядка сорока пяти минут, ибо в этом заведении мерки снимались вручную, а ткани, тесьма, нитки и вся остальная дребедень выбиралась не по электронным каталогам, а после ощупывания, поглаживания и чуть ли не обнюхивания! И если Язве с Бестией все это было в кайф, то я вешался. Поэтому при любой возможности уходил в Сеть и подбирал подарки для тех, с кем собирался увидеться в «Шестерке». Само собой, не «теоретически», а оплачивая и заказывая «отложенную» доставку к квартире Лары.
Само собой, связался и с Русановым — сообщил, что в полночь нам надо будет вылететь в Савватеевку, и попросил уведомить весь остальной экипаж. А еще назаказывал всяких вкусностей и прикупил четыре букета махровой сирени.
Переезд по вечерней столице ничем особенным не запомнился — да, центр практически стоял, но полицейские дроны сопровождения делали свою работу, и до логова Шаховой мы добрались даже быстрее, чем я рассчитывал. Так что дроны доставки пришлось немного подождать. Зато потом два букета нашли своих хозяек, а я попал. Правда, не до смерти — зацеловав меня до полусмерти, счастливые женщины все-таки остановились, остыли и нехотя сообщили, что нам пора.
«Зеркало» в убежище открыл, конечно же, я. И попал еще раз. Правда, заметно менее жестко. А потом Степановна «сбегала» на Базу за матушкой и дедом, отдала меня на растерзание родительнице и куда-то уволокла Язву с Бестией. За эту троицу я не беспокоился от слова «вообще», поэтому немного пострадал в костедробительных объятиях, затем сообщил мучительнице, что вызвал их в убежище по делу, и, обретя свободу, вцепился в коммуникатор.
Фрагменты записи беседы с Долгоруким слушали в мертвой тишине. А как только я вырубил воспроизведение и свернул голограмму, матушка с хрустом сжала кулаки, а дед мрачно хмыкнул:
—Император у нас, определенно, хват. И не будь там Дарьи, рано или поздно загнал бы тебя в угол. А она в разы жестче, умнее и расчетливее сына, поэтому помогла тебе добиться желаемого практически по всем пунктам договоренностей. В общем и целом я доволен. Единственное, что не радует — это сроки. Но альтернативы не было. Причем ни у него, ни у тебя. Так что мне придется как следует поднапрячься. Шок, горе и моральное опустошение сыграть сможешь?
Я криво усмехнулся:
—Запросто.
—Тогда готовься. Далее, Юматовские накопители купил?
Я молча вытащил из перстня четыре коробки с фирменным логотипом и протянул ему.
—Отлично. Тогда предупреди Язву, что сегодня я «солью» ее «шапку-невидимку». Вероятнее всего, в ноль.
—Зачем? Этот экземпляр она выделила под твои нужды.
—Затем!— рыкнул он.— Я собираюсь маскировать этой программой прыжки телепортом! Ты представляешь, с каким энтузиазмом спецслужбы будут рыть землю, если Лариса не зачистит все хвосты?!
