Тут меня мгновенно вышибло из состояния неги. Как оказалось, зря — правильно истолковав изменения в моих эмоциях, «прочитанных» через щуп, Даша шарахнула через мой щуп искренним весельем, забралась на колени, уперлась лбом в лоб, уставилась в глаза и замурлыкала:
—Рат, обижаться на эту правду мне бы и в голову не пришло. Скажу больше: лучшей аналогии для использования внутри семьи нет и быть не может! Кстати, мне настолько приятно, что ты готов меня защищать даже от этой вредины, что нет слов…
—Одни желания. Вернее, Желание!— уточнила «эта вредина», чмокнула подругу в щечку и добавила:—…на реализацию которого, увы, нет времени! А все из-за кого?
—Из-за меня…— к моему искреннему удивлению, в их непередаваемом стиле «застрадала» Хельга.— Если бы не необходимость меня повоспитывать, то вы бы до сих пор развлекались! В общем, нет мне прощения…
—Ну-у-у, в какой-то степени все так и есть…— согласилась Лариса.— Но отрываться отРата ради тебя вполне нормально, ибо ты своя. Зато прилетать в столицу ради каких-то там приемов — нет. И это бесит со страшной силой!
—Да, приемы, балы и тому подобная мутотень — зло…— согласилась Долгорукая, а затем полыхнула такой странной смесью веселья и страха, что я невольно подобрался. Поэтому в следующую фразу вслушивался в разы внимательнее, чем обычно:— Кстати, Елисеев, этот прием считается одним из самых значимых, соответственно, на него пригонят толпу девиц на выданье. Скажи, ты собираешься искать себе невесту? А тоЧервоточина уже закрыта, магофона Той Стороны давно нет, а мы переселились сБазы вЗамок и все такое…
Этот вопрос я обдумывал не один десяток раз, поэтому ответил, не задумавшись ни на мгновение:
—Неа, не собираюсь. Более того, ближайшие лет пятнадцать-двадцать эту тему можете не поднимать.
—Почему?
—А зачем мне невеста, да еще и ровесница, сейчас, когда я сутками пропадаю наЭдноре в компании аж трех любимых женщин? Для экстрима? Для наработки правильных поведенческих реакций во время сцен ревности? Для уплотнения и без того не самого свободного графика жизни? И потом, невеста ведь не тумбочка, которую можно поставить в угол и забыть — ей надо уделять время и вкладывать в общение душу. А она у меня уже занята. Вами. Благодаря чему я каждый день получаю столько умопомрачительно ярких эмоций, сколько не сможет подарить ни одна ровесница. Ведь они еще не нагулялись и мечтают о полнокровной жизни — о выходах в свет, балах, восхищении во взглядах мужчин, зависти во взглядах женщин и так далее. А вам на все это наплевать, ибо за глаза хватает НАС!
Пока я излагал свои соображения, сжатая пружина, ощущавшаяся в эмоциях Бестии, потихоньку расслаблялась и к концу монолога пропала. А счастливая Даша спрятала настоящие чувства за притворным возмущением:
—Ну, и как его воспитывать после ТАКОГО признания в любви?
—Его — никак!— хихикнула Маша.— Воспитывайте лучше меня: я как раз начала меняться, и эти изменения желательно направлять…
…Как ни забавно это признавать, но она действительно менялась, что называется, на глазах: первые действительно значимые результаты не самого стандартного метода воспитания стали заметны уже через полчаса, когда скромница-целительница, еще совсем недавно практически не вылезавшая из форменной одежды, принялась готовиться к первому выходу в свет. Надев стильное вечернее платье, от которого раньше бы точно шарахнулась, и с интересом оглядев себя в ростовом зеркале, развернула плечи и заулыбалась. Когда я достал из пространственного кармана футляры с драгоценностями, молча повернулась спиной и подставила шею. А после двадцатиминутного сеанса «общения» с универсальным косметическим комплексом «Стилист» окончательно приняла свой нынешний статус и стала не только выглядеть, но и ощущаться абсолютно уверенной в себе аристократкой. Правда, разок выпала из образа, но по уважительной причине — увидела меня в парадном мундире со всеми орденами и потеряла дар речи. Зато, налюбовавшись мною, вернулась в только-только освоенное состояние духа и больше из него не выходила.
Естественно, это не прошло мимо нашего внимания, так что захвалили мы ее прилично. В результате во время поездки на лифте целительница сияла на зависть любому светилу. А по дороге во дворец, принимала активнейшее участие в шуточной перепалке, затеянной неугомонной Язвой. Не«просела» и при высадке из машины в подземном гараже для особо уважаемых персон — с достоинством оперлась на мою руку, спустилась на ковровую дорожку, ведущую к лифтовому холлу, «встроилась» в заранее оговоренный «ордер» и сочла вполне нормальным, что мы прошли в фойе, не уступив дорогу князю Константину Дашкову со свитой.
Не показала удивления и в тот момент, когда двери лифта отсекли от нас членов этого рода, а кабинка ни с того ни с сего поехала вверх. Но я все равно склонился к ушку и еле слышно сообщил, что нас, вероятнее всего, вот-вот пригласят на аудиенцию к государю, поэтому «отсекают» от всех остальных гостей.
Целительница едва заметно пожала плечами в знак того, что она готова ко всему, чему угодно, так что я расслабился. А буквально через полминуты убедился в том, что не ошибся: в фойе, в которое мы вышли после остановки лифта, обнаружился только личный порученец Владислава Мстиславовича. Правда, поведение этого Конвойного основательно испортило настроение — неспешно оглядев нашу компанию, мужчина вперил в меня далеко не самый благожелательный взгляд и приказал следовать за ним…
Глава 9
20января 2113г.
…Я понимал, что личности, способные проявить дурную инициативу, рядом с самодержцем не задерживаются, соответственно, и манера поведения полковника Самойлова, и формулировка озвученного им приказа — часть не его игры, но терпеть подобное отношение не собирался. Равно, как и лезть в бутылку сразу. Поэтому выбрал вариант реакции, оставляющий Конвойному возможности для маневра:
—Извольте поздороваться, затем обратитесь согласно классу табели о рангах, попросите разрешения изложить…
—Юноша, вы забываетесь!— не став дослушивать это предложение, холодно ощерился он и… страшно захрипел. Ведь четыре воздушные удавки, да еще и под синергиями, с легкостью продавили покров и сдавили шею, как тисками.
—Вернетесь в сознание — подумайте над своим поведением и сделайте напрашивающиеся выводы…— посоветовал я, переместившись кСамойлову волчьим скоком и выбив ударом локтя нижнюю челюсть. Затем достал нож, деловито отрезал Конвойному язык, прижег обрубок слабеньким сполохом и ударил еще раз. В висок. А после того, как обмякшее тело распласталось на полу, нашел взглядом ближайшую потолочную камеру и уставился прямо в объектив:— Владислав Мстиславович, может, все-таки вернемся кДуху, а неСлову имеющихся соглашений?
—Нет, к ним мы больше вернемся!— внезапно заявила Даша, так же, как и я, «видевшая» чувством леса силуэты в смежных помещениях и имевшая все основания считать, что нас очень внимательно слушают.— Формулировка клятвы, позволяющая из благих побуждений творить все, что угодно, меня больше не устраивает. Более того…
