—Наказал?— ехидно поинтересовался я, почувствовав в ее тоне хорошо знакомые нотки.
Она картинно опустила взгляд, пару мгновений поизображала жертву, а затем посерьезнела, подошла к спящей «смертельно больной» и приложила ее серией из двенадцати заклинаний, из которых я успел идентифицировать только обезболивание, просветление, исцеление и регенерацию. А после того, как «умирающая» проснулась и открыла глаза, «отключила» ей голосовые связки, парализовала тело и, мило улыбнувшись, выдала «вступительную речь» на языке, изобилующем гласными и придыханиями.
Эта часть объяснений не требовала моего участия, поэтому я вложил максимум Природы в чувство леса и на несколько секунд «раздвинул» свой нынешний предел области «сканирования». Как оказалось, перенапрягся зря: только в одном «новом» помещении госпиталя силуэты не спали, не сидели, вероятнее всего, дежуря, а суетились. Но оттенок свечения того, который и вызвал эту суету, не оставлял простора для фантазии, и я, невольно вздохнув, «вернулся» в нашу палату. Вернее, сфокусировал внимание на лице дамочки, заинтересовавшей «злобную бабку».
Да, болезнь сказалась на нем не лучшим образом, «высушив» и стянув кожу, заострив скулы, аристократический нос и подбородок, «углубив» глаза, ввалив щеки и обесцветив губы, но, судя по мимическим морщинам, эта женщина была Личностью. То есть, требовательной, но без стервозности, жесткой, но умеющей заразительно улыбаться, и ни разу не капризной.
Сделав эти выводы, я переключился на все остальное. Представил, как красиво когда-то должна была смотреться изрядно поблекшая и поредевшая иссиня-черная грива. Удивился густоте бровей и ресниц. Перевел взгляд на длинную шею, вне всякого сомнения, когда-то привлекавшую внимание мужчин, и был вынужден прервать осмотр из-за того, что услышал фразу на русском:
—Рат, готовься показывать учебные плетения!
—Готов!— ответил я и уставился на голограмму, вывешенную «злобной бабкой» перед лицом больной.
Первые минуты полторы видеоролик, демонстрируемый Степановной, знакомил пациентку с нашими, земными, представлениями об устройстве Вселенной. Причем эта часть нарезки была позаимствована из того самого общеобразовательного курса, по которому когда-то учили меня. А потом «повествование» свернуло не туда — показало шкалу, на одном конце которой был изображен человек, стоящий возле человекообразного робота, на другой — «классический» сказочный маг в бесформенном балахоне, а посередине между ними обретались мы сМаришкой. «Наезд» камеры на первый образ позволил увидеть высокотехнологичные производственные линии, машины и самолеты. На второй — вполне реальный учебно-тренировочный бой огневика с водником. Что, как я и предполагал, вызвало у больной кривую усмешку.
Пришлось «лечить». Мне. Демонстрацией учебных заклинаний. Само собой, с минимальной напиткой Силой, дабы не«продавить» иллюзию.
Тут тетенька округлила глаза, и«злобная бабка», протараторив ей что-то непонятное, поставила воспроизведение на паузу и привела еще более серьезный аргумент: «отключила» кровоснабжение средней части своего левого предплечья, прорезала его насквозь ножом, извлеченным из кольца с пространственным карманом, зарастила рану и продолжила «щебетать». А после того, как озвучила предложений пять-шесть, снова врубила запись и дала понять, что мы являемся представителями цивилизации, обладающей и магией, и технологиями.
Следующую часть объяснений я был вынужден пропустить из-за того, что к одному из«горизонтальных» силуэтов, ощущавшемуся двумя этажами ниже, подбежало сразу четыре «вертикальных» и куда-то покатило. Видимо, вместе с кроватью. Поэтому, «вернувшись» в«нашу» палату, я обнаружил, что запись добралась до научно-популярного фильма о лечении опухолей целительскими заклинаниями. Само собой, урезанного до безобразия, но, тем не менее, понятного.
Этот аргумент вынудил «смертельно больную» прищуриться и задать несколько вопросов. Один из них — то ли второй, то ли третий — заставил Степановну рассмеяться и вывесить перед собеседницей вторую голограмму. На этот раз с нарезкой из миров, обнаруженных дедом. На мой взгляд, этот ответ был понятен без слов: планет, доступных нашему роду, навалом, так что эта конкретная нам нафиг не нужна, зато мы будем рады знаниям в обмен на здоровье и долголетие. Но уроженка «мира будущего» терроризировала Маришку вопросами добрых десять минут. А когда дошла до концепции клятв Силой и поняла, что их нарушение чревато чрезвычайно серьезными проблемами, выдала еще один монолог.
Большую часть последнего Маришка не поняла. В смысле, сразу. И разбиралась с отдельными понятиями как-то уж очень долго. Зато после того, как разобралась, рассмеялась снова, махнула рукой, выдала три коротких, но емких предложения и начала исцелять. В своем обычном режиме, то есть, плетениями, от мощности которых у меня по спине побежали мурашки.
Выкладывалась порядка двадцати минут, потом, видимо, сообщила «пациентке», что опухоли больше нет, так как несчастная женщина нервно сглотнула, до крови прокусила себе губу и что-то спросила.
Степановна презрительно фыркнула, выдала тираду, смысла которой я не понял, внесла изменения в конфигурацию нескольких плетений, все еще висящих на больной, развернулась на месте и пошла к«зеркалу», сварливо бурча себе под нос:
—Не поверила! А жаль: девочка далеко не дура. И эмоции у нее не смердят…
—Бывает…— вздохнул я, сделал шаг в сторону, дождался, пока «бабка» перейдет наТуСторону, на прощание помахал уже не больной правой рукой и услышал тихое, но очень эмоциональное верещание.
В их языке и жестикуляции я был ни в зуб ногой, но умоляющий взгляд не оставлял простора для фантазии, так что Маришку пришлось возвращать. И вслушиваться в беседу еще минут пять-семь. Вернее, наблюдать за обеими женщинами и пытаться расшифровать изменения выражения их лиц. А потом местная задвинула какой-то тезис, вызвавший охренение у«неместной», и«злобная бабка», озадаченно почесав затылок, решила посоветоваться со мной:
—Слышь, мелкий, эта дурында напрашивается в гости! Типа, в своем мире она гарантированно не переживет завтрашнее утро, а в нашем — если я, конечно же, не вру — гарантированно выздоровеет. Соответственно, получит все основания пойти нам навстречу в тех вопросах, которые не выйдут боком ее планете, государству, роду и чему-то там еще.
—И что тебя смущает?— спросил я.
—Тащить ее наЗемлю напрямую не лежит душа. Ведь как только мы поднимем эту нахалку с кровати, как аппаратура поднимет такой вой, что в палату сбежится вся клиника, затем в нее нагонят всех окрестных следаков и, в конечном итоге, местных «головастиков». Значит, надо уходить по той же цепочке миров. НоАвьен — простушка, да еще и с организмом, ослабленным болезнью, поэтому тянуть эту девочку по мирам с плотным магофоном можно только в одном-единственном варианте, то есть, «бегом». А для этого нас слишком мало!
—Припашем маму с па-…— начал я, но сообразил, что ее напрягло, и закусил губу.
—Угу…— мрачно вздохнула она.— Для того, чтобы их припахать, не открывая напрямую даже «Око», надо либо пробежаться туда-обратно всей компанией, либо отправить вЗамок одного тебя, причем и за ними, и твоим дедом. При этом каждая минута промедления приближает дополнительные проблемы — я в расстройстве чувств вбухала в эту дуреху столько Жизни, что она идет на поправку семимильными шагами, а значит, аппаратура палаты вот-вот поднимет панику. Так, стоп, есть еще один вариант…
