—У-у-у, как страшно ты, оказывается, мучалась!— посочувствовал я, чтобы переключить беседу в более комфортное русло. И практически сразу добился желаемого:
—Ага! И вот-вот продолжу. Ибо на командирское кресло «Тарана» не получится втиснуться даже вдвоем. А значит, я буду изображать оператора артефактного комплекса и тихо ненавидеть инженеров-проектировщиков, не подумавших о том, что членам экипажей этих танков может быть одиноко…
…Не знаю, о чем думали инженеры-проектировщики, но«Таран» меня впечатлил по самое не могу. Как вооружением, системами защиты и уровнем оснащения рабочих мест экипажа, так и силуэтом. И пусть с комфортом в этом танке действительно было не очень, зато дури хватало за глаза. Вот мы и оторвались. Сначала выехав на берег озера под иллюзией «Святогора» в непосредственной близости от десятка вояк Овенора, явно дожидавшихся нашего появления, а затем «сменив ипостась» на самую злобную и до смерти перепугав и«защитников Отечества», и их«единорогов». Кстати, к дороге поехали напрямик, «поленившись» объезжать лесок из кривых низкорослых деревьев, и походя проложили в нем солидную просеку. А на проезжую часть выезжать не стали — поперли вдоль нее, благо, тракт вскоре вырвался в степь, и«обочины» стали шире некуда.
Несмотря на то, что особо не гнали, оставили далеко позади не особо быстроногих «скакунов». Но нисколько из-за этого не переживали, так как дроны, поднятые в воздух, засекли взлет трех птиц, наверняка заменявших аборигенам почтовых голубей. А после того, как наши «птички» долетели доДаргала и показали, как выглядят площади по обе стороны от восточных ворот, не на шутку обиделись. Увы, порядка получаса выместить эту обиду на чем бы то ни было не представлялось возможным — весь встречный и поперечный транспорт вместе с пешеходами уносился к горизонту чуть ли не раньше, чем замечал нас-любимых, а строений возле этой части тракта не было. Слава богу, в какой-то момент мы подъехали к пригороду столицы и продемонстрировали недовольство оперативностью местного ан’рьё, почему-то не соизволившего явиться к месту встречи с раннего утра.
Сначала проложили к воротам новую и идеально ровную дорогу. Затем своротили будку мытаря и надвратную башню. А потом немного увеличили площадь, примыкавшую к ней с внутренней стороны, вежливо представились и поинтересовались, почему нас никто не встречает. Естественно, выкрутив громкость внешних динамиков на полную мощность, дабы разбежавшиеся горожане смогли расслышать каждое слово моего монолога.
Как ни обидно в этом признаваться, но на этот крик души среагировали только вездесущая пацанва — не прошло и минуты, как над ближайшими развалинами нарисовалось штук восемь чумазых подростков лет от восьми и старше, и мне пришлось обращаться персонально к ним:
—Есть среди вас кто-нибудь достаточно храбрый, чтобы подойти к моей карете?
«Достаточно храбрых» оказалось аж четверо, и я, мысленно назвав их героическими героями, неторопливо выбрался на броню и кинул старшему, догадавшемуся поклониться, серебряную монетку:
—Это вам за храбрость и учтивость. А теперь мне нужны хозяева домов, которые я ненароком разрушил, и предводитель местных босяков. Явятся быстро — получат возмещение за причиненный ущерб. Нет — будут кусать локти. Кстати, я сейчас постучусь во дворец вашего ан’рьё.
—Явятся, рьё!— пообещал парнишка, попросил разрешения отправить на поиски свою банду, дождался моего кивка и развил бурную деятельность. Да так эффективно, что первые жертвы нашей обиды подошли к«Тарану» от силы минуты через две.
Я оглядел троицу мрачных мужиков, явно не веривших в возможность получить справедливую компенсацию, поймал взгляд наименее зашуганного и спросил, сколько стоит его дом. А после того, как выслушал невнятный ответ и пересчитал «семь серебряных» в местные монеты с более солидным номиналом, вручил каждому по два золотых, приказал никуда не уходить и накинул воздушную удавку на представителя местного уголовного мира, не только подвалившего к«моей карете», но и пересчитавшего чужие деньги:
—Слушай сюда, пыль! Если хотя бы одна семья из тех, которые получат от меня по два золотых, пожалуется на неуважительное отношение с вашей стороны или пропадет, то я вернусь и уничтожу весь ночной мир Даргала. Я понимаю, что в глубине души ты мне не веришь, поэтому дам посмотреть, как постучусь во дворец вашего ан’рьё, имевшего глупость меня расстроить. Отойди-ка во-он к тем развалинам, открой рот и заткни уши.
Народ, подтянувшийся на площадь к этому времени, отправил туда же, спрыгнул на землю, отошел метров на десять в сторону, прикрылся сначала панцирем, а затем воздушной стеной и картинно щелкнул пальцами.
«Таран» неторопливо поднял ствол пушки чуть повыше и выстрелил. По координатам, полученным с дрона, висящего над королевским дворцом. А через три секунды отправил по тому же адресу второй снаряд.
Получилось… громко. Даже для меня, прикрытого двумя защитами и покровом. А местным поплохело по полной программе. Но мне было не до них — я в привычной технике подтащил к себе «босяка», вернул ему слух и вручил золотую монету:
—Сбегай к дворцу и посмотри, в каком он состоянии. А когда оценишь самый минимум моего недовольства, сделай выводы и… передай любому стражнику, что я, Ратибор Игоревич Елисеев-Багряный, не привык кого-либо ждать. Поэтому если ан’рьё не явится сюда до полудня, то я приеду к нему сам. Причем в очень плохом настроении. Кстати, можешь сразу заявить, что говоришь от моего имени, и посочувствовать тем, кто рискнет на тебя косо посмотреть…
* * *
…Ан’рьё Овенора оказался на удивление понятливым, неглупым и — что намного важнее — весьма неплохо информированным главой государства: примчавшись к нам часа за полтора до полудня, он извинился за«дурную инициативу» подданных, компенсировал моральный ущерб тридцатью тремя «высшими» заклинаниями школ Огня, Металла, Воздуха, Иллюзии, Хаоса, Тьмы иСвета, клятвенно пообещал помочь пострадавшим горожанам с восстановлением жилья и выказал надежду на восстановление нормальных отношений с нами, Елисеевыми-Багряными. Извинения и компенсацию я, конечно же, принял, обещание принял к сведению и дал слово подумать о возможности нормализации отношений. Не согласился и на немедленное подписание мирного договора, заявив, что спешку не люблю с детства, а тех, кто хоть раз оступился, предпочитаю проверять на деле.
Само собой, самодержец не обрадовался, но согласился с тем, что такая позиция имеет право на существование, расстроился еще раз, узнав, что я спешу, соответственно, не смогу задержаться вДаргале даже до вечера, и предложил заезжать при первой же возможности. В общем, простились мы довольно неплохо, и я, вернувшись в«карету», дал команду разворачиваться и валить за пределы «агломерации», причем по«новой дороге». Ибо улицы столицы почему-то не были рассчитаны на передвижение на тяжелых танках прорыва, а менять танк на внедорожник в присутствии окружающих было бы неразумно.
Язва выполнила идеальный разворот на месте чуть ли не раньше, чем я договорил. А после того, как вывела «Таран» за пределы городской стены, застрадала:
