Как ни странно, прогнозы «злобной бабки» подтвердились: двенадцатый обелиск пришлось прятать под центром каменной площадки неизвестного назначения, окруженной жилыми домами, а пятнадцатый и восемнадцатый — заталкивать под фундаменты какого-то барака и ангара. Но«добровольный помощник» и магия Иллюзий позволили справиться и с этими задачами, причем на сорок с лишним минут раньше, чем планировалось. Впрочем, тратить выигранное время на отдых нам и в голову не пришло — активировав и установив последний, восемнадцатый, обелиск, мы вернули корха вПИМ, от всей души поблагодарили Степановну за содействие, поставили штурмовой бот на зарядку и«постучались» в мастерскую деда.
На появление моей головы над своим рабочим столом он отреагировал далеко не сразу, так как проверял какие-то расчеты. Зато после того, как цифры сошлись, вперил в меня тяжелый взгляд и вопросительно мотнул головой.
Я ответил в том же стиле и задал вопрос, мучивший все боевое крыло с момента сверхраннего подъема:
—Мы закончили. Что делаем дальше?
Борисыч устало пожал плечами:
—Вы — ничего. Хотя-а-а… ты же, помнится, уже привык к магофону мира Хаоса, верно?
—Верно.
—Тогда поможешь с переноской и монтажом блока инициации, четырех последних накопителей и системы стабилизации Силы, а то мы сПетровичем до смерти умотались работать через «Око» еще на стадии укрепления стенок этого долбанного схрона…
…Не знаю, сколько времени они убили на создание схрона размером с небольшую комнатку, как работали, не покидая мастерской, и как заталкивали в него через «зеркала» полутораметровые кристаллы корховских накопителей с какими-то приблудами, плавящимися при запихивании в грузовые бляхи, но на оставшуюся часть работ мы вшестером убили почти два часа и прилично задолбались. И это при том, что Язва, Бестия, Хельга и я к категории дохлятин не относились. Потом нас отозвали в мастерскую, а дед сЕфремовым занялись финишным тестированием.
Откровенно говоря, услышав это словосочетание, я решил, что можно как следует расслабиться, сел на диван, извлек из перстня бутерброды и честно поделился ими со своими женщинами. Но стоило умять первые два, как эти гады перестали суетиться и пожали друг другу руки!
Кстати, о том, что таймер системы активации уже запущен, мы узнали только тогда, когда Борисыч вытащил из перстня бутылку «Императорского» коньяка, налил янтарный напиток в два бокала, протянул один из них Игнату Петровичу, сел в кресло и вывесил перед собой «Око», демонстрирующее самый крупный город мира корхов с высоты, эдак, километров в пять-шесть!
Хотя вру: мысль о том, что таймер может быть запущен, пришла в голову Маше — именно она задала Борисычу соответствующий вопрос, получила подтверждение и возмущенно засопела.
Я оказался храбрее — спросил у деда, на какой срок он установил таймер, и, услышав ответ, демонстративно закатил глаза к потолку. А когда сообразил, что он, от запредельной усталости напрочь потерявший связь с реальностью, не понял намека, отыграл коротенькую пантомиму: описал перед собой две солидные окружности, изображая выдающийся бюст, провел пальцем вокруг шеи, вроде как, накидывая на нее веревку, а затем поднял руку к потолку и высунул язык. Тут самоубийца схватился за голову и засуетился — набрал на комме какой-то текст, отправил сразу нескольким адресатам и закусил губу. Я тоже не тупил — понимая, что в помещение вот-вот начнут набиваться родичи, вытребовал координаты уже используемой точки обзора, перебрался к свободной стене и вывесил перед собой «Око».
Мгновением позже к левому боку прижалась Бестия, к правому — Язва, аХельга открыла «зеркало» по координатам коммуникатора Дарины Валаш, в буквальном смысле выдернула шеллемку к нам, посадила на пол у моих ног и шлепнулась рядом.
За оставшиеся сорок с лишним секунд в мастерскую успели перейти все «посвященные» рода. Поиском сидячих мест никто не задурялся — занимал любое свободное место перед тремя уже висящими плоскостями сопряжения и забывал обо всем на свете, кроме «картинки», проглядывавшей сквозь нее. Так что момент появления Червоточины воистину чудовищных размеров, накрывшей город вместе с пригородами и отправившей всю эту территорию вХаос, увидели все. И одновременно загомонили. Но я пропустил этот гомон мимо ушей, так как вслушивался в эмоции «нашей» шеллемки и искал в них ужас, стыд, чувство вины, желание провалиться сквозь землю или что-нибудь в том же духе. Как вскоре выяснилось, зря — насмотревшись на результаты последнего Вторжения на новостных каналах земной Сети, она упивалась злым удовлетворением и гордилась, что приложила руку к этому Воздаянию!
В этот момент я и позволил себе расслабиться — вслушался в последние вопросы родичей и получил море удовольствия от ответов деда:
—Расчетный радиус этой «радости», Оль — двести семьдесят с лишним километров. Провисит не менее месяца. Виталь, блок активации хрен найдешь — он спрятан в экранированном схроне на глубине восьми метров, причем под магофоном в две целых и семь десятых единицы! Нет, Авьен, в ближайшие несколько дней мы этот «намек» не повторим — мне не хватит расходников. Но радовать корхов не перестанем. Да, Рупь, ты прав: Червоточина в мир Жизни с его четырьмя целыми и тремя десятыми единицы шарахнула бы поТой Стороне намного жестче. НоЖизнь — это мутации. В том числе и удачные, то есть, хоть какое-то будущее, аХаос — воплощенный кошмар. Кстати, будет желание — попроси жену показать, как этот магофон воздействует на организм недостаточно сильного одаренного или простеца…
Эта вакханалия длилась не так уж и долго — буквально на третьей минуте расспросов Люська заявила, что ей для продолжения исследований срочно нужен шеллемский лабораторный автоклав, а лучше два, батюшка потребовал включить эту штуковину в заявку по«обычной схеме», Ефремов вспомнил о какой-то недопоставленной хрени, и обсуждение Воздаяния превратилось в рабочее совещание! Да, все поднимаемые вопросы были чрезвычайно важны, но нашего участия не требовали. Поэтому я выпутался из объятий своих женщин, встал, привлек к себе внимание и спросил, есть ли к нам, боевому крылу, какие-либо поручения, ибо мы собираемся немного порезвиться.
Дед мгновенно сделал стойку, поймал мой взгляд и… процитировал бородатый анекдот:
—Ну, ты меня понял…
Я утвердительно кивнул, открыл «зеркало» в мир звезд, загнал в него напарниц и, продавив плоскость сопряжения, направился следом за ними к«половинке» припаркованного «Темриса». Забравшись на свое место, в темпе облачился в скафандр, дождался, пока Язва вернет корму штурмового бота из мира Пространства, и озвучил программу на ближайшие несколько часов…
…Червоточину, открытую тварями вДжайпуре, увидели сразу после перемещения — она обнаружилась на половине двенадцатого от морды нашего бота от силы в полутора километрах от него. Дарина довернула машину без моих подсказок, тронула ее с места, а через считанные мгновения заскрипела зубами. Да так сильно, что мы хором потребовали объяснений. И увидели. Картинку с оптического умножителя, одновременно появившуюся на линзах шлемов.
