Не верю что Урд'ах так быстро слился. Не в силе тут дело. В чем-то еще? Политика? Родословная? Или его подкупили?
Ответа мне никто не дал. Зрители расходились. Арена пустела.
Я груженная сумками и плачущим сыном пошла выбираться из низины. Тяжело? Пот льет ручьем? Ну а что сделаешь? Мне после подъема в горку еще четыре киллометра топать вместе с дочей.
—Да! А пожелай ты им ни пуха ни пера. Да! Пусть не по правилам игра. Да! И если завтра будет круче, чем вчера, "Прорвёмся," — ответят опера. Прорвёмся, опера!— вспомнилась мне песня ЛЮБЭ. Жизнеутверждающие слова в данном случае.
Бодрит.
Шар'ах помог донести сумки лишь до дороги, а потом сбежал, сказав:
—Я нужен отцу.
Хорошо что сегодня нам попался этот малец, но все же интересно что он делал рядом с моим домом?
13
—Оливия Ратинианская, поздравляем. Вы вновь в положении! Даже удивительно для Вас.
Смотрю на незнакомых людей со стороны. Они вызывают разные эмоции: кому-то хочется вырвать глаз, другому — отгрызть ухо. Обычная депрессия беременных. Если мне еще хоть кто-то напомнит что я не Истинная, то откушу голову мужу и скажу что сам виноват. Девушке с богатым приданным не нужна супер — пара, которая будет ее вечно хотеть во всех позах.
—Оливия Ратинианская, вы прекрасно выглядите,— шепчет белокурая шпала под руку с представительным лордом.— Эта беременность вас совсем не полнит. С какой-то из сторон это точно не будет заметно.
Ох, дорогуша, я знаю что ты имеешь ввиду. За моим огромным пузом не поймешь отъелась я или хожу на последнем месяце.
Надо этой заразе вырвать патлы и укоротить язычок. Заодно и клыки подточим. Полезно для зубов кости грызть. А эта мымра на один зубок.
Стою. Молчу.
—Вы прекрасно смотритесь, лиера Оливия. Этот богатый наряд сразу говорит о вашем положении.
Что они все заладили о статусе, положении и беременности?
Почему я молча принимаю их зубоскал за вежливую улыбку и продолжаю изображать дерево?
Двигайся!
—Оливия,— ко мне подходит красивый дракон.— Ты сегодня прекрасна, как всегда. Таблетку выпила?
Хлоп — хлоп на него глазами. Рожа у этого красавца очень знакомая. Что-то в его взгляде и поведении мне совсем не нравится. А его таблетка…
—Да,— губы еле разлепляю. Они из чего отлиты?
—Прекрасно. Пришло время выпить и это,— мужчина отдает бокал, но там явно не шампанское.
Не нравится мне его морда. Неправильный какой-то красавец. Из его рук лучше ничего не брать. И жижу эту вылить надо в распрекрасное лицо.
—Да,— моя рука покорно забирает бокал.
Нет! Стой! Нельзя!
Я вспомнила этого дракона! От бывших даже веник брать нельзя! Брось каку! Фу!
По лицу Оливии сбежала маленькая слизинка, которую тут же стер Ялтон. Со стороны все видят как муж ухаживает за женой, а я "заперта". Не могу повлиять на процесс издевательства над девушкой.
Агррр, аррр, пусстии же…
* * *
Очнулась вся в поту. Мокрая. Замерзшая и с ужасным тремором. Меня трясло, как чашку в поезде. Липкий страх сковывал тело, а губы, как во сне, еле двигались. Тело ноет, а руки немеют.
Сон. Всего-лишь сон.
Или это воспоминание из прошлого?
Рядом мяукает котенок. Арсиэлю опять плохо. Сколько времени? Утро?
Нет, поздняя ночь. На небе вновь мерцают звезды, а темное небо привлекает взгляд. Покачивая и поглаживая сына, пытаюсь найти на небосводе хоть один спутник. Раньше я загадывала на них желания, ведь падающую звезду никогда не успевала застать. А выглядывание в бескрайнем просторе "звездочки" всегда успокаивало меня.
Неродное небо смотрело на меня холодным мерцанием множества звезд. Ни одного знакомого созвездия, будто даже мир напоминает, что я не сплю. В "темных очах" планеты не видно сочувствия или мимолетной подсказки. Будто природа сама еще не ведает что делать со мной и куда ткнуть.
Сын есть не хотел, укладываться тоже не желал. Только плакал и корчился.
Где моя сила исцеления? Или она работает только когда я знаю что лечить? Мне бы УЗИ органов провести дитенку. Анализы его посмотреть. А так… Голыми руками только и могу гладить, да мысленно посылать ему всю нежность и любовь матери.
В эту ночь, я опять вспомнила Есенина. С его шальными и разномастными стихами, пьяными кричалками и задорным смехом.
—Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут, И чтоб, прошлое не любя, Ты уйти не смогла к другому.
Поступь нежная, легкий стан, Если б знала ты сердцем упорным, Как умеет любить хулиган, Как умеет он быть покорным.
Темная, глубокая ночь. Никого нет поблизости. Одна! Легкий ветерок и запах тины с речки. Здравствуй, деревня бабушки. Я вернулась в детство.
Эль не успокаивался и тихонько пищал. Встала и стала ходить в полуприсяде. Чего жопку зря просиживать раз все-равно поспать не дадут? Захотелось есть, но я упорно отворачивала голову от оставшегося ужина. Надо водички попить, но артефакты только Иринку слушают.
—Что же с тобой, маленький?
Вот когда отдашь все ради цивилизации. Не о телефоне и интернете прошу. Хочу простую больницу с ее педиатрами.
У кого просить помощи? Куда бежать? Что делать?
—Родители!— вспыхнула случайная идея.
Где-то Иринка доставала камни для посылок. Клариса дракон и уже сделала все чтобы проводить свою дочь в неизвестные края достойно. Уверена, что бабуля придумает как привести сюда врача для внука. Почему я раньше о ней не вспомнила?
Пока искала на чем и чем писать, сынишка стал горячим. Температура? Не знаю как просила помощи, потому что совершенно не видела что пишу. Помню что мысли были отвлечены от происходящего. Я уже продумывала как сбить жар у ребенка и что из травок есть в округе для лечения. Положила свою "наскальную живопись" на камень и сразу бросилась к ванне, мочить тряпки и обтирать сына. Не увидела как письмо исчезло с мини-телепорта.
Артефакт воды покорно выдал струю.
—А потеплее?— недовольно макнула руку в ледянцую водицу.
Механизм подчинился. Обтерла сынишку и укутула в простынку, чтобы совсем его не просквозить. В доме и без того достаточно прохладно по ночам.
Рассвет зарделся где-то в далеке. А я не могла лечь спать, пока Эля покрывает испарина.
Взяла серп.
Надо освободить место под посадки и как раз посмотрю какие травки здесь есть. Может, получиться обратиться к народным средствам? Моя бабушка часто только ими лечилась и дожила до ста девяти лет.
