—Василий Романович,— доктор Никушин закрыл книгу, сдвинул её на край стола.— Как ваше первое задание в тёмном мире? Из четвёртой группы никто не пострадал? Не удивляйтесь, база маленькая, слухи и новости быстро распространяются. Группы, уходящие в другие миры на задания, вызывают особый интерес. Кстати, что это?
—Сундук,— не глядя в ту сторону, отозвался я.— А это Айн Ханна. У неё ожог на руке. Найдётся у Вас мазь целительная или какой-нибудь порошок?
—Пусть садится вот сюда,— он показал на стул без спинки.— Удобное умение, носить за собой вещи, но на базе использовать силу запрещается.
—Он очень тяжёлый. Ханна, садись на стул, доктор твою руку осмотрит.
В языке Айн Ханны не было слова «доктор», поэтому пришлось использовать подходящее, означающее знахаря или лекаря.
—Откуда вы родом?— спросил Никушин.
—Из Родрика,— ответил за неё я.— Не знаю, где это, но думаю, что очень далеко. Потому что говорит она на очень редком языке. Скажите, здесь же вроде нормально относятся к людям из серых миров?
—Нормально,— кивнул он.— Если они никому не мешают и приносят пользу. Остальных сразу отправляют обратно или в одну из пограничных крепостей.
—Понятно.
—Вид у вас помятый,— сказал доктор, посмотрел на меня, затем на Зои.
—Ночь не спали. Бегали по горящему городу, спасаясь от армии ящериц.
Приподняв край рукава туники Ханны, он посмотрел на сильно покрасневший шрам, оставшийся на месте рабского символа. Я и не думал, что ожог будет таким сильным. Видать, какие-то особые чернила работорговцы использовали, чтобы так глубоко и прочно въелись.
—Необычный ожог,— сказал он, осмотрев руку, затем направился к большому шкафу в углу кабинета.
—Если лечебной мази нет, то хотя бы обезболивающее пропишите.
—Обижаешь, Василий Романович,— он открыл створку, доставая из шкафа глиняный горшок литров на пять.— На базе, где большая часть одарённых имеет огненный дар, ожоги и связанные с ним поражение тканей — наша главная проблема. Великий дом Малон готовит отличные мази и зелья. Они занимаются целительством. А вот с общей медициной тут всё плохо.
Поставив горшок на стол, он достал небольшую деревянную баночку с крышкой. Деревянной же ложкой с длинной ручкой набрал в неё немного светлой мази и вернулся к нам.
—Раз в два часа можно мазать,— сказал он, осторожно размазывая мазь по шраму.— Должно помочь. До выздоровления желательно не мочить.
Айн Ханна со скепсисом посмотрела на мазь, но промолчала.
—Могу я попросить о небольшом одолжении?— спросил доктор Никушин.
—Конечно,— кивнул я.
—Можно взглянуть на символ рода Эервен? Много слышал о нём, но видеть не доводилось.
Я вынул монету с кристаллом на шнурке, продемонстрировал ему. Доктор прищурился, пытаясь лучше разглядеть символ, почти минуту изучал его, затем пару раз кивнул.
—Необычная вещица,— сказал он. Вручил баночку с мазью Ханне.— Как закончится, заходите ещё.
—Валерий…
—Петрович,— подсказал он.
—Скажите, есть на базе кто-то, кто знает обо всём вокруг? Общежитие здесь отменное, но я хочу снять дом поблизости, купить пару вещей для себя и Зои, и вообще. Слышал, что те, у кого достаточно золота, с комфортом живут поблизости. Я даже не знаю, к кому обращаться. Да и с местным языком у нас троих туго.
—Посоветовать — могу,— кивнул он. Вернувшись к столу, он достал листок и что-то быстро написал. Подождал, пока чернила высохнут, и протянул мне.— Это один из работников склада, зовут его Михаил. Если нужен человек, который всё знает, то идут к нему. Он здесь с самого основания базы.
—Спасибо.
—Обращайтесь в любое время,— он выдал вполне искреннюю, а не дежурную улыбку.
На складе мы уже были, поэтому дорогу нашли легко. Встречал нас завхоз, и, судя по доброжелательному отношению, он тоже знал о наличии у меня символа рода. А я ведь просил начальника, чтобы не рассказывал какое-то время никому об этом. В любом случае, это было нам на руку. Для той же Ханны следовало подобрать незаметную одежду, чтобы она не выделялась и не смущала мужчин лёгкой туникой. И пока она переодевалась, мы с Зои расположились в коридоре.
—Она не сказала, зачем за нами пошла?— спросила Зои. Она сидела рядышком, облокотившись на моё плечо.
—Я пока не расспрашивал. Поговорю, когда насущные проблемы решу и хорошенько высплюсь. Но если её тут одну оставить, она может такое учудить, что мало никому не покажется. Я не против, чтобы она тут беспорядок устроила, но ведь на нас всё свалят. Мы её привели, нам и отвечать.
—От неё будет очень много проблем, вот увидишь,— сказала Зои.
Дверь на склад открылась, выпуская мужчину лет сорока. Тёмные волосы, карие глаза и большой приплюснутый нос, притягивающий взгляд. Колоритная личность, учитывая, что одет он был в одежду почти такую же, как и у меня, изображая торговца средней руки.
—Доброе утро, Василий, Зои,— он крепко пожал мне руку.— Наслышан и удивлён. А это?
—Кошелёк,— отозвался я, не глядя на сундук. Думаю, сегодня меня этим вопросом успеют утомить.
—Михаил Игнатьевич, к вашим услугам,— представился он.— Валерий Петрович пишет, что вам нужна особая помощь. Только для начала, не сочтите за грубость, но я слышал, что у вас есть знак дома Эервен. Могу я на него взглянуть? Только из любопытства.
—Есть,— я снова вытащил монету, продемонстрировал ему и спрятал обратно.— Что, об этом уже все на базе знают?
—Исключительно все,— он заулыбался. Сел на скамейку рядом с нами, огляделся, но в коридоре почти никого не было.— Все, кто долго на базе живут, стараются не сердить светлоликих господ. У них своя борьба за власть и богатства, и нам, простым людям, в неё не стоит лезть. Кто этого не понимает, очень быстро оказывается где-нибудь в сером мире, на границе людей и демонов. Крепости, где постоянно идёт война — ужасное место, поверьте мне на слово.
—Понятно, можете не продолжать,— поморщился я. Посидели, называется, две недели незаметно.
—Так какого рода вам нужна помощь?— уточнил он, говоря деловым тоном.
—Хочу золото поменять на местные монеты, дом снять поблизости от базы и переводчика нанять, кто на языке светлоликих хорошо говорит.
Михаил покосился на сундук, улыбнулся своим мыслям.
—Ничего сложного не вижу,— сказал он.— Начать можно с обмена золота.
—Сколько местные монеты весят? И какой курс обмена золота на серебро?
—В этом мире в ходу три вида золотых монет: четыре с половиной, двенадцать и двадцать пять грамм,— сказал он.— У серебряных есть ещё половинки, по два грамма. Если упрощать, то серебро к золоту меняют двенадцать к одному, по весу.
Мы на секунду прервались, так как из склада вышла Айн Ханна. В сером военном комбинезоне она смотрелась совсем невыразительно, что радовало, так как будет привлекать меньше внимания.
