Геннадий Сергеевич допил кофе, встал, распрощался и бодрым шагом вышел. Его можно было понять. Учитывая тенденции по разделу мира, заполучить второго великого мастера— означало получить преимущество в этой борьбе. Оставалось надеяться, что Матчин будет так же силён, как и ректор МИБИ.
Посидев ещё немного, Георгий Иванович вернулся за рабочий стол, вынул подшивку служебных писем и быстро пролистал, найдя сразу три сообщения от посла Италии. Отложив их в сторону, он поднял трубку телефона.
— С Куракиным соедините.
— Одну минуту, — послышался приятный женский голос и почти сразу в трубке раздались длинные гудки.
В кабинет заглянул секретарь, но Георгий Иванович жестом отослал его, показывая, что занят важным звонком.
— Куракин слушает, — послышалось в трубке.
— Гладков беспокоит. Меня сейчас последними новостями озадачили, ты уже в курсе?
— В курсе, — ответил Вячеслав Михайлович.
— И о Высокой комиссии?
— Нет, — голос одного из самых влиятельных министров при покойном Императоре Иване изменился, став очень деловым. Несмотря на все события, его двоюродный брат до сих пор занимал должность гофмейстера важнейших императорских дворцов.
— У меня в связи с этим плотный график, но я могу принять тебя в течение ближайших двух часов.
— Буду через час.
— Жду, — Георгий Иванович повесил трубку и улыбнулся. Поймав интересную мысль, снова поднял её. — Двадцать шесть, ноль, одиннадцать.
— Соединяю, — подтвердил женский голос и снова пошли длинные гудки.
Ждать пришлось секунд пятнадцать, после чего что-то щёлкнуло, зашипело и послышался знакомый голос.
— Слушаю.
— Константин Николаевич, это Гладков беспокоит.
— Георгий Иванович, узнал, — голос князя Разумовского сразу стал доброжелательным.
— Есть серьёзный разговор по поводу произошедших ночью событий…
* * *
Пока мы ехали к воинской части, я успел многим позвонить. Начал с Василия, который благополучно выехал из района, связался с Давидом Карловичем Бергом и сейчас отдыхал где-то на тайной квартире. С княжнами я тоже поговорил, узнал от Марии, что с ними всё в порядке, только Лиза порезала руку, но не сильно. Девушки храбрились, немного шутили и спрашивали, смогут ли они увидеться с мамой. Я пока не знал, что ответить на этот вопрос, поэтому пришлось их немного огорчить.
Дольше всего я болтал с Тасей, которая и не знала о произошедшем. Сказал ей, что на наш дом напали злодеи, знатно порушили его, но обломали зубы. Имён не называл, на всякий случай, сказав только, что с нашей стороны потерь нет. То, что мне предстояло провести какое-то время на военной базе под присмотром Геннадия Сергеевича, она восприняла одобрительно и очень просила сидеть там безвылазно. Попросила за них не переживать и не бегать по городу в поисках разбежавшихся злодеев, пока всё не уляжется.
До воинской части в Подмосковье мы добирались около часа. На свободном участке дороги полковник разгонялся до ста сорока километров в час и пару раз проскочил на красный сигнал светофора. Я особо за дорогой не следил, лишь когда мы выскочили на широкий простор, полюбовался бескрайними полями с далёкими полосками леса. Пасмурная погода немного навевала тоску, затем начал моросить мелкий дождик. Когда поля сменились лесным массивом, дорога ещё раз свернула и почти сразу упёрлась в железные ворота и КПП. Как рассказал Роман, здесь проходили подготовку войска специального назначения, элита Российской армии. Если не считать мастеров, то попадали сюда исключительно эксперты второй и третьей ступени со всех уголков огромной страны. Здесь они могли не только осваивать военное мастерство, но и развивать силу, поднимаясь на следующую ступень.
Размер воинской части меня впечатлил. Рассчитана она была на полторы тысячи человек, но площади занимала столько, что можно разместить раз в пять больше людей. Большие пятиэтажные казармы, огромный плац, здание столовой в центре. Полигон в три раза превосходил по размеру свой аналог в МИБИ. Я на него посмотрел издалека, когда мы огибали здания казарм. Меня высадили рядом с двухэтажным коттеджем, стоявшим немного обособленно. Встречали нас двое, усатый майор, коренастый, с цепким взглядом и прапорщик, флегматичного вида, словно он тут случайно оказался. Поприветствовав полковника, майор отрапортовал, что дом в полном порядке, что он лично всё принял и проверил.
— Кузьма Фёдорович, — я пожал майору руку.
— Мартынов, Егор Васильевич, — представился он. — Если что-то понадобится, вызывайте через служебный телефон, он на втором этаже в рабочем кабинете и на первом этаже в коридоре.
— Дом для высоких гостей, — пояснил полковник Назаров. — Обычно им пользуется Геннадий Сергеевич, два раза в год, когда принимает экзамен у старших офицеров. Пару раз приезжал Император Иван. Без разрешения в дом никто не войдёт, можешь не беспокоиться.
— Тася обещала собрать мои вещи, — сказал я.
— Я привезу, — вызвался Григорий Орлов. — С Тасей поздороваюсь, посмотрю, как у твоих дела.
— Прими душ, выспись, — посоветовал полковник Назаров. — Никто тебя никуда не торопит. А случившееся ночью мы разберём самым тщательным образом.
— Душевая комната— на втором этаже, — подсказал майор.
Я кивнул и направился к коттеджу. Внутри дом выглядел богато, как загородный особняк какого-нибудь европейского лорда. Изысканная резная мебель, дорогие ковры, картины на стенах. На первом этаже расположились гостиные, для отдыха хозяина и для встречи с гостями. На втором этаже я нашёл небольшую спальню, рабочий кабинет и душевую комнату. В общем, последовав совету полковника, я принял горячий, почти обжигающий душ и отправился спать. После ночных приключений голова гудела, а мысли путались. Устал не столько физически, сколько морально. Не удивительно, что, едва добравшись до кровати, провалился в глубокий сон без сновидений.
* * *
Старший помощник Ло Вей, придерживая полы дорогих одежд, бежал по узким улочкам Запретного города. Едва не сбив группу женщин, он нырнул в один из проходов просторного дома. Охранник, хорошо знавший Ло Вея, успел уйти с дороги, пропуская его в зал, где после трапезы отдыхал Император Цао в компании старшего сына.
— Важные новости, — Ло Вей склонился в низком поклоне, вытягивая вперёд руки с письмом.
— Можешь подойти, — негромко сказал Император Цао.
Цао Ичжу проследил, как помощник передаёт письмо, мысленно перебирая варианты событий, способных заставить потревожить вечерний отдых Императора. На ум приходило только возможное волнение в восточных провинциях, недовольных центральной властью. По мнению наследника, отец обходился с ними слишком мягко. Стоило давно отправить туда клан Чжу, чтобы навести порядок. К тому же клан Чжу давно заслужил возможность расширить влияние, тем самым увеличить количество семей, входящих в него.
