Размышление наследника прервал Император, протянув письмо. Всего несколько строк, с печатью Министерства иностранных дел. Сообщалось, что в ближайшее время в Российской Империи будет создана Высокая комиссия для подтверждения силы Кузьмы Матчина и признания его великим мастером. Цао Ичжу посмотрел на помощника Ло, затем на отца.
— Не слишком ли торопятся в России? — спросил наследник.
— Торопятся, — согласился Император. — Но вовсе не из-за внешних факторов и не из-за амбиций иметь сразу двух мудрецов. За час до ужина Сяочжэй прислала тревожную новость, что у Кузьмы случилось серьёзное противостояние с княжеским родом. Как и двадцать лет назад был разрушен дом семьи Матчиных. Наши люди сейчас выясняют все подробности.
— Отец, почему ты не сказал об этом раньше?
— Потому что нужно уметь проявлять терпение, — наставительно сказал Император. — Если бы ситуация требовала незамедлительного вмешательства, твоя младшая сестра обязательно упомянула бы об этом.
— Но что, если он ещё не готов стать мудрецом? — спросил наследник. — Комиссия может утвердить этот факт и тогда ему придётся поехать на большой экзамен, который будут принимать великие мастера Европы и Америки. Это может стоить ему жизни.
— Маловероятно, — покачал головой Император, — но не исключено. Где должен пройти следующий экзамен?
— Предыдущий был в Англии, — задумался Ичжу, — значит, следующий будет в Германии, затем в России и только потом в Империи Цао. Порядок поменять нельзя, даже учитывая, что в Англии был признан великий мастер из Германии.
— Надо будет сделать так, чтобы мудрец Ма был среди судей, — сказал Император. — А ещё предупредить Кузьму, чтобы не поддавался на провокации и уговоры и подождал хотя бы того момента, пока не будет полностью уверен в своей силе.
— Думаю, что пора отправить в Москву младшего брата Ютана, — предложил Ичжу.
Отец с сыном переглянулись и одновременно посмотрели на старшего помощника Ло Вея. Тот понимающе кивнул, попятился и поспешил выбежать из зала, чтобы пригласить шестого принца.
Королевский дворец, Берлин, полтора часа спустя
— Ваше Величество, — Карл Мирбах почтительно поклонился, входя в рабочий кабинет Кайзера Франца Фридриха Вильгельма.
— Проходи, Карл, вовремя, — высокий, крепкий мужчина пригласил великого мастера к двум креслам у окна.
Кайзеру недавно исполнилось шестьдесят шесть лет, но выглядел он лет на семь моложе. Короткие чёрные с проседью волосы, цепкий серьёзный взгляд, аккуратные пышные усы, заострённые вверх. Из одежды Кайзер предпочитал строгий френч со стоячим воротником и подвеской в виде короны и перекрещенных мечей.
— Только что сообщили, что в России собираются создать Высокую комиссию и признать Матчина великим мастером, — сказал Кайзер, садясь в кресло.
— Поспешное решение, — удивлённо произнёс Карл, с разрешения правителя садясь напротив. — Матчин талантлив и невероятно силён, но ему ещё нужен год в лучшем случае, чтобы подняться на верхнюю ступень.
— Ты же говорил, что эта сила сродни откровению, — сказал Кайзер. — Что её нельзя получить упорством или развить из слабой искорки.
— Всё так. Но чтобы получить это откровение, требуется глубокое понимание законов мироздания. Я видел, что Матчин близок к этому, но его понимание силы ещё только формируется. Невозможно перескочить несколько ступеней сразу и ворваться на самый верх. К тому же Матчин показался мне достаточно серьёзным, чтобы не идти на поводу заблуждений. Возможно те, кто окружает его, принимают желаемое за действительное.
— Даже Наумов?
— Всем свойственно ошибаться, — развёл руками Карл Мирбах. — Или же это обыкновенное политическое событие. Комиссия не обязательно должна принять положительное решение.
— Нет, они бы тогда не стали рассылать во все страны сообщения об этом событии. Обманутые ожидания больно ударят по репутации России, Наумова и института, который он возглавляет. Будь уверен, что комиссия примет положительное решение и это будет громкая новость.
— Тогда я не понимаю, к чему всё это?
— Моя племянница Ирэна написала несколько тревожных писем. Мы разговаривали с ней утром. Как я и предполагал, давление на Николая только усиливается, а ведь ещё не прошёл год со смерти Ивана. Ирэна боится за дочерей, что они станут ключом к давлению на него.
— Я сегодня же поеду в Москву и заберу их.
— Нет, я уже поручил доверенным людям вывезти моих внучатых племянниц, — сказал Кайзер. — Твоё появление в Москве может быть неправильно расценено, в связи с предстоящей комиссией. Нам ещё предстоит провести Большой экзамен для Матчина.
— Я могу сделать это тайно.
— Если будет необходимость поддержать моих людей, я обязательно скажу. Не хочу поднимать шум раньше времени.
— Хорошо, я буду готов, — серьёзно сказал великий мастер Германии.
Карл Мирбах уважал Кайзера больше, чем родного отца. Он всегда прислушивался к нему, воспринимая, как учителя и наставника, готов был выполнять его поручения без колебаний.
— Ты не так молод, как Матчин, — улыбнулся Кайзер, немного смягчая разговор, — но твоя кровь горяча, как у юноши. Это твоя черта мне всегда нравилась. Давай вернёмся к важному разговору. Ты действительно уверен, что Матчину ещё рано становиться великим мастером?
— Рано, — подтвердил Карл. — Или же он гений, которые рождаются раз в десять тысяч лет.
— Он стал мастером в двадцать лет, — напомнил Кайзер. — Достаточно, чтобы считать его гением?
— Вполне, — улыбнулся Карл, понимая, куда клонил правитель.
— Мы должны поддержать Матчина на Большом экзамене, — сказал Кайзер. — Многие, как и ты, придут к выводу, что он слишком рано замахнулся на ступень великого мастера и попытаются сыграть на этом. Уверен, что нас поддержит Китай и Россия, но этого мало. Против выступит Англия, СГА и, скорее всего, Япония.
— Сколько у нас времени на подготовку? — спросил Карл.
— До конца сентября и ещё неделя, максимум две.
* * *
Проснулся. Открыл глаза, увидел незнакомый потолок и несколько секунд пытался понять, где я очутился. На прикроватной тумбочке лежал мой телефон, подключённый к зарядному устройству, рядом будильник, показывающий восемь часов и двадцать минут утра. В углу комнаты рядом с дверью стоял знакомый чемодан, и я сразу вспомнил про обещание Орлова, заехать ко мне домой за одеждой. Выходило, что я проспал почти сутки и ни разу не проснулся.
Только я спустил ноги с кровати, как в коридоре послышался радостный девичий смех. Дверь в комнату приоткрылась и в проёме показались две любопытные девушки. Красивые, не отнять, выглядят моложе тридцати, но на самом деле старше, так как ощущаются серьёзными мастерами.
— Кузьма Фёдорович, завтракать будете? — спросила одна. Вторая толкнула её в бок. — Или…
