Обведя гостей взглядом, вздохнул.
— Уговорили, — сказал я, положив папку на стол. — Но это очень большой подарок и даже не знаю, как вас отблагодарить.
— Хороших отношений между нашими родами будет достаточно, — улыбнулся Дашков.
— Моя подпись нужна? — уточнил я.
— В этом нет необходимости, — сказал Судский. — Все документы уже готовы и последние записи в реестре недвижимости будут сделаны уже сегодня вечером. Все налоги и платежи за услуги города оплачены на девять месяцев вперёд, за исключением охраны.
— Понятно. Сегодня же отправлю туда своих людей.
Игорь Денисович слегка прищурился, как делец перед очередным деловым предложением. Обычно так же выглядели заказчики услуг наёмников, когда торговались с мамой.
— В знак добрых отношений между нашими семьями, — начал он, — я бы хотел попросить о небольшом одолжении. Нет, скорее даже о большом.
— Прошу, — я сделал приглашающий жест, копируя маму, — можете говорить прямо.
— Мой двоюродный брат и племянник, соблазнённые Воронцовым, собираются отправиться в провинцию вместе с семьями. Они хотя и глупы, но выполняют важную работу для меня и рода Судских здесь, в столице. Боюсь, что я никем не смогу заменить их. Они своё наказание уже получили и ещё получат, но я без них как без рук.
— И правильно, не надо их никуда отправлять, — согласился я, подумав, что это будет даже хорошо. Чем больше пострадавших от амбиций Воронцова останется в столице, тем лучше. — Если полиция не отправит их на север или на Дальний Восток за использование силы в городе, пусть остаются. Надеюсь, что в будущем они не станут идти на поводу у великих князей и влипать в подобные авантюры.
— Не станут, — Судский улыбнулся. Может он и делец, но, переходя ему дорогу, я бы десять раз подумал, уж больно кровожадная улыбка у него получилась. — Они усвоили урок, будьте уверены. А с полицией мы все вопросы решим.
— Вам тоже своих не нужно гнать, — сказал я остальным. — Будем считать, что это вина Воронцова.
— Спасибо, — поблагодарил Дашков. — Если что-то понадобится, можешь смело обращаться. Как ты говоришь, всё, что в наших силах.
На этом мы распрощались. Я ещё раз пожал руки гостям, проводил их и вернулся в гостиную. Надо бы позвонить Ливио, чтобы организовал охрану дома, но для начала я набрал номер Таси. Ответила она почти сразу.
— Привет, это Кузьма.
— Привет, — прозвучал её голос. — Тренируешься?
— Отвлекают, — я плюхнулся в кресло, поднимая со стола папку с документами и фотографиями. — Как у Павлика дела?
— Спит, — она тихо рассмеялась. — Хорошо покушал и решил поспать. Твоя мама сегодня целый день с ним проводит, даже сейчас сидит рядышком, книгу читает, пока он спит. Она переживает из-за всего случившегося. Звонила кому-то половину ночи, с кем-то договаривалась, тихо говоря, что скоро у нас будет целая армия и мы не только Воронцова, но и всех его союзников разом прихлопнем. Ты бы с ней поговорил, успокоил. Дать трубку?
— Через пару минут. А лучше, включи громкую связь, я вас обрадую. Ко мне в гости пара знатных людей приезжала во главе с князем Дашковым.
* * *
Последний день сентября наступил как-то неожиданно быстро. Всё это время я тратил на тренировки, приходя на полигон ранним утром и уходя поздним вечером, чтобы поужинать и хорошенько выспаться. Геннадий Сергеевич был прав, говоря, что манипулирование мировой «ци» утомительное занятие. Усердно тренируясь, я замечал, что к вечеру голова становится тяжёлой, мысли в ней ворочаются медленно и неохотно, а засыпаешь, едва коснувшись головой подушки.
За последние две недели меня беспокоили всего пару раз. Сначала приезжал полковник Дорошин, расспрашивал по поводу ночного нападения на дом Матчиных. Было видно, что приехал он не для уточнения деталей, а чтобы успокоить, поделившись ходом расследования. Полиция вычислила всех, кто в ту ночь был вместе с Воронцовым, посчитала всех убитых и раненых, а дальше информация ушла наверх, к генералам и министрам, которые должны будут решать их судьбу. С учётом событий двадцатилетней давности, когда погиб род Бельских, похожих прецедентов было всего несколько. Во всех случаях виновных ставили на особый учёт и ссылали на окраины империи на два десятка лет, запрещая возвращаться в столицу. К тому же при необходимости или военном столкновении с соседями, их в первую очередь отправляли на фронт. Главы родов и семей, откуда выходили мастера, устраивавшие беспорядки, обычно отделывались крупными штрафами. Сейчас же ситуация была несколько другой, так как жертвы были только со стороны нападавших. Исходя из этого я считал, что серьёзно никого не накажут. Да, пошумят на публику, найдут пару козлов отпущения и всё затихнет, как будто ничего и не было.
На следующий день после визита полковника приехал Наумов Пётр Сергеевич. С ним мы долго беседовали, сидя в малой гостиной. Он рассказал, что его встреча с Воронцовым ничем не закончилась, так как тот делал вид, что вообще ничего не произошло. Этот разговор прошёл на фоне новостей, что коалиция, собранная Воронцовым, посыпалась, оставив великого князя без поддержки. В общем, сейчас наверху началось брожение, многие не знали, к кому примкнуть и всё чаще говорили о необходимости создании новой силы. Кто-то переметнулся к Разумовскому, предположив, что раз он смог выстоять в сложное время, значит, сам поднимется высоко и союзников не забудет.
Что любопытно, за весь разговор с Петром Сергеевичем, никто ни разу не поднял вопрос о выходе Матчиных из рода Наумовых или о чём-то подобном. Пока Николай Иванович не сядет на трон, пока не прекратятся брожения среди бояр, рано говорить о том, что Матчины смогут стать самостоятельным и независимым родом. До этого ещё месяцев восемь, в самом лучшем случае, поэтому я не рассчитывал поднять данный вопрос раньше следующего августа. За это время ситуация в Империи может поменяться ещё раз двадцать.
И вот настал последний день сентября. Я отлично выспался, принял горячий душ и успел позавтракать, прежде чем появился генерал Руднев. С генералом из госбезопасности мы давно не виделись, но он нисколько не изменился. Выглядел он всё так же внушительно, разве что взгляд стал ещё более строгим и серьёзным. Сегодня Дмитрий Леонидович был в форме, с генеральскими погонами. За ним в дом просочился молодой адъютант, смотревший на меня как-то подозрительно. Генерал же его словно и не замечал.
— Доброе утро, — поздоровался генерал, пожал мне руку.
— Здравствуйте. Завтракать будете? Я уже начинаю привыкать к местной кухне. Сегодня блины с творогом необычайно вкусные подают.
— Спасибо, но у нас нет времени, — сказал генерал Руднев. — Надо успеть привести тебя в порядок, добраться до полигона и посмотреть, что подготовит Высокая комиссия.
— Так и не сказали, что за испытание будет? — спросил я.
— Всё держится в строжайшем секрете, — виновато сказал он, отступая в сторону, чтобы в дом смогли войти ещё несколько человек.
