«И такую прекрасную и сильную технику вы планируете передать на сторону?– подумал я, едва не ляпнув это вслух.– Или иностранные мастера удивить вас не смогут, как бы они не старались?»
–Нет, не интересно,– сказал я.– Может, немного любопытно, но не более. К тому же Вас могут незаслуженно обвинить в предвзятом отношении ко мне. Масштабные техники молний непосвящённых могут впечатлить куда сильнее, чем крепкий доспех духа или кинетическое поле Лу Ханя.
–Это аргумент,– задумался Император, бросив взгляд на мудреца Ма.– Но цель турнира не только в том, чтобы показать что-то красочное, но и продемонстрировать полезность умений. Сделаем так, я дам тебе прочесть дневник мудреца Юньвэня, а ты сам решишь, нужна ли тебе эта техника или нет.
Император повернулся, взял с полки для книг тоненькую тетрадь и протянул мне. Отказываться было нельзя, поэтому я горячо поблагодарил его за такую возможность.
–Я подумаю, что можно будет сделать с маской, которую ты привёз,– сказал он.– А сейчас ступай и будь осторожен. Если кто-то станет расспрашивать тебя про учителя, дай мне знать.
–Хорошо,– я встал и поклонился.– Спасибо ещё раз.
–Постой,– он сделал властный жест, вспомнив что-то важное.– Сегодня состоится аукцион, который проводят англичане. Посети его и привлеки к себе внимание. Мастер Че Ю поможет тебе попасть туда.
–Хорошо,– я кивнул и ещё раз поклонился.
Провожавший нас мастер Че был молчалив больше обычного. Он выбрал не центральную лестницу, по которой мы поднимались на верхний ярус, а одну из боковых. Через тот же сад и восточные ворота мы вышли за территорию Запретного города, где он с нами распрощался, сказав, что найдёт меня позже.
–Как Вы?– спросил я у Анны Юрьевны.
–Что?– она вынырнула из размышлений, посмотрев на меня.– А, всё отлично. Это было великолепно! Надо всё записать, пока не забыла. Но страшно. Ты иногда поступаешь безрассудно, тебе об этом говорили?
–На том и стоим,– улыбнулся я.– Мама постоянно твердит, что я вечно нарываюсь на неприятности.
–Но ты молодец,– она тоже улыбнулась.– Не думала, что когда-нибудь попаду в Зал Центральной Гармонии.
–Ничего страшного не случится, если Вы об этом напишете?– уточнил я.
–Это смотря что и как написать.
Мы неспешно пошли по тихой улочке в сторону дворца Ютана. Странно, что вокруг не было людей, несмотря на столпотворение на центральной площади и у южных ворот. Я думал о том, что мир потихоньку сходит с ума, в погоне за знаниями, которые даже понять сложно, не говоря уже о том, чтобы освоить. Допустим, Разумовский получит в свои руки все маски разом, но что дальше? Он думает, что в тот же миг станет сильным и неуязвимым? Или он планирует открыть школу, где будут изучать методику укрепления тела? Нет, для этого знаний в масках существенно не хватает. Разве что для черепов это был бы огромный прорыв в развитии. Они и без этого неимоверно сильны, а с новыми знаниями стали бы ещё большей занозой. Если я когда-нибудь встречу кого-то из них, владеющего жёстким доспехом духа, значит, надо будет навестить Разумовского и поговорить с ним по душам.
С Анной Юрьевной я расстался у дворца принца Ютана. Подумал, что те самые благородные китайцы, с которыми мы столкнулись на площади, могут зайти в гости к принцу, а общаться с ними не было никакого желания. Вслух же я сказал, что хочу немного прогуляться по парку, поразмышлять о разном и заглянуть в тетрадку, подаренную Императором. Жаль, что рядом не было пруда с лотосами, как во дворце рода Жао, с удовольствием посидел бы в беседке у воды. Но и здесь я довольно быстро нашёл тихую лавочку рядом с раскидистыми деревьями. Если прислушаться, где-то на границе слышимости можно было уловить звуки проносящихся по центральной улице машин. А вообще, в парке было необычно пусто, учитывая, что в разгар дня отдыхать здесь от городской суеты очень даже неплохо.
Я ещё в Запретном городе краем глаза заглянул в тетрадку, обнаружив там знакомый почерк мастера Че. Если честно, ожидал увидеть примерно такое же пространное описание техники, как в тех брошюрах по парной культивации. Вступление, кстати, было схожее. Мудрец Юньвэнь в знакомой возвышенной манере описывал принцип защитной техники, позволяющей доспеху духа быть не только прочным, но и острым. Понятно, что я не единственный, кто додумался растягивать доспех духа, но мудрец Юньвэнь описывал это очень смешно. Он представлял поле, создаваемое доспехом, в виде ткани, которую растягивает ветер, придавая ей форму пузыря. Говорил, что если сохранить эту форму, но убрать ветер, то края ткани начнут сходиться, образовывая полукруглое лезвие. Важным фактором была скорость, с которой удалялся «ветер». Если всё сделать молниеносно, то лезвие приобретало остроту, превосходящую бритвенную. Великий мастер писал, что падающий волос мог быть разрезан вдоль на две части.
Закрыв тетрадку, я улыбнулся. Если не ошибаюсь, то в разбитой мудрецом маске хранились знания, позволяющие делать доспех духа эластичным. Для классических мастеров умение абсолютно бесполезное и настолько же недосягаемое. Их доспехи закостенели и если ты не великий мастер, то можешь забыть растянуть их хотя бы на сантиметр. Не ошибусь, что с того времени, когда Юньвэнь одумался и записал знания на бумагу, в Китае так никто и не смог повторить его достижения. Слишком специфические они. Но вряд ли Император Цао из-за этого так легко расстаётся с ними. Если они не уедут из страны и достанутся победителю из местного клана, то ничего страшного не случится. Пройдёт лет десять или пятнадцать, Император заглянет к ним в гости, спросит, осваивают ли они новые знания и заберёт их, видя, что не справляются. Но то, что он недооценивает иностранных мастеров, мне не нравится. Как бы то ни было, приманка хорошая и для черепов, и для того, кто напал на мудреца Ма.
Создав над собой небольшую полусферу из доспеха духа, я ненадолго задумался. Не знаю, что имел в виду мудрец Юньвэнь, когда говорил, что нужно выкачать из неё силу. Как раз силы в ней практически не было, это же не кинетическое поле, а просто пустая оболочка. Сосредоточившись, пытаясь сохранить форму своеобразного купола, я попытался создать под ним вакуум. К моему большому удивлению, барьер резко схлопнулся, как пластиковая бутылка, из которой откачали воздух. При этом удерживать доспех стало во много раз труднее, но зато он начал быстро разглаживаться и распрямляться, становясь плоским и немного растягиваясь в стороны.
–Дурацкое умение,– хмыкнул я, подумав, что надо бы под дождём подобное провернуть, чтобы видеть результат. Сейчас я мог только ощущать попытку доспеха сжаться ещё сильнее, словно его внутренние поверхности притягивались друг к другу под огромным давлением.
Метрах в десяти от лавочки стоял постамент с большой каменной чашей, то ли фонтанчик для питья, то ли просто скульптура. Идея проверить получившийся серп сформировалась быстрее, чем мысль о недальновидности этого поступка. Я осторожно опустил его на каменную чашу, пытаясь проверить остроту, но раздался громкий хруст камня и секундой позже чаша распалась на две половинки, с грохотом упавшие на бетонную дорожку.
