—Они не железные.
—Минуту,— Глеб достал телефон и набрал номер по памяти. Пока ждал ответа ещё раз посмотрел на меня, проверяя, не шучу ли я.— Привет, это Глеб. Да, всё отлично. Мне нужны железные шары для мельниц, большие, размером с шар для боулинга. Что? Оплата?
—Заплатим сколько надо,— тихо сказал я.— Только срочно.
—Сколько нужно, заплатим… Нужны прямо сейчас. Да, я подожду,— Глеб положил трубку.— Мой знакомый работает на промышленном складе и, думаю, он сможет достать то, что Вам нужно.
—Хорошо. Глеб, если всё получится, то придётся мне удвоить твой гонорар.
—За это — спасибо,— он благодарно кивнул.— Чаевые наша фирма приветствует.
—Так, что нам ещё нужно? Да, зимняя непромокаемая одежда, палатка и всё, что может понадобиться для отдыха на природе в такую погоду.
—Знаю подходящий магазин,— Глеб завёл мотор, затем вынул из кармана звонивший телефон.— Слушаю. Да, шары, сто сорок миллиметров, литые хромированные или стальные кованые, шахтные?
Мы с Джимом переглянулись.
—Лучше стальные,— сказал я.
—Стальные,— повторил Глеб в трубку.— Юг? Может, ещё варианты?.. Хорошо, я понял, спасибо. Да, да, буду должен.
Повесив трубку, он задумчиво забарабанил по рулю пальцами.
—Хорошая новость в том, что рядом с Чикаго когда-то был большой металлургический завод. Он закрылся в кризис, но на складах осталось много всякого металлолома. В том числе нужные вам шары. Плохая новость — эти склады сейчас принадлежат господину Джексону. Он бандит, главарь южных районов Чикаго. Чёрных районов, если Вы понимаете, о чём я. Там проживают исключительно афроамериканцы. Джексон продаст всё что угодно с этих складов, но это может быть небезопасно.
—Так мы не боимся,— широко улыбнулся я.— Вы главное — договоритесь о встрече. И ещё, нам нужен будет прицеп. И вторая ложечка для мороженого.
Я вынул из пакета баночку ванильного мороженого, передавая её Джиму.
—Люблю работать с людьми из России,— рассмеялся Глеб. Включив заднюю передачу, он ловко развернулся на стоянке.— С вами никогда не бывает скучно.
Глава 6
Трущобы Чикаго оказались примерно такими, как я себе представлял. Заваленные снегом, грязные и серые. Социальное жильё, а именно одинаковые домики, отделанные красным или жёлтым кирпичом, смотрелись как какая-нибудь промышленная зона, а не жилой квартал. Даже черепица на крыше имитировала кирпичную кладку, усиливая эффект. Некоторые дома заброшены, окна заколочены фанерой или побиты камнями. На некоторых лужайках в сугробах виднеется мусор. Мы проехали мимо одного дома, где прямо в снегу валялся громоздкий холодильник, рядом пара разбитых унитазов и дырявая ванна.
Несмотря на холод, на улице можно было увидеть жителей района. На двух перекрёстках, недалеко друг от друга, топтались группы чернокожих парней бандитского вида. Ещё по одной обледенелой улице на велосипеде мчался мальчишка. Водители машин, неспешно едущих по своим делам, люди у магазинов, за двадцать минут, что мы колесили по району, я не увидел ни одного светлокожего американца. Мы с Джимом к подобному относились спокойно, а вот Глеб заметно нервничал. Он хранил пистолет в бардачке машины, что было не совсем законно, и время от времени косился в ту сторону, прикидывая, сможет ли быстро достать его.
После посещения магазина специальной зимней экипировки мы выглядели как отбившиеся от группы альпинисты. Нам только снаряжения не хватало, хотя в багажнике лежали снегоступы, две палатки и особые спальные мешки, для экстремальных морозов. Когда мы затаривались, Глеб смотрел с большим удивлением, говорил, что может согласовать с властями прогулку по какому-нибудь национальному парку, но это потребует пару дней. Мы согласились, решив, что такое разрешение лишнем не будет.
—Это было правильным решением, оставить госпожу Крапивину в отеле,— сказал Глеб, когда мы миновали очередной квартал южного района. Необычно, что чистая и ухоженная улица здесь сменялась грязной и разбитой.
—Так говоришь, как будто здесь одни людоеды живут.
—Они и есть,— закивал он.— Уголовники, убийцы, торговцы наркотиками. По статистике — каждый четвёртый житель этих районов, так или иначе, употребляет запрещённые наркотики. А ведь нам говорили, что разрешение свободно курить марихуану снизит этот процент. Получилось как раз наоборот.
—Каждый имеет право убивать себя так, как ему хочется. Живи красиво, жри наркотики, сдохни молодым,— отмахнулся я.— Мы видели небольшие города, где каждый второй курит или жуёт наркоту. Добавить к этому войну и получается, что до тридцати лет редко кто доживает. А в тридцать пять тебя уже считают стариком. Да не переживай так, всё будет хорошо. Хотите, просто подождите нас в машине.
С бандитами нужно было рассчитываться наличными, с чем вышла небольшая проблема, но помог Глеб. Через свою фирму он обналичил нам пять тысяч долларов, взяв комиссией всего пять процентов. В банке это вышло бы раза в два дороже. Вообще, он говорил, что на сделку опасно брать с собой много денег, как и говорить, что они у тебя есть.
—Нет, я должен присутствовать, раз назвался посредником. Только страшно немного. Если белый человек заехал в этот район, то высока вероятность, что тебя ограбят. Многие советуют держать в карманах небольшую мелочь в виде двадцатки баксов, но это редко помогает. Здесь убийств в десять раз больше, чем в любом другом районе города. Нередко люди здесь пропадают, а преступления не раскрываются. Эти чёрные банды так запугали жителей, что все поголовно следуют принципу: «не доноси».
—Не район, а маленькое отделение ада, какое-то,— хмыкнул я.
Джим покосился на меня с таким видом, словно я многого не знаю и не понимаю.
—В этих районах нет школ,— хмуро сказал Глеб,— и всего одна больница. Живущие здесь дети никогда не смогут получить достойное образование, потому что оно им не по карману. Немногие смогут выбиться в люди, найдя приемлемую работу. Но почти вся молодёжь, что живёт здесь, сбивается в уличные банды. Почти у каждого подростка есть пистолет и ради сотни баксов он убьёт без зазрения совести. Ещё лет десять назад всё было не так плохо, но кризис… Бедные стали ещё беднее, в прах рассыпается такое понятие, как Американская мечта. Всё меньше людей верят в неё.
—Какой клан сейчас контролирует город?— спросил Джим.— Ортега?
—Они самые,— кивнул Глеб, на что Джим покачал головой.
—Испанцы, в Америке?— удивился я.
—В Чикаго живут: белые, афроамериканцы и латиноамериканцы. По тридцать процентов каждых, плюс минус. Ортега — это выходцы из Испании и Португалии, когда-то перебравшиеся сюда из Европы. К примеру, чёрное население поддерживает семья Уоллес. По силе они не уступают двум другим, но значительно беднее, что и делает их всего лишь третьими.
—А вторые?
—Гесс. Не очень большой клан, зависимый от правительства. В основном они обеспечивают безопасность в штате.
