—Тяжела ноша наследников,— я покачал головой.— Нужно учиться лучше других, показывать пример. Или это просто легко даётся?
—Ничуть не легко,— возмутилась Таша.— У меня от зубрёжки мозг в узел завязался.
Я давно обратил внимание, что мы ехали по очень знакомой дороге, но ничего говорить не стал. Ещё минут через пять мы миновали поворот к Александровскому дворцу, двигаясь дальше и почти сразу остановились перед шлагбаумом. Дежуривший у дороги полицейский махал нам рукой, чтобы разворачивались.
—Нам туда?— уточнил я у Николая, он кивнул.— Первый пост, затем ещё один будет.
Я вышел из автобуса, подошёл к полицейскому. Второй наблюдал за нами из будки и уже что-то передавал по рации.
—Разворачивайтесь,— сказал полицейский.— Дальше закрытая зона. Императорская территория, туристам нельзя.
—Вон, наш пропуск едет,— я показал на чёрный минивэн, объезжающий автобус. Но к этому времени к шлагбауму уже бежал второй полицейский, размахивая руками.— Так даже проще…
Дальше мы поехали следом за минивэном. Дорога шла по длинной дуге. Слева и справа был огороженный низеньким забором. В конце дорога упиралась в небольшую площадку перед одноэтажным голубеньким домом с колоннами. Слева виднелся длинный трёхэтажный дом, в арку которого ныряла дорога, справа длинная стоянка, куда мы свернули. Здесь размещались небольшой микроавтобус и с десяток разномастных машин, в том числе и совсем недорогие экземпляры.
—Приехали,— сказал Николай.— Царское село, Екатерининский дворец. Прадедушка очень его любил, вложив огромные по тем временам средства, на обновление, ремонт и содержание. А вот отец во дворце почти не бывал, хотя здесь отличный сад и очень тихо.
—Ага,— ответил я, глядя на дворец. Здание, которое начиналось слева, было чем-то вроде пристройки к главному строению.
—Мы почти на заднем дворе дворца,— он рассмеялся.— Смешно звучит, двор дворца. Я бы проехал дальше, чтобы нам пешком не идти, но можно и прогуляться.
—А это всё машины слуг?
—Служащих,— поправил он.— Некоторым разрешено жить во дворце, но у многих квартиры или дома рядом. Почти все живущие в городе, так или иначе, связаны с дворцовой жизнью. Просто так купить или получить здесь жильё нельзя.
—Зонтики брать?— спросила Алёна.
Юй Фэйфэй что-то сказала на китайском, показала экран телефона.
—Пикник? Нет, для него погода не та, да и сыро, чтобы на траве посидеть,— я покачал головой.
—В саду есть беседки, а ещё летний домик, где можно попить чай,— сказал Николай.— Но давайте просто погуляем, а потом я приглашаю вас на чаепитие.
—Хорошая мысль.— поддержал я.
Чтобы попасть в парк, пришлось огибать дворец, а он был, должен сказать, немаленьким. Пару раз на глаза попались те самые служащие. Кто-то убирал листья, кто-то подметал дорожки, ещё несколько мужчин были заняты совсем непонятным делом, или его имитацией. Парк мне исключительно понравился. Здесь было тихо, уютно, много зелени, скульптур, поздних цветов. А ещё огромный пруд, в центре которого стоял небольшой домик. Утки, как и было обещано, водились и зелёные, и серые, и даже оранжево-красные. Николай показывал нам достопримечательности, рассказывая, как они здесь появились, и какая из императриц заказала построить ту или иную пристройку. Сам же дворец поражал своей архитектурой, колоннами и геометрическим садом перед зданием.
Почти в самом начале прогулки Алёна взяла меня под руку и старательно её не выпускала. Косилась на Катю, иногда бросала взгляды на Ташу.
—Коля, можно глупый вопрос,— сказал я, поравнявшись с ним.— Просто любопытство утолить.
—Можно,— улыбнулся он.
—А весь этот комплекс и дворец кому принадлежит?
—Вопрос сложный и простой одновременно. Дворец и прилегающие земли — это собственность империи. Если брать картины, золотые подсвечники, мебель и прочее, что можно поднять и из дворца вынести, то это собственность нашей семьи. Как раз в Санкт-Петербурге располагается главное отделение особой службы, ведущей подсчёт имущества. От столового серебра и сервизов на пятьдесят персон, до яхт и самолётов. Как говорил отец, у них на счету каждый бриллиант в золотой подвеске семнадцатого века, хранящийся в изумрудной комнате Московского Кремля. Этих подвесок раньше было две, но из второй моя бабушка приказала сделать бриллиантовый пояс. Если я принесу во дворец фарфоровую статуэтку и поставлю её в какой-нибудь гостиной на старинный секретер, то уже к вечеру её внесут в общий перечень предметов. Присвоят категорию, представляет она исторический интерес или это просто безделица, оценят и так далее.
—Теперь понятно. Просто думал о том, сколько дворцов вокруг…
—Дворцы — это очень дорогое удовольствие,— сказал Николай.— Все расходы из казны строго регламентируются. Не укладываешься, будь любезен заплатить из своего кармана. И последние сто с лишним лет, мы всегда в эти расходы не укладываемся. Поэтому и новых за это время не построено. Вон, смотрите, мраморный мост.
Впереди действительно показался небольшой каменный мост с парой павильонов и колоннадой, соединяющей их. Он ускорился и вбежал на мост. Алёна же придержала меня, повлекла за собой к воде.
—Смотри, скользко здесь, не упади,— предупредил я, используя доспех, увеличивая точку опоры под ногами. Со стороны моста послышался смех Таши.
—Хотела спросить, я тебе нравлюсь?— она подняла на меня глаза.
—Глупая,— я тихо рассмеялся.— Конечно, нравишься. Я же тебе говорил, помнишь?..
—Что возьмёшь меня второй женой?
—Я сейчас не совсем про это… но да, говорил. Хорошо, вот сейчас я обещаю, что возьму тебя второй женой и никого другого. Хотя Таша очень красивая девушка… ай, больно, не бей меня, я же пошутил… у меня ребро ещё не зажило, ай…
—Нельзя такое говорить девушке, она может обидеться,— Алёна демонстративно отвернулась, но руку сжала крепче, прижимаясь плечом к моему плечу.
—Только тебе нужно будет как-то восстановить отношение с дедом и семьёй Наумовых,— сказал я.— Ведь второй брак может быть только «политическим». Или придётся ждать, когда я стану главой собственного рода и получу право жениться аж три раза. Только, как говорил Пётр Сергеевич, многожёнство — это плохо.
—Плохо,— вздохнула Алёна,— если ты первая или единственная жена. А если…
—У твоей мамы братья и сёстры есть?
—Нет,— вздохнула она.— Только по линии отца. Но мы не общаемся. Никогда не общались. Знаю только одно имя, и только потому, что он нам денег немного отправлял через банк.
—Значит, ты единственная внучка и наследница ректора МИБИ, великого мастера…
—Мне ничего не надо от них,— хмуро ответила она. Пнула камешек в воду.
Мы постояли так немного. Николай с девушками ушёл немного дальше. Даже сёстры Юй правильно поняли, что надо бы оставить нас ненадолго наедине. А вообще хорошо, пахнет зеленью, прудом, чем-то ещё приятным и незнакомым. Ни холодного ветра, ни дождика. А ещё я заметил, что Алёна использует почти такие же духи, как у Таисии. В них чуть меньше сладости, но больше цитрусовых ноток. Я, когда первый раз уловил, даже подумал, что Тася с ней поделилась. Скорее всего, фирма одна и та же.
