—Понял,— он кивнул.
—Теперь раскройте ладонь,— я легонько ударил в неё и мой удар завяз в защите.— Вот! В этом принцип техники, только есть два больших «но».
Добавив силу, я ударил второй раз и снова мой кулак увяз. Затем продемонстрировал указательный палец, ткнув в ладонь. Глеб Романович поморщился, пару раз сжал ладонь в кулак.
—Как будто чего-то не хватает, правда?— улыбнулся я, видя его задумчивый взгляд.— Тренировки здесь не помогут, лишь приблизят к границе. Обычный доспех духа гораздо эффективней, чем эта защита. А теперь подумайте, смогут ли подобное повторить эксперты первой ступени? Хорошо бы они научились просто удерживать доспех. А моя ученица может, и будет становиться сильнее. Через год её и вся группа не сможет побить или измотать.
Надо сказать, что генерал Руднев освоил умение гораздо быстрее. Но с тем же успехом. Доспех духа у обоих был закостенелым и превратившимся в непробиваемый панцирь. Удивительно, что они вообще смогли повторить этот фокус.
—То есть, те, кто занимается укрепление тела сможет освоить эту технику?— спросил Руднев.
—Когда-то да смогут. Но я уже говорил, что метать молнии из глаз и извергать потоки пламени гораздо лучше.
—Не рассказывай пока про технику никому,— сказал Осташков.— Надо бы подумать, как это можно использовать.
—Хорошо,— я пожал плечами.
—Загляни к нам,— он вынул из кармана наручные часы и застегнул их на запястье,— часа через два.
—Договорились.
Дождавшись, пока они уйдут, я уселся недалеко от зеркальной стены. Не совсем понятно, почему переполошились высокие люди из государственной безопасности и почему примчались аж два генерала. Испугались, что я начну направо и налево раздавать секретные техники? Да даже если и начну, что такого? Или они подумали, что эксперт, освоив простенькую технику, получит громадное преимущество в бою? Это звучит как бред, потому что огнестрельное оружие давно уже уравновесило сильного и слабого. Хотя представляю, как они забегают, если узнают, что Алёна уже способна выдержать выстрел из лёгкого стрелкового оружия. Только надо бы это пока подержать в секрете, чтобы их инфаркт не хватил.
Небольшой зал располагал к тренировке, поэтому я устроился поудобней, позволяя силе течь свободно. За полгода я дважды поднимался на новый уровень, прибавив минимум пятьдесят процентов. И вот начался очередной этап, который я решил пройти по записям отца. Он и сам не до конца разобрался в том, как правильно развивать силу на последней ступени, но натолкнул меня на кое-что интересное. Если бы ещё мысли постоянно не скатывались к черепам. Каждый раз, когда думаю об этом, перед глазами этот перстень с черепом. И хочется открутить его вместе с пальцем.
Меня аккуратно тронули за плечо. Открыв глаза, увидел хрупкую девушку в синем кимоно для занятия дзюдо.
—Вы нам немного мешаете,— виновато произнесла она.
Я только сейчас заметил, что в зале довольно шумно. Девушки готовились к разминке, косясь на меня.
—Гонят всюду,— вздохнул я,— беда, печаль, огорчение.
—Да мы не особо против,— она пожала плечами.— Только если сядете вон там, чтобы мы вокруг Вас не бегали, как вокруг ёлки.
—Спасибо, но мне действительно пора.
К девушке подбежала ещё одна, чуть крепче и на полголовы выше. Наверное, первокурсницы.
—А правда, что ты… то есть Вы одиннадцать мастеров убили разом?— спросила она.
—Силачом зовусь недаром… Нет, не правда. То есть, не разом. К тому же мне помогли.
—А как? Как это было?
—Как в дзюдо, использовал их собственную силу, чтобы победить.
К нам присоединилась ещё одна девушка, даже встала так, чтобы отгородить от выхода. Мне стало немного неуютно, но в этот момент появился тренер и быстро навёл порядок. Видя огорчённые лица девушек, я его мысленно поблагодарил и поспешил к генералам. Два часа уже прошло и было интересно, до чего они успели додуматься. К моему приходу в комнате для совещаний появился поднос с бутербродами, а в углу приспособили небольшую кофеварку. А ещё на столе установили ноутбук в виде небольшого бронированного кейса.
—Кузьма Фёдорович,— Осташков жестом показал, что я могу входить и занимать место за столом.— Садись, садись. В общем, так, техника кошачьих…
—Кошачьих лапок,— подсказал я.
—Да, эта самая кошачья техника вызвала живой интерес во всём мире. Министерство иностранных дел и МИБИ завалили письмами с просьбами и даже требованиями раскрыть тайну техники. И не только её, но и всего комплекса развития и укрепления тела. С последним всё неплохо, так как учебный курс есть и все ключевые страны в нём участвуют. А вот с техникой сложнее. Можно сослаться на клановые тайны и прочее, но выгоды в этом нет. Техника ведь специфическая и без особого развития недостижима и бессмысленна, так?
—Так,— подтвердил я.
—Поэтому предлагаю поучаствовать в большой игре. Мы создадим вокруг этой техники ажиотаж и выгодно продадим её всем желающим,— он улыбнулся.
—Если честно, не понял,— я посмотрел на одного генерала, перевёл взгляд на второго.
—Это будет блеф,— сказал Руднев.— Мы впарим им пустышку. Да не простую, а такую, которая потребует от противника нескольких лет упорного труда и усилий. Мы продадим им чемодан без ручки и с булыжниками, а скажем, что внутри золотые слитки. Пусть несут и надрываются. А когда через несколько лет они поймут, что их поимели, пусть предъявляют претензии. Мы всё сделаем для того, чтобы весь мир начал считать укрепление тела фикцией и блефом. А сами будем развиваться и становиться сильнее.
—Ага,— я посмотрел на них совсем по-другому. Затем коварно улыбнулся, потёр ладони в предвкушении.— Так если дурить в мировом масштабе, то я ещё столько всего могу придумать. У меня этих техник как у дурака махорки, и я готов ими делиться.
—Энтузиазм — это хорошо, но блефовать всегда нужно очень тонко,— сказал Осташков.— С той стороны тоже не дураки сидят и всё понимают. Но искушение получить технику, способную усилить самую большую группу одарённых, а именно экспертов, сыграет нам на руку.
—Но это может загубить одарённых, которые уже не смогут стать мастерами,— добавил я немного посерьёзнев.— Это как-то звучит…
—Замечательно это звучит. Это лучшие слова, которые я слышал за целый день,— сказал Руднев.— Это уж точно поумерит военные амбиции некоторых стран. Таких, как Япония.
Последнее генерал произнёс так, что я порадовался, что не японец. Потому что будь здесь таковые, он бы принялся собственноручно их душить.
—Боюсь, через пару лет меня начнут люто ненавидеть те, кого мы подставим?
—За что?— удивился Руднев.— За то, что они сами выпросили технику. Здесь всё без обмана. Если она у вас не работает, это только ваши проблемы. А ненависть она всегда присутствует: и к слабыми, и к сильным. Даже если ты им пряники дарить будешь, они тебя всё равно возненавидят рано или поздно. Мы ведь видим, ты сам пытаешься показать, что укрепление тела — это баловство, не больше. Одно из правил ведения войны — сделай так, чтобы противник тебя недооценил. Ну что, участвуешь?— он серьёзно посмотрел на меня.
