Я поймал себя на мысли, что до сих пор думаю о доме в Японии, упоминая его как: «у нас дома». Не могу сказать, вернусь ли туда ещё раз. Пока не тянет.
—Чай,— на стол передо мной поставили небольшую чашку для чая в китайском стиле.
—Спасибо,— кивнул я Юй Фэйфэй. Слово «чай» она произносила со смешным акцентом.
Мы расположились в комнате клуба, где я отдыхал после обеда, думая над одной проблемой. Алёна удобно устроилась на диване, читая книгу, сёстры Юй о чём-то тихо разговаривали. Наверное, решали, что ещё нужно для комнаты. Они купили большой электрический чайник, достали где-то крошечный заварник из тёмно-красной глины, покрытый иероглифами. Честно, заварочный чайник был размером чуть больше моего кулака. Из него даже один раз не наполнишь обычную кружку с ручкой. Только вместо кружки шли чашечки из той же тёмной глины. Заварив первый раз, девушки просто доливали в него горячей воды, но, как ни странно, хуже чай от этого не становился. Или я просто не замечал. Не знаю, считали они или просто как-то понимали, когда заварку требовалось сменить. Делали они это быстро и сноровисто, повторяя всю процедуру. В общем, чай они могли готовить до тех пор, пока я не лопну. Запас воды у них был, как и чай в большом брикете. Они его с хрустом крошили, отмеряя нужное количество. Как раз сейчас на маленькой доске резали корешок имбиря. Добавят маленький кусочек, сразу и не почувствуешь.
Выдвинув верхний ящик стола, я вынул баночку с мёдом. Он уже кристаллизовался, поэтому ложечкой отщипнул немного, бросив в чашку. Размешивать не стал, одним глотком выпил половину. Фэйфэй посмотрела на это печально, подошла, долила из заварника.
Что-то я отвлёкся. Вернувшись к планшету, сдвинул ленту сообщений, читая дальше. Закрытый чат, куда я смог попасть благодаря Илье, ругал неподобающее поведение Кузьмы Матчина, проявившего малодушие и сбежавшего от военных действий. Чего только не писали, упрекая в том, что нашей семье зря выдали российское гражданство, говорили, что мы шпионы, предавшие родину. И всё анонимно, что поражало вдвойне. Хочешь высказать, что думаешь, в чём уверен, говори от своего имени. Иначе слова теряют вес и звучит как в той старой поговорке: «собака лает, караван идёт». Но за некоторые высказывания можно и даже нужно бить. Причём сильно, чтобы неповадно было. Отсюда тот самый вопрос, что меня мучил, как выловить инициатора и самых активных недоброжелателей? Илья обещал посодействовать, но пока только смог доступ к закрытому сообществу достать. По статистике, в группе числится около четырёхсот студентов. Посторонним попасть в неё было сложно, так как требовалось подключаться через какую-то точку доступа, которая работала исключительно на территории МИБИ. Вообще, в сообществе обсуждали много разных тем, войну с Японией, болезнь императора, турнир мастеров, прошедший в МИБИ. Кстати, и в турнирной ветке чата ничего хорошего про меня не писали. Злобная какая-то получалось группа, жалкая и завистливая. Порядочному человеку в таком обществе находиться противно, не говоря уже про участие. Были среди прочих и те, кто пытался внести конструктив в беседу, но их почти сразу «закрикивали» или просто ставили запрет на сообщения.
В соседней теме обсуждали исключение из института трёх студентов. Называли это произволом и призывали других поучаствовать в какой-то акции протеста. Представляю, как эти недоумки пойдут к ректору и будут требовать вернуть провинившихся. А ещё принести извинения и покаяться. На этот спектакль я просто обязан посмотреть. Может Наумовым позвонить? Если они этих студентов вычислят, разом раскроют всех своих врагов как настоящих, так и будущих.
—Алён, как думаешь, усилить накал истерии или просто посмеяться над ними?
—Смотря о чём ты.
—О закрытом сообществе, про которое Илья говорил.
—Я бы их избила,— произнесла она таким холодным тоном, что мне тех несчастных, что попадут к ней в руки, стало заранее жалко.— А если это молодые бояре, вызвала бы на поединок…
—Поубивать-то можно,— вздохнул я.— Но слишком кровожадно. Их семьи мстить начнут, пакости строить. Затаят злобу.
—Всё равно,— ответила она.
Немного неуклюже, всё никак не привыкну пользоваться планшетом, создал новую тему. «Свежие факты о слугах Матчина». В первом сообщении написал, что ко мне попал слух, подтверждающий, что эти девушки из очень знатной семьи и по договору должны служить Матчину в обмен на обучение. Дескать он обещал, что они смогут стать мастерами, несмотря на посредственную силу и упущенное время. Подписался: «ваш дядюшка Ма» и нажал «опубликовать». Полюбовался на заголовок. Стоило заново открыть тему, а под моим сообщением уже стояло несколько. В первом же спрашивали, откуда ко мне попал такой слух. Просили назвать клановое имя девушек. Ниже кто-то спрашивал, правда ли, что у них «посредственная сила» и ему тут же ответили, что да, девушки ещё не добрались до первой ступени эксперта. С таким низким показателем в этом возрасте, стать мастером было просто невозможно. Я даже рассмеялся, глядя, как быстро появляются новые сообщения.
—Как дети,— улыбнулся я, пригубив ставший немного сладким чай.— Юй Ми, подойди. Кто бы ни спрашивал, никому не говорите, как вас с сестрой зовут. Понятно?
—Понятно,— кивнула она.
—Тогда повтори,— напомнил я. Чтобы разные недопонимания не превратились в проблемы, мы договорились, что они будут повторять мои слова. А то был прецедент.
—Никому не говорим наши с сестрой имя,— повторила она.
Есть, конечно, записи в деканате, но там властвует суровая женщина, которая вряд ли кому-то выдаст чужие личные сведения.
Дверь в комнату открылась и вошла Катя Хованская. Всё такая же симпатичная девушка, с длинными чёрными волосами, блестящими и отутюженными до идеальной гладкости. Следом появилась Татьяна, сбрасывая с белоснежной дублёнки мокрые капельки от растаявшего снега.
—Девчонки привет,— помахал им рукой, закрывая приложение на планшете и раскрывая электронную книгу.— Вы почему на зарядку не ходите? Или сердитесь на меня?
—Мы на тебя не сердимся,— сказала Катя.— Алёна, привет.
—Здравствуйте,— поздоровалась Татьяна, снимая дублёнку, вешая на крючок справа от двери.— Мы с Мариной только приехали. Навещали родных.
—А я просто филоню,— призналась Катя.— Не люблю осень и сырость. Хотела с тобой встретиться, но ты вечно занят. То группой этой, иностранной, то запираешься с Алёной…
—Мы культивируем силу в уединении, чтобы никто не мешал,— рассмеялся я.
—Позавчера полдня просидела здесь одна. Только индус приходил с девушкой. Познакомишь нас?— она показала взглядом на сестёр Юй.
—Это Ми и Фэйфэй,— сказал я.— Они на русском не говорят. Ми только пару слов знает.
—А где моя кружка?— спросила она, проходя к столу. По-хозяйски выдвинула нижний ящик, вынула большую кружку с рисунком из разноцветных домиков. Достала оттуда же жестяную баночку с чайными пакетиками и вазочку с сахаром.— Кипятком поделятся? Холодно на улице.
Действительно, сёстры Юй смотрели на девушек так, словно чаем делиться с ними не желали. Но увидев, как Катя бросила в кружку пакетик на ниточке, заулыбались, легко налив кипяток.
