—М… Спасибо,— я подошёл, чтобы забрать тетрадь.
—Вы придёте на траурную церемонию в Санкт-Петербург?— задал неожиданный вопрос Николай.
—Да. Не уверен, что меня пропустят в собор, но в Питер я уезжаю завтра и буду там до самого окончания траурных мероприятий.
—Ценю вашу поддержку, поэтому попрошу, чтобы Вас пропустили внутрь,— сказал он.— Будут ещё мероприятия, о которых пока нельзя говорить, поэтому не уезжайте сразу.
—Хорошо,— вот теперь в моём голосе промелькнуло подозрительность, которую я не успел спрятать.
На несколько секунд повисла пауза. Сказать, что я был удивлён, значит, ничего не сказать.
—С вашего разрешения я пойду,— опомнился я.— Надо подготовиться к поездке. Вы всегда можете рассчитывать на меня и если что-то понадобится, то всегда приду на помощь. И спасибо за тетрадку, это очень… кхм, спасибо.
—Это Вам я должен сказать спасибо. Геннадию Сергеевичу. Когда знаешь, что есть люди, на которых можно положиться, пережить любые неприятности легче.
—До свидания,— я ещё раз коротко поклонился, вышел из комнаты.
Может, мне только показалось, но слова «пережить» он произнёс так, словно всерьёз опасался за свою жизнь. Николай, в отличие от отца, произвёл на меня положительные впечатления, пусть и показался скрытным. Взять хотя бы ровный голос, в котором эмоции проскальзывали едва заметно, исключительно для того, чтобы он не звучал холодно. Весь обратный путь я проделал в одиночестве, почти машинально сворачивая в нужные коридоры, думая об этой короткой встрече. А ещё тетрадка обжигала руки.
Несмотря на холодную погоду, Фа Чжен ждал в машине на стоянке недалеко от дворца. Я попросил отвезти меня обратно в институт и всю дорогу боролся с искушением заглянуть в тетрадку. Вертел её в руках, заметив, что под обложкой, прижатой лентой, лежал сложенный листок. Подцепив, вытянул. Было ещё достаточно светло, чтобы прочитать короткое письмо. Написано чернилами на листе из ежедневника. Сверху дата: «4 ноября».
«Дорогой друг, эту тетрадку я нашёл случайно, в особом тайнике отца. Об одном тайнике я знал, второй найти не составило труда, а третий меня удивил. Чтобы показать важность этой находки, скажу, что помимо неё там хранились компрометирующие бумаги, которые никогда не должны были увидеть свет. Я торопился, так как великий князь Разумовский настойчиво пытается пробиться в кабинет отца, но теперь он найдёт лишь разочарование. Не знаю, что в тетради, успел прочитать только первую страницу. Будь осторожен.
Твой друг.
Николай».
Перечитал два раза. Оказывается, наследник обладает неплохим чувством юмора. Прочитав о «нахождении разочарования», я улыбнулся. Свернув письмо, убрал в карман. Пока император находился при смерти, Николай шарил по его кабинету?
Достав телефон, набрал номер брата.
—Да Кузя, слушаю,— послышался его голос. Судя по задумчивому тону, он решал какую-то сложную проблему.
—Мы завтра едем в Питер и нужен будет автобус. Ты с нами?
—У меня дела. Разбираю бумаги из порта, и ещё надо пару контрактов подписать. Маму возьми обязательно, а то она сначала меня съест, а потом тебя, как вернёшься.
—Меня наследник пригласил в Петропавловский собор на главное мероприятие.
—О,— удивлённо протянул он.— Завидую. Посмотрю на тебя по телевизору. Это будет забавно.
—Ага, обхохочешься,— вздохнул я.— Я ещё позвоню.
—Хорошо. На связи.
—Пока,— я положил трубку.
К вечеру начался очередной снегопад. По большей части снег таял, но где-то уже лежал тонким слоем. Если до утра будет сыпать, то появятся самые настоящие сугробы. А ещё гололёд. Перед нами как раз шёл грузовик коммунальных служб, рассыпая на дорогу реагент. Мы пристроились за ним, двигаясь гораздо медленней потока.
—Следят,— сказал Фа Чжэн.— От дворца.
—Пусть,— махнул я.— Как будто мы можем куда-то поехать кроме МИБИ. Хотя… Как высадишь меня, пару кварталов покатайся, если слежка останется, возвращайся к воротам.
—Хорошо,— кивнул он.
Я обернулся, пытаясь понять, какая из машин едет за нами. Так сразу и не скажешь. Высадив меня, Фа Чжэн позвонил через пару минут, сказал, что хвост отстал. Попросил его оставить машину не на стоянке рядом с МИБИ, а ехать сразу на базу. Чтобы завтра он приехал уже на автобусе. Вроде бы не такая большая неприятность, но слежка напрягла.
Дома меня ждал ужин, разговор с Тасей. Утаивать ничего смысла не было, поэтому пересказал всё, что произошло за день. Даже показал ей письмо от Николая.
—Что могу сказать,— она отправила короткое сообщение по телефону и принялась собирать посуду со стола,— вариантов не много. Если Геннадий Сергеевич рассказал наследнику, что ты станешь следующим великим мастером, то с тобой лучше дружить. Я думаю, что ты сейчас один из самых сильных мастеров в России. Опустим твоё любимое: «мне повезло». Может и наследник так считает.
В дверь коротко постучали. Тася уже сложила посуду в два больших пакета и отнесла, передав Юй Ми. К слову, сёстры помогли ей приготовить ужин. Отзывалась о девушках она положительно, говоря, что помощницы из них просто замечательные, несмотря на языковой барьер. Готовить они умели и отлично владели кухонными ножами.
—По сути, у него и выбора нет,— Сказала Тася, вернувшись в комнату.— Те, кто ведёт его за руку к власти будут той силой, на которую придётся полагаться. Не лучше ли сразу наладить с ними хорошее отношение? Ну и надо бы выделить одного талантливого молодого мужчину.
Она подошла, поцеловал в щёку, потрепала по волосам и направилась в спальню.
—Соберу вещи для завтрашней поездки. Надеюсь, будет не как в прошлый раз. Может второй номер брони заказать? Позвоню-ка я Глебу…
Я проводил её взглядом, улыбнулся, представив в полицейской броне. Видел такую пару раз, неудобные накладки и жилет. Толку от них, на мой взгляд, почти никакого, только сковывают движения.
Бросив подушку на край дивана, устроился удобнее, взял в руки тетрадь. Весь вечер хотел побыстрее открыть её, а сейчас какая-то неуверенность закралась. Распустил ленту, проверил, хорошо ли держатся страницы и не хотят ли рассыпаться. Открыл на первой. Сверху действительно стояло имя: «Фёдор Матчин» и дата, год рождения Саши. Вступление простое, посвящённое будущему поколению семьи Матчиных рода Бельских. У меня немного защемило в груди, когда я представил картину, как отец садится за стол, достаёт ручку и пишет подобное вступление, улыбается. И мама этот дневник читала, так как первая глава описывала первый шаг укрепления тела. Тот самый путь, что мы проходили с братом ещё в школе. Она и сама занималась по этой программе, но больших успехов не достигла, так как начала довольно поздно. Она тогда была чуть старше, чем Алёна сейчас, но уже успела родить троих детей.
Отец делал сноски на полях, рассказывая о своём режиме тренировок. Официально он стал мастером в двадцать девять лет, но судя по режиму, фактически мог бы сдать экзамен года на четыре раньше. Но почему-то он это скрывал. Непосвящённому сложно было бы понять, что значит те или иные термины. Ни одной техники из первой стадии обучения он не расписал. Просто давали им названия. И что мне не понравилось, кто-то эти названия аккуратно обвёл и вывел к полям, проставив цифры и буквы другим почерком. За два часа я дошёл до середины тетрадки, где чужих пометок было существенно больше. А ещё я кое-что понял.
