Успел съесть примерно половину, когда послышался отдалённый звук аварии. Визг тормозов, затем удар и скрежет металла. Судя по направлению, со стороны главного входа и ворот. Залпом допив коктейль, вскочил из-за стола и выбежал на улицу следом за первыми любопытными студентами. С этой точки ворота просматривались плохо, но стоило пробежать немного, как стала видна аллея, на которой лежала на боку белая малолитражка. Она умудрилась влететь в ворота МИБИ, сорвав с петель одну из створок. Рядом уже крутились дежурные, пытаясь достать водителя или перевернуть машину.
Почувствовав знакомую ауру силы, я ускорился. Заметил краем глаза как на дороге с визгом шин сорвалась с места машина. Подбежав, увидел маму за водительским сидением. Машина упала на сторону руля и выбраться ей было непросто.
—Не зажало?— крикнул я, подбегая к разбитому стеклу.
—Нет,— отозвался она, поморщилась от боли.
Сорвав зеркало заднего вида, чтобы не мешалось, нагнулся к ней, чтобы помочь выбраться.
—Алёна на заднем сидении,— сказала мама. Только оказавшись с ней лицом к лицу, заметил насколько она бледная.
—Мам,— выдохнул я затем быстро выбрался наружу.— Сейчас поставлю машину и вытащу вас.
Заполнив салон кинетической бронёй, чтобы их не мотало внутри, вернул машину в исходное положение. Подбежал сначала к задней двери, вытащил Алёну. На лбу у девушки красовалась огромная ссадина и небольшое рассечение. Из-за натёкший крови немного слиплись волосы.
—Иди сюда!— позвал я крепкого парня, дежурившего на воротах. Вручил ему Алёну.— Бегом в медицинский блок!
—Хорошо,— он кивнул и побежал в ту сторону.
Толпа студентов тем временем увеличивалась, чтобы поглазеть на аварию. Я рывком вывернул заклинившую дверь водителя. Протянул руки и осторожно вытащил маму. И даже боль в правой руке не почувствовал. Фиксатор разломал и не заметил.
—Что-нибудь, кроме руки, болит?— спросил я.
—Нет. Вымоталась только. Мы с кладбища ехали,— добавила она, когда я уже бежал следом за парнем к медицинскому блоку.— Слишком их много было…
—Потом расскажешь,— на бегу выдохнул я.
—И с ними Тимофей из Орловых…
Я с силой стиснул зубы, крепче прижимая её к себе. Чтобы не свалиться на бегу, правой рукой она обняла меня за шею, а левую прижимала к груди. Рукав делового костюма был разодран на полоски и пропитан кровью. Я старался не смотреть на рану, но по очертанию выходило, что она потеряла руку на ладонь ниже локтя. Пыталась остановить сильный удар, пожертвовав рукой? Я её хорошо знаю, наверняка ведь подумала, что левую не жалко.
—Чёрт!— сквозь зубы выдавил я.
Парня с Алёной на руках я обогнал у медицинского корпуса. В пустом прохладном холле дежурила помощница доктора. Увидев нас, она нажала кнопку на телефонном аппарате, выбежала из-за стойки, показывая на медицинскую каталку у дальней стены. Следом вбежал парень, даже не запыхавшийся от такой пробежки. Едва уложили Алёну, появился Роман Игнатьевич в белом халате.
—Опять Матчин,— возмутился он на бегу.— И Соломина…
—Тебя здесь уважают,— устало улыбнулась мама.
Доктор первым подошёл к Алёне, положил руку на шею, использовал силу. Кивнул.
—Кости целы,— заключил он.— Наташа, девушку в первую операционную, обработайте рану и наложите швы. Что у Вас?— он подошёл к нам. Без ножа умудрился разрезать ткань рукава. Я не раз видел подобные травмы, но отвернулся к двери.— Конечность сохранилась? Уверены? Не хорошо. Так, Кузьма Фёдорович, Вы нам мешаете. Можете выйти из себя на улице.
Я с шумом выдохнул и широким шагом вышел из здания. Прошёл метров десять по дорожке, резко развернулся и сделал три шага к широким стеклянным дверям. Доктор Шимов уже увёз маму куда-то вглубь здания. В МИБИ работает медицинская бригада широчайшего профиля, включая анестезиолога и ещё одного хирурга. Был даже новенький аппарат МРТ. Студенты калечили друг друга сильно и часто. Здесь могли удалить больной зуб, зашить рваную рану, поставить металлическую платину на сломанную кость. Поэтому всё будет хорошо…
Успокаивающие мысли немного помогли. Я пару раз глубоко вздохнул, затем выругался. Осторожно, чтобы не раздавить в руках, я достал сотовый телефон. Набрал номер брата. Три гудка, после которых послышался его деловой голос.
—Да Кузьма, слушаю.
—Ты…— здесь следовало обидное ругательство на японском языке,— зачем маму одну отпустил с базы?
—Я не виноват, она сбежала,— последовал лаконичный ответ.— Но не одна, а с машиной сопровождения. Парни отчитались, что поехали на кладбище…
Аппарат в моей руке захрустел. Я сжимал его до тех пор, пока он не начал нагреваться. Затем бросил на землю, наблюдая, как вспыхивает бесформенная масса, превращаясь в небольшой, но яростный факел.
Глава 13
Наумов Геннадий Сергеевич, великий мастер Российской Империи, ректор МИБИ, Москва, десять часов утра
В рабочий кабинет Геннадий Сергеевич обычно приходил к восьми, после часовой утренней зарядки. Чтобы поддерживать форму, он десять минут уделял разминке суставов, затем полчаса ходьбе на беговой дорожке. Оставшееся время тратил на особую технику, опустошавшую примерно десять процентов запаса его внутренних сил. Это было необходимо, чтобы сила не застаивалась и не наносила вред телу. Если подсчитать потраченную за утро энергию, то её хватило бы, чтобы сровнять с землёй новый бизнес-район столицы. Геннадий Сергеевич о подобном давно перестал задумываться, воспринимая тренировку как рутину. Но сегодня он уделил расходу сил особое внимание. Ему недавно исполнилось пятьдесят семь лет и по его прикидкам ещё лет пять он будет в отличной форме. Затем объём сил начнёт постепенно падать, и к семидесяти он станет не сильнее обычного мастера. Раньше его это не особо заботило, но за время на посту ректора он не встретил ни одного человека, способного в будущем стать великим мастером. И даже если за следующие пять лет он найдёт подходящего кандидата в ученики, то тому потребуется не меньше пятнадцати лет, чтобы войти в полную силу. А это значит, что Россия как минимум на десять лет останется без сдерживающего фактора, способного остудить пыл даже самым горячим головам. Плохо, что Император Иван Шестой думал, что ректор будет защищать страну до ста лет и не воспринимал его слова и доводы сколько-нибудь серьёзно.
Совсем недавно прозвучала громкая новость, что в Германии впервые за долгое время появился великий мастер. Геннадий Сергеевич лично ездил, чтобы проследить за экзаменом. Новый мастер был относительно молод, чуть старше сорока лет и неимоверно силён. Организация Североатлантического договора восприняло эту новость очень бурно и живо. Ведь долгое время между странами сохранялся паритет сил, который теперь сместился в сторону альянса. По этому поводу были устроены закрытые учения на далёких и необитаемых островах, принадлежащих СГА.
Отбросив эту мысль, Геннадий Сергеевич несколько раз пощёлкал мышью, выводя на монитор видео из интернета. Если бы он был главой ответственного министерства, то устроил бы подчинённым разнос, за то, что не в первый раз упустили в общий доступ видео с дорожных камер. Складывалось такое чувство, что к базе данных Госавтоинспекции мог подключиться кто угодно. На видео показывало новый Николаевский проспект, шесть полос движения в каждую сторону, поток машин, ползущих в вечной столичной пробке. Вот в кадре появляются два высоких чёрных джипа. Едут в предпоследней левой полосе, точнее, тащатся не быстрее двадцати километров в час. Когда они проделали половину пути до камеры, на разделительной полосе для спецтранспорта появилась несколько машин с проблесковыми маячками. Одна из них — машина дорожной инспекции. Видно, как они сбавляют скорость, как открывается окно. Поравнявшись с внедорожниками, из окна машины дорожной инспекции вылетает огромный шар огня. Подпалив по пути случайную машину, шар накрыл ведущий джип, превратив его в факел. В небо устремился поток огня, затем столб чёрного дыма. Из уцелевшего джипа высыпали люди в военной форме, с автоматами. Кто-то открыл огонь по остановившимся машинам. Почти сразу что-то невидимое ударило в чёрный джип, опрокидывая его, затем ещё раз, расшвыривая другие машины в потоке. Мастер не сдерживался, стараясь придавить людей в форме. В того, кто методично обстреливал машину со спецсигналами ударил разряд молнии.
