—Только из-за одной строчки, где написано, что имущество семьи неприкосновенно, будем считать, что это хорошее предложение. Не торо?питесь с решением?— Светлана подняла руку, чтобы зубами вытянуть иголку капельницы.— Наша семья всё ещё считается погибшей.
—Мелочи. Даже если к вечеру всё останется так, это ничего существенно не поменяет.
Светлана довольно серьёзно посмотрела в глаза немолодому мужчине, сжала губы в тонкую полоску. Взяв ручку, большим пальцем отщёлкнула массивный колпачок. Положила листы на одеяло, которое стало твёрдым как столешница, и поставила крупную подпись.
—Хорошо,— подытожил Геннадий Сергеевич.— Я считаю, что Вы приняли правильное решение.
—Обычно, когда так говорят сразу после подписания сделки, следует требовать бумаги обратно.
—Мы же не дельцы,— улыбнулся он.— Отдыхайте, Светлана Евгеньевна, ни о чём не беспокойтесь. Теперь переживать будут другие. Что касается мастеров, напавших на Вас вчера, то их участь станет отличным примером для остальных.
* * *
Толкнув в бок Алёну, я показал взглядом на дверь в соседнюю палату. Подхватив её и Тасю под локоть, потянул туда и быстро закрыл дверь. В этот момент из палаты мамы вышел ректор, постоял секунду и неспешно направился к выходу.
—Так, Алёна, у тебя постельный режим,— строго сказал я.— Пока доктор не разрешит, чтобы не вздумала шастать по этажу. Не забывай, что на тебя вчера автобус уронили, а не цветами забрасывали.
Без улыбки на Алёну в пижаме, с забинтованной головой и не взглянешь. Немного портила картину небольшая бледность, как последствие сотрясения мозга. Я видел во время утренней перевязки, сколько ей швов наложили на рассечение. Шрам будет на зависть многим, почти пять сантиметров с одним рваным краем. Её до сих пор немного покачивало, когда она вставала с кровати, но доктор Шимов уверял, что серьёзных последствий здоровью не будет. Прописал ей постельный режим на неделю. Насчёт шрама сказал, что его можно будет убрать, когда всё основательно заживёт.
—Тая, посиди с ней… Да не убегу я, не убегу,— вздохнул я, видя её взгляд.
—У тебя вчера был очень страшный вид,— укоризненно сказала она.
—Вы из меня маньяка какого-то делаете,— проворчал я.— Поквитаюсь с ними чуть позже, пару дней ничего не решат.
—Ох, как он заговорил,— Тася упёрла руки в бока.— Смотри, Алён, какой у тебя крутой учитель. А полчаса назад отказывался фиксатор надевать, дескать, он ему мешать будет. Наверное, в гости собрался, на обед, а ложку левой рукой держать неудобно, да?
Хотел было поспорить, но лишь поднял глаза к потолку. Махнув рукой на эту язву, встал.
—Пойду с мамой поговорю,— сказал я.— И чтобы не подслушивали.
—А может мне обед на всех приготовить?— задумчиво спросила Тая.— Твоя мама что любит?
—Хочешь угодить, приготовь борщ. Я к борщу равнодушен, а мама любит. С чесноком. Можно уху, но вряд ли у тебя получится так же хорошо, как у нашего повара. Это его коронное блюдо.
—Это мы умеем,— уверенно кивнула она.— У меня отец борщи любил. Наверное, поэтому я к ним тоже равнодушна,— она рассмеялась.— Пойду разорять запасы столовой.
Маму я застал в задумчивом состоянии, разглядывающую редкие облака в окне. Взгляд упал на забинтованную левую руку и внутри снова всё сжалось и начало закипать. Усилием воли заставил себя успокоиться.
—Привет,— улыбнулся я, когда она повернулась.
—Привет,— она подарила мне мягкую улыбку, которую я любил ещё с детства. Мне кажется, строгость ей совсем не шла. Плохо что обычно она всё время сосредоточенная и загруженная делами.
—Как рука, как самочувствие?
—Рука болит, самочувствие хреновое,— ещё шире улыбнулась она, поманила меня, взъерошила волосы.
—Вот как за тебя не переживать,— вздохнул я, усаживаясь на стул рядом с кроватью.— У нас война в самом разгаре, а она катается по городу без охраны. Был бы рядом Джим, вы бы их в порошок стёрли.
—Так получилось,— виновато сказала она.
И в голосе ни капли раскаяния. Знаю, что она хочет сказать и без слов: «центр города, час пик, да я бы от них пешком ушла, но так получилось» и всё в таком же духе. Я тоже не ожидал, что они нападут вот так, прямо в центре города. По новостям говорили о двадцати убитых и под шестьдесят человек раненых. Вот интересно, полиция опять спустит им с рук такой бардак? А всего-то надо, чтобы император проявил волю и публично наказал виновных. И чем серьёзней накажет, тем лучше для него. Иначе простой люд не поймёт. Нет, он может всё свалить на нас, дескать, это злые наёмники во всём виноваты, но видео, гуляющее по сети, говорит об обратном.
—Наш разговор с Наумовым слышал?— спросила мама, переводя тему.
—Слышал. Документ интересный на подпись дал?
—Занимательный. Так что мы теперь не простолюдины и не обычная семья, а самые настоящие аристократы.
—Мам, я тебя умоляю, давай, по существу.
—По существу и говорю. Или ты хотел пойти под крыло Дашковых?
—Принципиально — всё равно. Но жест ректора мне понравился. Интересно посмотреть, как они теперь выкручиваться будут.
—Вот и посмотрим. Пусть покажут себя. Тем более, мы не навязывались, они сами пришли.
—Мои мысли читаешь,— рассмеялся я.— Наглые мы с тобой.
—Им нужно будет документы на возрождение семьи протолкнуть, подданство вам с Сашей сделать, оформить всё как полагается. Сложнее всего — это провести через имперскую канцелярию и записать в архивы, что семья Матчиных с такого-то числа вошла в благородный род Наумовых. Саша говорил, что любой желающий нам помочь — умоется, когда до наших документов дойдёт. Там такая стена из бюрократов, что только великому мастеру прошибать. Или роду княжескому с огромным влиянием, таким как Разумовские.
—Кстати, я тебе не говорил, вчера со мной хотел отобедать великий князь, упомянутый тобой. Думаешь, это его рук дело? Чтобы потом в один прекрасный момент появиться и всё для нас сделать. Помочь, за часть имущества и верную преданность.
—Может быть,— согласилась она.— Только он нас не знает, индюк набитый.
—Саше позвонишь, обрадуешь? У меня вчера телефон сломался, а я его номер наизусть не помню.
—Позвоню,— кивнула она, затем поморщилась.— Фирму жалко. Столько денег в неё вложено, столько сил. Первый капитал был из тех денег, что Бельские вывели на заграничные счета. Я тогда на взятки и подарки императору Тайсе целое состояние спустила. А он всё нос воротил и вид такой делал, что мы ему должны до конца дней, за то, что он нас приютил. Теперь он хочет, чтобы мы в его личные слуги подались, как свободный род. Да я уж лучше китайский учить начну. Тем более быть свекровью принцессы не так уж и плохо.
Мы одновременно рассмеялись.
—Это только начало,— пообещал я, сжав её ладонь.— У нас будет свой род и без принцесс с приданным, и без жадных императоров. Нужна только небольшая передышка.
