—Да. Вон, он,— капитан махнул рукой, подзывая мужчину в очках и белом халате.
—Интересный удар,— сразу начал тот, пропустив приветствие. Снял очки и принялся протирать их белой тряпочкой.— Перелом ребер, разрыв легкого и, скорее всего повреждение сердца. Точнее скажу после вскрытия.
—Это понятно. Что с доспехом духа?— спросил Глеб.
—А он был?— хмыкнул врач.
—Мастера нельзя убить одним ударом,— сказал Глеб, обращаясь скорее к самому себе.
—Ситуация очень похожа с Одноруким Семеном.
—Только у того была сломана рука, левая нога в колене и отсутствовала половина крана в ста метрах от завода. А тут даже мебель цела.
—Может,— предположил капитан,— слухи об этой Тени были слишком преувеличены?
—Все может…— в кармане Глеба зазвонил телефон, и он отошел к окну.— Слушаю. Да. Слышал. Уже на месте. Разбираемся. Да…
Капитан понимающе посмотрел в его сторону, радуясь тому, что его начальник не имел дурной привычки звонить подчиненным и спрашивать усердно те работают или нет. А из всего увиденного капитан мог сделать вывод, что этот авторитет перешел дорогу кому-то могущественному, кто нанял достаточно сильного человека, чтобы войти в здание и распотрошить всех бандитов. Потом этот человек просто поехал в следующий офис и повторил процедуру.
—Остались записи камер видеонаблюдения?— спросил вернувшийся Глеб.
—Остались,— кивнул капитан.— В коридоре у лифта камера работала и в другом здании. Только без толку. Пойдемте, покажу.
В поисках нужного корпуса общежития, я обошел три здания, пока не наткнулся на коменданта. Мужчина, лет двадцативосьми, подтянутый, с грубыми наростами на костяшках пальцев. В костюме он смотрелся несколько неестественно и явно неуютно.
—Матчин Кузьма?— переспросил он, на что я быстро закивал. Он оглядел мое каратеги, немного нахмурился.— Да, мастер Малинин говорил. Пойдем, покажу комнату. Вещи твои где?
—Дома оставил. Завтра привезу, что надо.
—Ты в этом приехал?— почему-то удивился он.
—А что?— не понял я.— Совсем новое же. Да и переодеться времени не было.
Он лишь хмыкнул и махнул рукой, чтобы я следовал за ним. Мы прошли к одному из пятиэтажных зданий, стоявших друг рядом с другом словно братья близнецы. Если рядом с женским общежитием не было видно парней, то тут совсем не наблюдалось девушек. О чем я и спросил у коменданта.
—Правилами запрещено приводить в комнату девушек,— строго сказал он.— Первое нарушение и лишение комнаты.
—А палатку тут разбить можно? А почему нет? Да ладно, я просто так спросил.
—Газоны и деревья во дворе и в садах использовать в виде спортивных снарядов запрещено,— продолжил он.— Покидать и приходить в комнату позже одиннадцати часов запрещено. Распивать алкогольные напитки…
—Запрещено?— подсказал я, за что заработал суровый взгляд.
—Запрещено. А также затевать драки и любые разборки вне ринга и без присмотра одного из учителей. Полный перечень всех правил висит в каждом общежитие на первом этаже. Прошу ознакомиться.
—Ага, понятно. Монахов не обижать, девок не водить, водку не пить. Плавали, знаем.
Мы поднялись на третий этаж и остановились у комнаты 317. Комендант вошел без стука. Небольшая комнатка, две кровати, два письменных стола. Тумбочки и шкафы — также в двух экземплярах. Правая стена, над кроватью, пестрела постерами какой-то привлекательной девчонки в разных ракурсах и нарядах. На кровати лежал парень лет двадцати и слушал музыку в наушниках. Нас он заметил не сразу.
—Василий!— громко и без особого толку сказал Комендант. Лишь, когда он шагнул в комнату, парень увидел его и подскочил, едва ли не вытягиваясь в струнку.— Твой новый сосед, Матчин Кузьма,— он показал на меня. Затем показал на парня.— Василий Лаптев, четвертый курс. Хоть он бездарь и лентяй, в студенческой жизни подкован лучше других, так что по всем вопросам можешь смело обращаться.
—Сан-Саныч,— обиделся парень,— что вы меня сразу ниже плинтуса опускаете?
—Ты за две недели сколько раз из комнаты вышел? Кроме похода в туалет?
—Ну…— замялся парень. Комендант смерил нас взглядом и вышел, закрыв дверь. Василий подскочил ко мне, со счастливым видом.— Будем знакомы,— он протянул руку.
—Будем,— мы обменялись рукопожатием.
—Матчин, Матчин,— он порылся в памяти.— Не припомню таких.
—Не парься, не местные мы. Из Японии.
—Ага,— удивился он.— В целях обмена опытом, да? Одобряю,— он оглядел меня.— Тренировался?
—Так, осматривался.
—У нас интересно, ага,— снова вставил он слово паразит.— Хочешь, устрою тебе экскурсию?
—Не сейчас. Но позже, обязательно.
Столовая, выполненная в стиле кафе, с круглыми столиками и длинной барной стойкой, порадовала немногочисленными посетителями. Пришел я, кстати, последним. Девушки заняли большой столик на небольшом возвышении. Вооружившись подносом, мы дружно прошли к раздаче, которая немного напоминала шведский стол, за исключением того, что еду накладывал работник кухни по твоей просьбе.
За поздним завтраком, или ранним обедом, разговорились о проведенном лете и слишком коротких каникулах. Узнал я и о предстоящим зачете по физической подготовке, на который никто из девушек совсем не рвался.
—Алена,— обратился я к ней. Она в нашем разговоре совсем не участвовала, но внимательно прислушивалась.— Меня что интересует, к тебе мастер Малинин не подкатывал с приглашением в род Трубиных?
Все посмотрели вопросительно, явно не понимая, откуда в моей голове появился подобный вопрос.
—Я спрашивала его еще на втором курсе, но он сказал, что у меня нет перспектив,— чуть пожала она плечами.
—Даже так?— удивился я.— Ну-ка, дай руки,— встал, обошел стол, протягивая руки. Она немного насторожено протянула свои.— Катя, давай ты,— отпустив Алену, сжал ладони принцессы. Вернулся на место под вопросительные взгляды девушек.— Что? Да просто хотел вас за руки подержать,— сказал я и, видя их лица, рассмеялся.
—Кузя,— чуть смущенно сказала Катя.— Не томи.
—А если серьезно, то лет через десять присутствующие представительницы благородных родов станут на порядок сильнее. Вот, что значит хорошая наследственность. Потенциал Алены же раскрыт почти полностью.
—И как ты это определил?— вроде бы недовольно спросила Марина, но внешний вид говорил об обратном. Моя, что ли похвала так подействовала?
—Это как смотреть в небольшой пруд,— туманно сказал я.— У кого-то он мелкий, можно дно разглядеть, у кого-то он темный и глубокий, что говорит о большом потенциале.
Все посмотрели на Алену, и я заметил что-то напоминающее сочувствие во взгляде Марины. Таня же и Катя свои чувства скрывали лучше. Но и так понятно, что они думают. Алена еще раз пожала плечами, как бы говоря, что для нее это не новость. Видать, говорили уже.
