—Что это было?— Ольга коснулась холодного компресса.
—Точно не скажу, но наверняка что-то из разряда защитных техник,— наставник пожал плечами, будто не до конца уверен в этом.— Знали бы мы заранее, что Соломина хочет предпринять… Ты выбрала неправильную тактику, Оля, но это совершенно не твоя вина. И будь удар несколько сильней… Роман Игнатьевич,— наставник повернулся в сторону доктора,— вы не осматривали руку Соломиной?
—Нет, она не жаловалась по этому поводу.
Турнир в личном зачете для третьих курсов проходил за один день, обычно в первый или второй день соревнований. Недовольство Катерины Хованской было вызвано тем, что для девушек выбрали первую половину дня и проходил он параллельно с отборочными турами главного турнира института. Как раз в это время должна была выступать Алена и Кузя, естественно, находился в другом корпусе. А Кате хотелось, чтобы он пришел поболеть за нее.
Еще одним неприятным фактом стала жеребьевка. Уже во втором бою она встречалась с Мариной Шиловской, не самым приятным противником для нее. Она посмотрела на противоположную сторону зала, где стояли двоюродные сестры. Тане не повезло в первом же бою. Жребий выбрал ей в противницы Чуан Ли, заносчивую, но от этого не менее одаренную и сильную студентку из Китая.
На плечо Кате легла узкая ладонь.
—Приветик,— сказала невысокая девушка с короткими, покрашенными в ярко-каштановый цвет волосами.— Как у тебя дела?
—Здравствуй Тома,— коротко отозвалась Катя.— Удивлена, увидеть тебя здесь.
—Все еще сердишься,— вздохнула девушка и, взяв под локоть сестру, подтянула немного ближе.— Может я пришла поболеть за любимую сестренку. Кто твой соперник?— проигнорировав молчание Кати, продолжила она и вытянула шею, чтобы получше рассмотреть людей с противоположной стороны татами.— Шиловская?
—У меня важный поединок и мне надо настроиться.
—Брось, ты победишь и без этого — отмахнулась Тамара, становясь серьезней. При этом легкая улыбка так и осталась на ее лице, а вот голос стал заметно холодней.— Мама беспокоится о том, как у тебя дела.
—Передай, что все хорошо и повода для волнений нет…
—Ошибаешься. Повод найдется всегда,— она кивнула в сторону уже готовой выйти на татами Марины.— Я бы посоветовала тебе ближайшее время держаться подальше от отпрысков Трубиных и всех, кто к ним близок. Но они имеют большое влияние на нашего,— она сделала ударение на этом слове, и хитро улыбнулась,— Кузьму. Ой, прости, я хотела сказать «твоего». Слишком много влияния,— язвительно повторила она,— и это твоя вина. И раз ты не в силах это изменить, придется тебе помочь. Все, иди, побеждай. После боя поговорим.
Высвободив руку сестры, Тамара направилась в сторону скамеек, на которых сидели особо важные гости и несколько преподавателей института, в том числе и мастер рода Хованских.
—На выдохе, чувствуешь?— стоя позади Ильи, я чуть направил внутреннюю силу.
—Я понял,— отозвался он.
Втроем, вместе с Аленой мы заняли нашу клубную комнату, занимаясь дыхательной гимнастикой. Точнее они с Ильей прогоняли через свое тело ки, пропуская силу через каждую мышцу, сухожилие сустав. Это нужно было для того, чтобы нащупать каналы силы в своем теле, и научиться контролировать их. Лишняя нагрузка сужала каналы, при этом укрепляя тело.
Убедившись, что Илья все делает верно, я занял место между ними. Вообще-то для подобного не обязательно было двигаться, но я как-то приспособил тренировки к дыхательной гимнастике, показанной Чжэном, и был сильно удивлен результатом. Так мы и двигались по комнате, неспешно, перетекая из одной стойки в другую. Сейчас я больше следил за Аленой, так как она давно освоила этот прием, и надо было контролировать, чтобы она не переусердствовала.
—Илья, полегче,— сказала я.— Здесь нужна концентрация, а не сила. Как только сможешь убрать процентов девяносто силы, сразу почувствуешь. Алена, не торопись.
Дверь в комнату резко распахнулась и на пороге появилась Марина. Шумно выдохнув, она набрала номер на телефоне.
—Нашла их,— сказала она,— в клубной комнате. Ерундой какой-то,— положив трубку, она уперла руки в бока, строго глядя на нас.— Кузьма, ты совсем сдурел? Турнир начнется через пять минут, вы почему еще здесь?
—У нас утренняя разминка,— отозвался я, не отрываясь от занятия.
—Через пять минут финал!— всплеснула она руками.— Алена, плюй на него, поспешим, иначе не успеешь…
—Ну что ты кричишь…?— вздохнул я.
—Проигрыш из-за неявки — это же позор! Ты об этом не подумал? И то, что ты тренируешь Алену, не значит, что можно выставлять ее перед всеми как…
—Ладно, ладно,— отмахнулся я.— Пойдем, посмотрим в глаза сопернику.
—И я все еще не понимаю, почему ты сам отказался выступать,— ожидая пока мы соберемся, проворчала Марина.— Ты бы обязательно победил.
—Вот именно поэтому мне и не интересно.
Финальная часть, как и первые отборочные туры, проходила в первом корпусе, и вместить всех желающих он просто не мог. Специально для тех, кому не посчастливилось получить билет, на улице установили несколько больших экранов, показывающих огороженное специальным барьером татами.
Бой явно задерживался, и нетерпение среди зрителей нарастало, но никто не кричал и как говорится: «беспорядков не нарушал». Разве что у служебного входа толкалось несколько старших преподавателей, которые едва не набросились на Алену. Я же, с самым наглым видом, взял ее за руку и пошел сквозь толпу, пробивая дорогу.
—Время на подготовку вы пропустили,— из толпы выскочил невысокий кореец и зашагал рядом. Оглядев Алену, он недовольно поморщился,— я могу задержать бой еще на десять минут, переодевайся.
—В этом нет необходимости,— ответил я за нее, чем вызвал довольно неприятный взгляд.
Противник Алены, глава ученического совета, Никита Щуров, уже ждал на татами. Короткие яркие шорты и голый торс, похоже, он решил выступать в традиционной для тайского бокса экипировке. У самого татами мы встретились взглядом. Да уж, серьезный парень. Думаю, до третьей ступени ему осталось лишь преодолеть формальности.
В этот раз обошлось без боковых судей. Судейский совет, в строгих костюмах, засел за длинным столом напротив. И что самое интересное, главенствовал у них ректор.
—Ален,— я чуть подтянул ее к себе, чтобы стоявшие рядом помощники не слышали.— Ты еще недостаточно подготовлена, чтобы выиграть, не навредив себе. Хочу, чтобы ты отказалась от боя под каким-нибудь безобидным предлогом.
Она посмотрела на меня так, словно прикажи я ей биться насмерть, она не будет колебаться ни секунды. И словно ведро холодной воды на меня вылили. Обозвав себя последним эгоистом, тяжко вздохнул.
—Ученик не смеет оспорить слова и волю учителя,— тихо сказала она, с удивительной точностью поняв, что крутилось у меня в голове.— И не важно, считает учитель, что ученик не готов, или преследует корыстные мотивы.
