Запах. В нос ударил жуткий едкий запах. Тошнотворный, сладковатый, запах гнили, самой смерти. Подскочив на ноги, ведомая лишь одним желанием — отстраниться от него, я упёрлась грудью и лицом в стену земли, отчаянно борясь с нахлынувшими рвотными позывами, пыталась перебить ею зловоние. Затем следуя за голосом Яна, ведомая его приказом, вернулась и стала расковыривать доски, перекладывая их в другой конец ямы. Тело было укрыто покрывалом, я чувствовала ткань подушечками пальцев, осязала под настилом оставшегося дерева, прикасаясь к нему, то и дело одёргивая руки. Не знаю как, но я старалась вообще не дышать. Не знаю, было ли возможно не дышать так долго. Постепенно отворачивая покрывало, я видела, что оно было в какой-то белой плесени, в отпечатках тканей. В месте, где я подняла его, я наткнулась на кости — это были ладони. Крест был зажат в одной из кистей. Там же различалась и одежда — какой-то жакет или плотное платье, грязно-коричневое, пуговицы на манжетах отсвечивали бликами, ослепляя меня, дезориентируя в пространстве, и покоились концы платка — бледно-розового, из блестящей сверкающей ткани. Избавляясь от покрывала, я всё больше открывала вид на полотно и теперь лицезрела, его повязанным на черепе, почти полностью прикрытом розовой материей, лежащем на серой подушке.
—Начинай искать камень,— командовал Ян.
Я не видела камня. Я видела только тело, труп и груду одежды. Плотно зажмурившись, я запустила туда руки, принимаясь его раздевать. Точнее её. Стараясь не думать, что делаю, кто это и что перед мной, подо мной, и что я причиняю дискомфорт этому бренному телу, оскверняю его, хотя вероятнее всего, душе, которая когда-то давно пребывала в нём уже несколько веков абсолютно безразлично, что здесь и сейчас происходит. И как только я поняла это, как только вспомнила, мои мысли прояснились, я стала работать увереннее. Широко распахнула глаза и стала самозабвенно ворошить могилу, быстро, чётко снимая одежды. Всё же это был жакет. Расстегнув его, я коснулась как мне показалось вначале — скелета, только вот это было вовсе не грудой костей, а чем-то плотным, хоть и истлевшим. И когда сняла платок, увидела, что кости не белые, не рыжие, а чёрные, и что они покрыты плесенью, покрыты маленькими мотылями и личинками. Я ощущала под пальцами мух и червей, но это, как ни странно, уже мало меня волновало. Я представляла, что всё это происходит не со мной, и остро жаждала, просто побыстрее закончить. Я даже дышала, не ощущала уже едкого зловония, способного вывернуть мои внутренности наизнанку, не замечала подступающих к горлу рвотных позывов, а просто боль в лёгких и в желудке притупленную, ровную, настойчивую, сковавшую, но не способную меня остановить. Я копошилась в земле намешанной с останками когда-то бывшими человеком, мне казалось, что не только моя одежда по локоть, а даже мои волосы, неразумно не собранные в хвост, которые я постоянно поправляла, выпачканы в рыхлое неясное месиво. С усилием, напрягая натруженные мышцы, я подняла тело далёкой родственницы, расположила его полусидя, и оно неосторожно навалилось на меня, и голый череп упёрся в моё плечо, лбом соприкасаясь с голой кожей шеи. Я вскрикнула, но быстро затихла. Я полуобнимала его, как куклу, и шарила свободной рукой на полу гроба, и вскоре нечто гладкое, ровное и холодное, похожее на знакомое драконье яйцо попалось мне, когда я словно баюкала в объятиях, как ребёнка, мощи, и нашла спрятанное сокровище под его ногами. Мне не нужно было подтверждений в том, что я нашла — я быстро очистила тяжёлый овал пальцами от пыли и он замерцал перламутром. Поспешно отстраняясь от тела, я, насколько это было возможно, аккуратно уложила его обратно, выпрямилась и показала всем камень, в первую очередь Живе, встав на ноги и вытянув руку к поверхности ямы.
Она подтвердила, что это он. И всё, что мне оставалось — это выбраться наружу. Но Ян не мог мне помочь. И, наконец, оставив тело в покое, слегка укрыв его покрывалом, мысленно извиняясь перед его душой, которая меня уже не слышит, мне пришлось карабкаться на возвышение, с трудом, несколько раз падая обратно, потому что ноги, подошвы сапог соскальзывали. И вся грязная, уставшая и словно выбравшая из ада снова, во второй раз за сутки, я в какой-то момент оказалась наверху.
Выкарабкавшись, присела за землю, передала камень Живе, и увидела протянутую руку Яна. Уцепившись за неё, встала, и, не задерживаясь, вырываясь из хватки, оставляя его, направилась к озеру. Побежала стремительно по пристани, упав у её края и наклонившись к воде. Мне резко стало плохо, так плохо, как не было даже внизу — адреналин, помогавший всё это время держаться, отступил, и меня с безудержной силой замутило и содержимое желудка вывернуло в озеро.
Ян мгновенно и в то же время совсем незаметно оказался сзади. Я напряглась, попросила его уйти, отвернувшись, но он остался, присел на корточки рядом и помог мне умыться. Зачерпывал воду, ледяную, остывшую в прохладе ночи сентября, методично и усердно промывал моё лицо, орошал волосы и, взяв мои кисти в свои, поочерёдно купал их в воде. И когда закончил, принялся мокрыми руками отряхивать моё платье, немного его отмывая.
Переодеваться было некогда. Вода капала с меня, холодная и пронизывающая, мы сидели на крою пристани, под луной и ветер казался ещё более холодным от того, что я была мокрая. Но так было даже лучше, я приходила в себя быстрее, и Ян горячими ладонями держал мои дрожавшие руки, колотившиеся не от страха, а от мороза и перенапряжения, вызванного беспрерывной работой. Сзади к нам уже подходила Жива.
Они с Яном переглянулись, и он попросил её поторопиться. Не без помощи дракона я поднялась на ноги, и мы с Живой встали друг напротив друга. Было заметно, что лицо Яна стало напряжённым, он сжал челюсти, его скулы напряглись. И я бы не обратила на это внимание, если бы не услышала собранный голос Гая — он тоже советовал нам действовать без промедления. И начинала понимать, почему: вой, ещё совсем недавно казавшийся таким далёким, вдруг резко стал ближе. И все, кроме меня узнали об этом раньше, почувствовали раньше, откликнувшись своей магической энергией на их энергию. Я понимала, что волки будут здесь, и, возможно, совсем скоро — они уже рядом.
Последнее, на что я отвлеклась, было то, как Валентина побежала за дом, и Кинли зашипел. Вой сотряс землю фермы словно гром, и Жива быстро начала читать заклинание. Я не ощущала в этот момент ровным счётом ничего, как и всегда, когда имела дело с магией, когда носила её в себе долгие годы. И когда вой был уже на ферме, когда я услышала хлопок — Валентина, Гай, Алексей обернулись, цмоки массово меняли свою форму на драконьи обличия, они взревели и красные огни глаз замелькали в ночи. Стараясь абстрагироваться и сосредоточиться, я вслушивалась только в слова Живы, которая заканчивала. И вот она умолкла и передала мне камень. Держала меня за руку в этот момент. Словно соединив нас.
—Камень — по-прежнему источник моей силы. Но теперь ты связана с ним,— произнесла она, под беспрерывные звуки воя и рёва.— Давай, девочка.
Глаза Яна сверкнули ультрамариновым. Я смотрела в них, растерянно и почти беспомощно. Что-то было не так. Да, пусть я слишком устала. Но это не оправдание. Однако, то, что я должна была сделать вдруг показалось слишком сложным, это было так глупо… Но я не могла вспомнить слов. Слов, которые я точно знала наизусть, которые должны были отскакивать у меня от зубов — они все напрочь вылетели из головы. Я злилась на себя, и знала, что Ян тоже злится. Сейчас или скоро начнёт. И вспышки сверкали рядом с нами, и грохотало, и ревели драконы и кровожадные звери, а огонь — полыхал. Ян начал надиктовывать мне заклинание, я повторяла. Мы читали его вместе. К счастью, Ян сохранял терпение и самообладание, и меня не выбило окончательно из колеи. Наоборот, благодаря его внимательному отношению, тому, как он развернул меня к себе лицом, как взял обе мои ладони в свои, я успокоилась, волнение ушло, и я начала вспоминать слова после первой же фразы. Помощь Яна больше не была мне нужна. Слова полились вместе со звучанием моего голоса, но вдруг свист пронёсся рядом и перебил меня, вклинив в текст старого заклятия вскрик — кинжал приземлился рядом со мной, воткнувшись в дерево пристани. Резким движением Ян потянул меня на себя, плотно прижав, развернулся вместе со мной, встав на моё место, и следующий кинжал попал ему в спину — он закрыл меня своим бессмертным телом. Воя было слишком много, я не знала, сколько здесь волков. Вспорхнула вспышка — Жива обратилась в дивную величественную птицу, и маша перистыми крыльями грифона, подхватывала ими ветер и стала подниматься ввысь. Она улетала, исполнив своё обещание. Дело оставалось за мной.
