В ее голове выстраивалась картина происходивших событий, казалось, последовательных событий ее минувшего. Стучащие в дверь ее дома в Патоке солдаты. Расстрел родителей, причина которого была неизвестна все эти годы. Ее побег из города. Затем долгие счастливые годы в неведении, а после – приезд Рори из Аркада. То, как он изменился, вернувшись повзрослевшим, почти другим человеком. Его рассказы об ордене, его рассказы о том, как он хочет изменить мир. По приезду он знал, что Эвелин Эйлер существует. Марк мог во многом ее обманывать, но не в этом. Установленный факт: если Рори был в Северном Аркаде – он и правда видел лицо дочери Президента.
И он ничего не сказал.
Теперь Ева окончательно удостоверилась, что трагедия, произошедшая много лет назад в ее доме, не была случайностью. Она всегда знала, что существовала какая-то причина, но думала, что она будет менее значительной. Ева не ждала, что через столько лет судьба напомнит ей о забытом. Ева уже давно смирилась с незнанием, и теперь была ошеломлена, ведь старые раны ворошились. И, кажется, у нее не оставалось выбора, кроме как распахнуть душу для ушедшей давно боли, ведь Ева вряд ли могла сейчас забыть об увиденном, все бросить, развернуться и уехать в Барреру. Особенно, если Рори что-то скрывал. А точнее – действительно что-то знал; если у него были какие-то ответы.
Ее лишь удивляло, с какой легкостью он утаил от нее правду.
Лицо Евы оставалось болезненно равнодушным. Поблизости послышался лай собак. Двое солдат с псом на привязи выходили из-за поворота. Марк взял Еву за локоть, и она послушно шагнула за ним обратно в дом. Он прикрыл дверь.
Ева ощутила резкую слабость во всем теле. Перед ее глазами стоял образ – собственное отражение.
–Натяни повыше шарф,– сказал Марк.
Сознание Евы было сейчас далеко от коридора, в котором они стояли, но она услышала ценный совет. Кто знает, кому ее лицо покажется знакомым.
Марк отступил на шаг назад, и его фигура растворилась в тени стен. В доме стало очень тихо. Был слышен лишь громкий собачий лай. Через мгновение Ева уже не видела Марка, он двинулся вглубь дома, чтобы забрать их сумки.
Когда лай прекратился, Марк решил поспешно покинуть дом Густава, и Ева слепо шла за ним. Он так же не медлил, чтобы найти машину, а Ева только и думала об оставленном в пыльной комнате телевизоре и прокручивала в голове полученную час назад информацию, не до конца понимая, что именно она скажет Рори, когда придет. И скажет ли что-то вообще. Незримая плотная пелена застелила свет, и вряд ли ее замечал Марк.
Они встретились в договоренном месте – в безлюдном переулке возле улицы, у которой они недавно расстались. Когда она увидела фигуры Рори и Артура, подступающие из-за угла, она растерялась, но не струсила. Она хотела честно обо всем поговорить с Рори.
Они стояли в переулке, где не было ни одной живой души, кроме них самих. И Рори видел издалека ее бледность и странное выражение лица Касселя.
Какая-то неясная тревога нарастала в Еве, а Марк Кассель оставался стоять позади, полностью безучастный. Подойдя, Ева прерывистым голосом рассказала о том, что ей довелось увидеть. Рори Аллен покачнулся. Он мгновенно перевел взгляд на Марка: Ева не могла упустить из виду, как исказилось лицо сводного брата. Но в следующий миг в его глазах появилась нерешительность. У него резко пропал голос. Рори не нашелся, что произнести. По его блестящему взгляду было видно, что он ощущал себя действительно виноватым. И Ева Гордон не знала, с какой огромной силой в этот момент горячее пламя выжигает его грудь.
Глаза Евы тоже заблестели. Обида и разочарование больно ударили ее.
Ева любила Рори Аллена, любила по-своему, он был ей дорог, и она не имела сил или средств, чтобы возненавидеть его. Он давала ему шанс: предложила рассказать все, что было известно об этой девушке или о далеком роковом дне из ее детства.
Но Рори с трудом вымолвил, что у него нет почти никакой информации, кроме той, что он увидел Эвелин Эйлер в Северном Аркаде, и собрался поехать домой, чтобы известить об этом Еву. Однако внятных причин, почему он не исполнил задуманное, Рори не смог назвать.
Все присутствующие догадывались об этих причинах, но никто не произнес название ордена вслух.
И от этого Еве сделалось так неприятно, что она задумалась – на самом ли деле он совершил предательство? Или лучше не называть содеянное таким словом? Ведь, в конце концов, это же Рори Аллен – ее сводный брат и лучший друг.
Или теперь он просто часть ордена Большой Медведицы? Что в самом деле это значило для него? Совершенно ясно, что каким-то образом Рори действовал в интересах ордена – только в этом могла быть причина его молчания.
Ева находилась в полном смятении. Она не могла думать о том, что Кассель уже нашел машину, нашли ли Рори с Артуром ночлег, и готовы ли они все с утра будут ехать; все, что происходило за ушедшие дни и недели потеряло смысл. Ей были необходимы ответы на ее вопросы – о своей семье, о своем прошлом и настоящем. И они были недоступны. Ева надеялась, что их мог знать Рори. Но и ему было мало что известно. Кроме главного.
Он слишком много времени скрывал правду.
Ева развернулась и стремительно направилась к выходу из переулка. Она видела перед собой пустынную грязную дорогу и не думая, понеслась по ней, смахивая с бледных щек проступившие слезы. Будто надеялась, что сбежит от образа в телевизоре, преследовавшего ее.
–Ты куда?– растерянно крикнул ей вслед Рори.
–Не знаю,– бросила она, не оборачиваясь.
За ней с места резко сорвался Артур Дюваль. А что-то внутри Рори Аллена, какое-то угнетающее чувство сожаления и понимания неисправимости ситуации, не позволили ему сдвинуться с места. Он смотрел в спину Дювалю и не решался побежать следом.
Зов Большой Медведицы
Оставив позади Нефритовую Долину и Плат, машина неслась в направлении Леклерка. Марк сделал очередную остановку, вышел, чтобы покурить. Тем не менее, столь частые остановки делали Еву беспокойной, ведь дороги никогда не были так опасны, как сейчас – когда они подъезжали все ближе и ближе к Аркаду, а следовательно – к Понтарексу.
Марк с ухмылкой на лице успокоил ее:
–Здесь не опаснее, чем там, куда мы едем.
Ева Гордон очень мало видела мир, можно сказать, она никогда не бывала в нем – не бывала почти нигде, и всем сердцем желала в этом «нигде» оставаться. Но после визита в Город Гор премьер-министра у нее не было другого выбора, кроме бегства. А после того, как она столкнулась с тайнами своего прошлого – она не позволяла себе даже думать о том, что до момента их раскрытия она ощутит хоть какое-то подобие спокойствия.
А Марк Кассель, он бывал и там и здесь, объехавший весь мир, он тащил ее неведомо куда, и она мысленно, переступая через себя, его за это благодарила. Сама она слишком запуталась в паутине собственной жизни, а он, взявший ситуацию в свои руки, был так сейчас необходим и полезен: Марк говорил что делать, и Ева подчинялась, не находя в себе сил принимать самостоятельных решений. Кто бы мог подумать…
