Я не понимала, что она делает. С моих губ срывался крик, я безуспешно ерзала под е телом, пытаясь вырваться, и звала Яна, который не мог мне сейчас помочь. Неужели Дивия была не той, за кого себя выдавала? Неужели она была заодно с волком?
Её лицо, полное злобы и ненависти, приближалось к моему. С её волос на мои щеки сыпалось стекло, и свисали пряди серебряных волос.
–Когда твой род думал, что долгие века сдерживал волков от обращения, они сдерживали не их, а меня,– прорычала она.– Волкам просто не повезло в том, что их магия зависела от силы луны. Они просто стали побочными жертвами. Именно ты и твоя семья мешали мне всё это время. Это не я дала им магию. Не я сама решила уничтожить себя. Волколаки же хотели обращаться и думали, что это я во всём виновата. Что из-за меня они проиграли войну. И спустя много-много лет они отыскали меня, в отшельничестве и страдании. Лучше поздно, чем никогда. И тогда я осознала, что у меня есть союзники, а также общий с ними враг, и что я могу вернуть свою власть над луной и над своей жизнью. И мы заключили сделку: они отыщут ведьму, которая сковывает нас, а я сделаю для них, что те пожелают. И после того, как они убили твою семью, всех до одного, кроме тебя, они попросили о вечной полной луне. Попросили проявить мою силу в полной мере. И после стольких лет изгнания и бессилия, я была рада этому. Наши желания совпали.
Я билась в конвульсиях и плакала, слушая всё это. Дивия оказалась не той, за кого мы с Яном её принимали. И история моих предков из её уст звучала совсем по-другому, а не так, как мы считали. Всё это время Дивия и была моим самым главным врагом, врагом с более давних времён, и я не знала причин. Но ясно совершенно было одно: сейчас она хочет закончить начатое – убить меня, потому что оказавшись здесь с Яном, в поисках моей магии, я всё ещё опасна для неё.
Дивия занесла надо мной руку, и припечатала к моему лбу. Резкая боль пронзила голову, и на миг мир почернел перед глазами. Меня начало судорожно трясти, тело больше не подчинялось мне, и боль становилась всё сильнее и сильнее, заполоняя собой остальные ощущения.
Но вдруг она прекратилась. И серые пряди Дивии покинули мою шею. Полыхнул горячий огонь, и она принялась отмахиваться от пламени. Слышался писки взмах крыльев – это был Кинли, взявшийся из ниоткуда, и храбро принявшийся защищать меня, извергая потоки пламени. Всего на секунду я бросила взгляд в сторону цмока – его атаковало три волка, вцепившись клыками в его чешую, и он сбрасывал их, обжигая пламенем, вздымая в воздух крылья и ударяя по волколакам тяжёлым хвостом. А один из них запрыгнул на него снова.
Совсем рядом послышался удар и жалобное скуление – Дивия отшвырнула Кинли, и он рухнул на пол. Скорее всего, пока она отвлечена, я сумела бы убежать в этот момент, но я не могла, не могла бросить моего Кинли умирать.
Вытирая крупные слёзы, бросилась к нему, пробегая мимо Дивии, и обхватывая его руками. Я ощутила, как он сильно кусает меня за предплечье. На моей коже выступает кровь. И Кинли смотрит на меня так, как никогда, словно всё понимает: свирепо и решительно. Наверное, если бы он мог на человеческом языке мне что-то сказать, он бы сказал мне уходить. Намеренно обжигая меня, словно пытаясь разозлить, отталкивая меня, он вырывается их моих рук и взлетает, атакуя Дивию. И мои ноги поднимают меня, будто я не сама ими управляю, и теперь несусь прочь, к разбитому окну. Выбегая в лес, не оборачиваюсь назад, не в силах пережить то, что, возможно там увижу, и сворачиваю прямо лесную чащу. И бегу так быстро, как только могу. Навстречу ночной мгле.
13.Мир мёртвых
От того, что я стремительно несусь, ветер бьёт мне в лицо. Мокрые, не успевшие высохнуть волосы, хлещут по щекам и прилипают к коже. Я начинаю рыдать на ходу, но скоро прекращаю, потому что у меня нет это ни времени, ни подходящего случая. Приходится прятаться за стволами и вести себя тихо.
Меня догоняет крик, зов моего имени, произносимый голосом Дивии. Она настигает меня. Её голос плавный и спокойный, она как будто не гонится за мной, а бродит меж деревьев в округе, ища. Выглядывая, я несколько секунд смотрю туда, но никого не вижу в ночи, едва ли озаряемой светом полного месяца, отражающегося на снегу. Больше всего мне хотелось бы увидеть там синие искры, которые всегда следуют за Яном, но их нет. Однако, Дивии я тоже не замечаю. Это хорошо. Я продолжаю смотреть.
Я пока ещё ориентируюсь в том, с какой стороны пришла, но возвращаться не собираюсь. Хоть уже и начинаю видеть боковым взглядом тени. Их несколько. Но сейчас они для меня не самое страшное. Голос Дивии, нарекающий моё имя, разносится эхом по лесу. Я начинаю отступать всё также вглядываясь в черноту, из которой на меня где-то вдали идёт недружелюбная богиня луны, и врезаюсь в дерево позади себя. Вздрагивая от неожиданности, отскакиваю, оступаюсь и падаю, утыкаясь лицом в белый камень. Чуть отстранившись, осознаю, что камень слишком похож на нечто другое. Череп. Обычный, человеческий, в слякоти снега, перемешанной с грязью, поросший мхом и мелкими грибами. Мне в нос ударяет неприятный земляной запах.
Сколько было здесь людей до меня? Ведь я не первая. Пугаясь, быстро вскакиваю на ноги и мчусь, куда глядят глаза. Позади слышу следующие за мной шорохи. Это Дивия или навки. Или кто-то другой. Потому что кроме своего имени, я начинаю слышать кое-что ещё.
Детский плач. Плач ребенка, который сбивает с толку. Нечто мелькает белое сбоку, появляясь из ниоткуда, чей-то светлый силуэт, который я пробегаю, но он появляется снова. Вдруг он вспыхивает передо мной, и я резко торможу. Это женщина, со светлыми кудрявыми волосами, в рваном платье на груди. Она смотрит пространно в небо, на левой руке, почти опущенной вниз, у неё покоится грудничок, неуклюже свисая. Ребёнок не шевелится, но плачет. Я обхожу её медленно, отступая вбок, и замечаю движение с левой стороны. Другая женщина стоит у воды, в светлом одеянии с венком на голове. Она прижимает ладони к сердцу, смотрит на меня виновато и нервно, смотрит прямо в меня, а позади ее силуэта расстилается чёрное озеро, которое едва различимо во мраке. В этот момент нутром я ощущаю дыхание ветра в затылок, оборачиваюсь и встречаюсь лицом к лицу со старухой, в шляпе, со сгнившим лицом, без глазниц, с переломанным носом, с оголенными жилами на шее и старым грязным ожерельем и одной массивной поржавевшей серьгой. Начиная ощущать слабость, я отталкиваю её, пальцы проходят сквозь неплотное тело. Оно похоже на пар. И почему-то старуха растворяется, больше не трогая меня. Однако, я замечаю как начинает темнеть снег под ногами – он тает на моих глазах, обращаясь проплешинами ещё зеленой травы. И следом замечаю то, как она, словно под воздействием странной волны мгновенно вянет и перегнивает. Пропадают остальные едва различимые тени-навки, как будто сюда идёт сама смерть. И я знаю её имя. Дивия слишком близко.
Переступая черноту, я возобновляю шаг. Мгла захватывает всё больше и больше пространства. Нет сомнений том, что богиня луны с минуты на минуту будет здесь. Слышу, как трясутся кусты в той стороне, из которой следует волна и бегу прочь из этого места.
Пока что у меня не было выбора, и я просто покидала лес и неожиданно выбежала на поле. Залитое красным светом, будто новое затмение луны настало только что. Деревья остались позади, тени не шныряли между ними. И я пытаюсь уйти лишь от темнеющей земли. Выдохшись, держусь за левый бок и продолжаю двигаться быстрой походкой. Нервно оборачиваясь назад. Надеясь оторваться. Чернота пока отстаёт, она не следует за мной. Иду вперед, пересекая поле, думая о Яне. Он был один, а волков трое. Понятия не имею, когда он прилетит за мной и прилетит ли. И я ничего не могу сделать – кроме как просто уноситься прочь, выигрывая время. Тот череп в лесу, на который я наткнулась – подобный конец может с большой вероятностью стать и моим концом.
