Лейт сделала несколько шагов вперед и тут же отпрянула обратно, схватившись за руку Тройвена — там, на другом конце площади, из темноты соседней улицы выступили трое. Через несколько мгновений стало понятно — хильдский ночной патруль, завидев их, двинулся наперерез, на ходу вытаскивая мечи из ножен.
—Спокойно,— сказал Тройвен дрожащим от волнения шепотом.— Мы люди мирные, никого не трогаем… Пошли.
И они, взявшись за руки, уверенно тронулись хильдам навстречу.
Хильды патрулировали город небольшими группами по трое-четверо воинов. Обычно горожан не трогали, если те сами не нарывались на неприятности, но поздних путников обычно останавливали и допрашивали, опасаясь незваных гостей с предгорий: сДжерхейном ушли многие, не только воины дружины, иллары Ильфейна и верные ему люди, но и кое-кто из знати и горожан; эргалонская дружина, пополнившись добровольцами, время от времени совершала эффектные вылазки в город и окрестности, нанося хильдам короткие и чрезвычайно болезненные уколы.
—Доброй ночи,— приветлио поздоровался рослый немолодой хильд, остановившись в трех шагах и пристально оглядывая Лейт.— Кто вы, куда идете, почему так поздно?
—Девушку провожаю,— откликнулся Тройвен, сжав ее руку.— Были на празднике наречения имени у друга. Тут уже недалеко,— он кивнул в сторону той улицы, откуда вышел патруль.
—Может лучше мы девушку проводим?— хмыкнул другой хильд, выступивший из-за спины первого.— А то ночь сегодня темная, нечистей что-то на улицах многовато.
—Благодарю вас,— поспешила ответить Лейт, вздрогнув от такой перспективы. Хотя хильды женщин силой не принуждали — почтительное отношение к женщинам было одной из особенностей их культуры, но случаи непонимания на поведенческом, ритуальном урове бывали, и не раз.— Я полностью доверяю своему спутнику.
Старший усмехнулся, еще раз окинув ее оценивающим взглядом, и не менее пристально уставился на Тройвена. Лейт знала, что он нервничает: в городе все еще выискивали скрывшихся илларов Ильфейна. Их так и вычисляли — по наполовину срезанному клейму, заставляя в случае подозрений всех горожан закатвать рукава.
—Саблю-то держать умеешь, герой?— спросил он с насмешкой, кивнув на ножны.— А ну достань.
Это было одной из проверок: иллары, подчинившиеся Острову, до сих пор не носили оружия, странным образом сохранив часть своей силы. Лейт, знакомая с основами системы, догадывалась, что Следящие подпитывают своих ведомых Огнем жизни, а те используют те навыки, что не требуют применения хэльдов. В их руках все еще работали некторые ка-эль, из тех, что требовали только личного Огня Жизни, вспыхивали урд-знаки, зажигались урд-конструкции. Те же, кто скрывался, обращался с оружием не очень ловко.
Тройвен улыбнулся и одним взмахом выдернул из ножен облегченную ахтамарскую саблю. Лейт знала, что друг-именинник, неплохо владеющий клинком, каждый день до седьмого пота гоняет товарища по двору.
—Ладно, убедил,— проворчал тот.— Идите быстрее, а то мы уже дважды за вечер подозрительных тварей распугивали.
Тени привязались почти сразу же, как только хильдский патруль исчез в темноте улиц. Кто-то шел за ними следом, прячась в отдалении, сливаясь с ночным сумраком. Тройвен и Лейт ускорили шаг, пытаясь оторваться, но те, кто крались следом, не отстали.
В дом, где жила Лейт, они заскочили почти бегом.
—Ночуй здесь,— велела она юноше, выглянув в тусклое маленькое окно в прихожей, но разглядеть там что-либо оказалось невозмоно.— Обратно я тебя не отпущу.
Стуча зубами от холода, при скудном свете свечей они разожгли кухонную печку, чтобы хоть немного нагреть комнаты. Хорошо еще, дом, в котором ее поселил когда-то Даллан, имел свою крохотную кухню и большой камин в гостиной, а во дворе, куда выходила кухонная дверь, имелся глубокий старый колодец. Шаги Пришествия делали обычную жизнь все труднее и труднее — днем город превращался в печь, после захода солнца резко холодало, поднимался ледяной ветер, к полуночи выстужая и выдувая из домов накопленное за день тепло. С печами тоже было непросто — дрова в Эргалоне стали теперь на вес золота. К счастью, те, кто приходил к ней с вестями, регулярно приносили и топливо, и пищу…
Затопив камин, она устроила Тройвена на диване в гостиной. Между кухней и гостиной находилась маленькая спальня, самая теплая комната в доме, в которой обычно ютилась она сама. Лейт знала, что юноша влюблен в нее и надеется на взаимность, но ответить не могла — в душе у нее ничего не загоралось. Иногда приходило в голову, что из него получился бы хороший, заботливый, любящий муж, но осознание того, что ей нечего ему дать в обмен на искренние, пылкие чувства и трогательную заботу, горечью отравляло ей и без того нелегкое существование.
Она была в храме Ильфейна в ту ночь, когда в город вошли хильды. Даллан предлагал ей уйти вместе со всеми, укрывшись в пещерах Джар Ил, но Лейт отказалась, оставшись в городе — она все еще надеялась на призрачную возможность добраться до дома, хотя разумом давно понимала, что с каждым днем этот путь становится все менее исполнимым. Раммер помог ей устроиться в городе, Даллан время от времени навещал ее, оставляя послания для верных Джерхейну людей и даже изредка ночуя на все том же диване напротив камина.
Дождавшись, пока Тройвен уснет, она вышла на кухню, к печке, и тщательно умылась нагретой на печи водой. В маленькое кухонное окно был виден темный внутренний двор с засохшими атлахами, с мертвым Кругом Власти и онемевшими Окном и Свечой. В доме стояла тишина, прерываемая только завываниями ветра: соседи несколько дней назад сердечно попрощались и уехали в южные предместья к родственникам, надеясь, что там у них будет возможность пережить надвигающийся сезон холода.
Заснуть ей удалось только под утро. В завываниях ветра ей все время слышались испуганные голоса, звон оружия и крики о помощи.
Утром она обнаружила, что Тройвен уже ушел, черкнув ей коротенькую записку со словами благодарности. Вновь раскочегарив печку, Лейт сварила себе большую порцию каха и, неторопливо позавтракав, собралась на площадь Совета Карн и на Южный рынок — главный нынешний источник новостей. Привычно пристегнув ножны кинжала на пояс поверх одежды, она решила для начала заглянуть в гости к той же Сейне, подруге по службе в Риан Ал Джаре, с которой она до сих пор поддерживала отношения. Спустившись по ступенькам, она задрала голову вверх, и потрясенная, застыла в неудобной позе.
Небо… Небо было похоже на вылившуюся и опрокинувшуюся вверх кровавую реку. Там, над головой, светлело неаккуратное пятно солнечного диска, а Небесный Остров Агваллар и вовсе утонул в этой ярко-бордовой небесной реке. Алое небо нависло над городом, давило, угрожало, душило… Маленькие аккуратные лужицы густой золотистой субстанции, образовавшиеся в щербинках мостовой, переливались драгоценными капельками под тускло-красными лучами. Воздух был прохладным и свежим, не таким, как раньше, но в слабых порывах ветра чувствовался привкус гари и чего-то постороннего, неестественного и неприятного.
Кйти, вспомнила Лейт это странное слово. Огненная река, протекающая под Тонхайром.
