Глава 1
Приходить всебя отболи— плохо.
Особенно, если эта боль вызвана ботинком, невежливо впечатавшимся вребра.
—Гляди-ка, труп!— весело отметил звонкий женский голос.
Сама тытруп…
Ябысрадостью сказал это вслух, нополучилось только подумать, ито— сбольшим трудом. Вголове плавал черный туман, руки иноги нешевелились, аотом, чтобы открыть глаза иречи нешло— ихбудто бызашили.
Все что ясмог— это неглубоко вдохнуть итихо застонать, даже неоткрывая рта.
—О, глянь-ка, пока еще нетруп!— удивилась девушка.
—Если онеще нетруп, тоочень скоро имстанет, иянехочу, чтобы его повесили нанас,— зло ответил ейдругой голос, уже мужской.— Так что валим отсюда! Черные могут нагрянуть влюбой момент!
—Ой, какой тызлюка, Вик!— прощебетала девушка, идве пары шагов потопали куда-то прочь.
Доменя имбольше небыло никакого дела.
Вот ихорошо. Вот иславно. Если они ушли— значит, никто больше небудет пинать меня поребрам. Аясейчас отлежусь маленько, ивстану. Встану, и… Ипойду.
Встать неполучилось даже спустя продолжительное время. Неполучилось даже открыть глаза— ихпокрывала какая-то плотная корка, которую янесмог отколупать одной рукой. Вторая тупо недвигалась.
Ясмог только перевернуться наживот иползти, вслепую хватаясь зато, что попадется под руку, иподтягивая себя.
Мне бытолько воды… Лужицу хотя бы. Просто чтобы намочить вней руки ипопытаться оттереть глаза отсковавшей ихкорки. Ипопить, конечно… Пить хочется дико. Даже вторая рука постепенно пришла внорму, идело пошло веселее, ивсе ради того, чтобы добраться доводы…
Новода мне непопадалась. Яполз покакому-то вонючему мусору, цеплялся засклизкие ржавые железки, резал пальцы оторчащие острые обломки. Яничего невидел— мог лишь отличить свет оттьмы. Япочти ничего нечувствовал— помоечная вонь выбила все прочие запахи износа, и, казалось, организму пришлось отключить обоняние вовсе, чтобы янесвихнулся. Ядаже незнал, куда яползу, нобыл уверен— чтобы выжить, надо ползти. Иплевать, что пару часов, а, может, вечностей тому назад меня уже списала сосчетов залетная парочка— янебуду лежать исмиренно дожидаться, когда жеявсе-таки превращусь внастоящий труп!
Внезапно руки вочто-то уперлись, вдва каких-то предмета, слишком выпирающих изобщей плоскости свалки. Якое-как разлепил один глаз, пытаясь понять, скакой стороны будет удобнее обползти неожиданное препятствие, нооказалось, что это никакое непрепятствие, это армейские стоптанные ботинки. Иботинки заговорили сомной тем жеженским голосом, что несколько вечностей назад назвал меня «трупом», апотом свалил восвояси вместе сосвоей обладательницей иеенапарником, оставив меня там, где был.
Только сейчас голос был уже невеселым, анервным.
—Эй, труп, тыеще нетруп? Если нет, товставай, дело есть.
Сначала япочувствовал укол вруку, апотом мне налицо полился прохладный поток. Яперевернулся наспину, иподставил открытый рот, чтобы вода лилась внего, ночуть незахлебнулся изакашлялся.
—Аккуратнее!— недовольно пробурчала невидимая девчонка.— Утебя все лицо взасохшей крови слоем впалец толщиной! Откуда⁈
—Незнаю!— прохрипел я, ивслепую махнул рукой.— Дай!
—Сейчас.
Лицо снова обдало прохладой, апотом вмоей руке оказался плоский круглый сосуд,ияжадно присосался кнему.
—Дай хоть глаза промою, атотак ибудешь наощупь ползать!
Ямахнул свободной рукой, показывая, что заводу она может делать сомной все что угодно. Полицу осторожно принялось скользить что-то мягкое.
Янаконец напился иоторвал почти пустой сосуд отгуб, итяжело выдохнул. Живот будто быраздуло отвыпитого, ивнутри меня вполне ощутимо булькало, будто вбольшой бочке.
—Готово.— раздался голос незнакомки.— Можешь открывать глаза.
Япослушался, итут жеспроклятьями иматами закрыл ихобратно— коварное солнце, дождавшись, когда ябуду беззащитен, метнуло вменя два огненных копья, которые через глаза поразили меня прямо вмозг!
Продолжая ругаться, яперевернулся набок, прикрыл глаза ладонью ипредпринял вторую попытку открыть их. Насей раз получилось лучше— янеослеп, идаже неиспытал новый приступ боли. Все так жедержа ладонь козырьком над глазами, яосторожно принял сидячее положение инаконец повернулся ктой, что сомной разговаривала.
Девушка лет двадцати-двадцати двух лет. Симпатичная. Темно-русые волосы собраны ввысокий хвост иперехвачены оголовьем активных наушников, ярко-зеленые, чуть линесияющие глаза смотрят наменя слюбопытством инемного— сопаской. Нашее— темно-синий платок, скрывающий нижнюю часть лица искрывающийся под воротником облегающей толикожаной, толиизчего-то похожего, куртки, сдлинными рукавами. Поверх куртки надета простенькая разгрузочная система изпары ремешков, накоторых висит несколько подсумков инепонятный обрезиненный цилиндр. Напоясе— широкий ремень, тоже снесколькими подсумками, некоторые изкоторых были такие большие, что пришлось ихдополнительно прихватить кбедру ремешком-другим.
Бедра, кстати, ничего такие. Даисама девушка фигуристая— явно непросиживает зад вкресле целыми днями.
Ох, неотом ядумаю, охнеотом! Думать-то надо отом, что удевчонки, хоть изаспиной, нотак, что достать можно водно мгновение, висит оружие! Что-то небольшой, плоское, футуристичное…
Сто-о-оп!..
Что захерня⁈
Язажмурился исхватился заголову, вкоторой будто быдиктор изновостей бубнил монотонную лекцию оборужии.
Это что еще захрень такая сейчас была⁈
—Что тымне вколола?— прохрипел я, вспоминая, что первым, что яполучил отдевушки, был укол.
—«Искру».— довольно ответила девушка, будто мне это должно было очем-то сказать.— И, явижу, уже начинает действовать. Цени!
—Обязательно! Только сначала объясни, что это заискра такая!
—Тычто, сЛуны свалился?— удивилась девушка.— Незнаешь про «Искру»?
—Конечно, знаю, тебя проверяю!— зарычал я.— Если спрашиваю, значит, незнаю!
—Ну, если тысравнишь себя сейчас ссобой, каким был минуту назад, тывсе сам поймешь. Боевой коктейль, если коротко. Поставит тебя наноги быстро икачественно. Без ног бегать будешь, если понадобится!
—Цена?
—Сожрешь напару килограмм больше.— хохотнула девушка.— Ну, мышцы поболят, может. Ноэто потом. Асейчас япотратилась натебя непросто так.
—Яждал, когда жеэто случится.— яусмехнулся.— Ногде твой напарник?
—Сдох!— будто надоевшую жвачку, выплюнула девушка.— Как последний нуб, вляпался вФаренгейт, вообще неглядел, куда шел! Докорочки прожарило, что твою куру-гриль!
