—Что завнешний круг?
—Охрана, стволы, собаки, одна, может даже две новомодных камеры, руны настенах, магическая печать вокруг здания, может еще чего помелочи. Ноэто все барьер отнепрошенных гостей, что ломятся снаружи. Имало что может остановить тех, кто уже внутри.
—Что мне надо сделать?
—Зайдешь внутрь, выберешь себе девушку, вот эту,— онпоказал фотокарточку довольно красивой, ноочень ужмолодой девчушки, явно моей ровесницы.— Высней уединитесь, дальше тебе надо будет подняться надва этажа инайти личный кабинет владельца. Передашь ему послание иуйдешь.
Меня постригли, одели вчерный костюм иззауженных брюк иприталенного пиджака. Белая сорочка сочень странными пуговицами нарукавах, которые прикреплялись отдельно. Отгалстука яотказался, так как это какая-то бессмысленная фигня, которой можно меня жеизадушить.
—Так даже лучше,— произнес Гамбо, оглядывая меня состороны. Онрасстегнул несколько пуговиц нагруди, увидел косой шрам отплеча добедра, застегнул одну пуговицу обратно.— Да, это уже лишнее, так отлично. Нукак тебе?
—Перфекто!— воскликнул тонкоусый, активно жестикулируя.
Отражение взеркале было странным инепривычным. Там стоял вполне приличный, цивилизованный человек, который готов был идти набал, жать руку чиновникам, решать финансовые вопросы корпорации или просто свободно заходить вдорогие рестораны иклубы, недумая при этом, как незаметно расправиться сохраной.
Только взгляд выдавал.
Костюм, прическа, запах, чистая кожа… Шелуха, неболее, никак неменяющая суть. Новгородах люди куда мягче отбезопасной жизни, так что даже подобная мелочь способна ввести ихвзаблуждение.
—Конверт утебя вкармане,— улыбнулся Гамбо.— Отдашь его Фонарю, ивсе.
—Давай уже закончим сэтим,— произнес я.
Отдашь Фонарю ивсе. Как же. Пусть яинеразбирался вовсех тонкостях столичной жизни, номоя звериная чуйка вопила, что явлезаю вкакую-то подставу. Иведь уже согласился.
Глава 13. Готов вляпаться влюбое дерьмо затриста рублей.
Меня встречал тот жеводитель, итеперь янесмотрелся так чуждо вэтой машине. Наоборот, казалось, что машина слишком простенькая, будто быястарался передвигаться инкогнито. Время было заполночь, так что доехали быстро. Вдороге меня слегка разморило отвыпитого шампанского.
Странно, вроде недолжно быть такого эффекта, аноги будто ватные. Похоже, несовсем простой был алкоголь.
Мыостановились вочередном темном переулке, где единственная дверь была освещена алым светом фонаря. Охранник навходе мельком оглядел мою фигуру, машину иводителя, затем отошел всторону.
Коридор, девушка-администратор встрогой обтягивающей, нослишком короткой юбке, белой блузке, накоторой расстегнуто слишком много пуговиц. Улыбалась, пригласила меня внебольшой зал, усадила намягкий диван. Тут жепринесли шампанское изакуски.
Гамбо, чертяка, все рассчитал. Втакие места явно неходят натрезвую голову. Вскоре пришли девушки, все как наподбор молодые икрасивые, всексуальном нижнем белье, обтягивающей одежде, которая показывает больше, чем скрывает.
Явыбрал ту, чью фотографию показал мне Гамбо. Девушка улыбнулась, взяла меня заруку иповела засобой пополутемным коридорам мимо прикрытых полупрозрачными занавесками залов. Думаю, даже призыватель остался бывпечатлен тем, что можно было увидеть вэтом месте.
Спасибо старому хрычу, что научил меня держать тело вузде. Мир Анимы бывает нетолько жесток, ноиковарен. Вбитву стеми жесуккубами или девятихвостыми лисицами лучше даже невступать, если тынеспособен контролировать свои гормоны.
Девушка привела меня вотдельную комнату согромной кроватью под балдахином, отдельной ванной иеще парой помещений.
—Время все равно оплачено,— произнесла она шепотом, проводя пальцами погруди.— Может хочешь немного расслабиться для начала?
—Предпочитаю расслабляться пообоюдному согласию.
—Акто сказал, что япротив?— игриво улыбнулась она. Пахло отнее настолько обворожительно, что намгновение меня повело.
—Оставь меня, дальше ясам,— сконцентрировавшись, произнес я.
—Если передумаешь, явдальнем зале, буду принимать ванну.
Когда девушка ушла, яоблегченно вздохнул. Паломничество вдикие земли было долгим инечасто нам удавалось добраться доцивилизации. Амой обратный путь доМосквы вообще длился полгода вполнейшем одиночестве.
Если бынеМетелица, тодалеко нефакт, что ябынашел всебе силы отказать девушке сейчас. Даивряд лизахотел бы, чего ужтут. Иянепро какую-то романтику сейчас, апро вполне обычные человеческие потребности.
Так или иначе, пора было приступать кработе. Часы исправно отсчитывали секунды, азначит, замной никто ненаблюдает. Приятный побочный эффект артефакта, если разумное существо смотрит наменя каким-либо образом, необязательно глазами, тострелки начинают крутиться вобратном направлении.
Яшагнул вТень, имир посерел. Одновременно сэтим ястал видеть гораздо больше, чем хотелось бы. Исквозь серые преграды ярассмотрел тевещи, окоторых предпочел бысовсем незнать. Оказывается, тут был еще иподвальный этаж, где оказывали услуги несколько более грубого характера. Впрочем, кажется, гостям это даже нравилось.
—Мерзость,— прошептал ясебе под нос ипостарался больше несмотреть под ноги.
Моя провожатая была либо хорошо проинструктирована, либо имела развитый инстинкт самосохранения. Потому что она действительно принимала ванну вдальней комнате, анепыталась замной подсматривать.
Ятакже заметил имагический круг вдалеке, вместе сбарьером, авот рун настенах неоказалось.
Утеней нет направления, имнеизвестна гравитация, они неинтересуются законами физики или аспектами человеческой морали. Они просто отпечаток того, что ихотбрасывает. Ноэто лишь напервый взгляд.
Так или иначе, тени имеют свойство сливаться при касании. Ито, что ходит потеням, просто перетекает изодной вдругую. Так ияперемещался вверх между этажами ивстороны поособняку впоисках своей цели.
Это неполет, ведь внебе нет теней. Это именно перемещение поплоскости вобъемном пространстве. Когда можешь игнорировать одну изкоординат, можно проигнорировать имногие другие фундаментальные законы. Так говорил наставник. Аему— покровитель.
Янашел нужный кабинет, дождался, когда его покинет одна издевушек, выждал еще немного, чтобы Фонарь застегнул ширинку иплеснул себе немного виски. Азатем просто вышел изтени унего заспиной. Коснулся лезвием рыхлой шеи, понаблюдал затем, как трясущаяся рука ставит стакан обратно настол.
Фонарь был толстоватым мужчиной пятидесяти лет. Сзалысинами, обильным потоотделением, мерзкими короткими пальцами-сардельками икрайне расшатанными нервами.
—Чего тебе нужно?— прошептал он.
—Во-первых, чтобы тынетянулся ктой большой кнопке под столом.
