Раз заразом яскладывал пальцы особым образом, чуть линевыворачивая их, ипытался скопировать движения Захарова. Несмотря натень, помоему лицу градом катился пот. Болели нетолько ладони, ноибицепсы. Даже спина ныла— оттого, что яслишком долго сидел внеудобном положении.
Через час, когда яуже хотел бросить это гиблое дело, внутри вдруг снова проснулась невидимая струна. Она звонко загудела, авокруг ладоней сгустилось облачко тумана.
Япоспешно разъединил пальцы, иоблачко рассеялось вдушном неподвижном воздухе. Нояуже запомнил движение иощутил особое внутреннее состояние. Как будто магия давным-давно дремала вомне, атеперь проснулась.
Яснова соединил руки. Струна зазвенела, иоблачко тумана появилось помоему приказу.
Ещё два часа япровозился, пытаясь превратить облачко вкаплю воды. Якомкал его владонях ипытался мять пальцами. Облачко появлялось, дрожало иснова таяло, распадаясь крохотными клочьями.
Нопревращаться вводу категорически нехотело.
Один раз, когда яслишком резко сжал пальцы, облачко потемнело ивдруг ущипнуло меня крохотными молниями.
«Ичёрт стобой!»— решил я, поспешно отдёргивая руки.
Главное— что-то начало получаться. Аостальное— дело тренировки.
Я— маг! Чёрт меня побери, я— маг!
Вдоволь наигравшись смагией, явытащил изкармана бумажник. Вчера ятак инерискнул светить его— слишком много любопытных людей крутилось вокруг.
Вбумажнике оказались двадцать рублей незнакомыми купюрами. Яслюбопытством повертел вруках одну бумажку. Налицевой стороне гордо расправлял крылья двуглавый орёл. Надпись под орлом сообщала:
«Два рубля. Обеспечено золотым резервом императорского банка».
Наобороте купюры был изображён солидный бородатый мужчина вовальной рамке издубовых веток. Мужчина грустно смотрел наменя.
Ярешил, что это портрет императора. Внимательно рассмотрел его— вдруг придётся встретиться.
Логика подсказывала, что двадцать рублей— совсем небольшие деньги. Натакую сумму непроживёшь. Амне срочно нужна крыша над головой. Даиеда непомешает— почти весь завтрак яскормил Захарову.
Наэтот случай уменя был план.
Если вэтом мире утебя нет денег, ноесть сильная магическая матрица— тебе прямая дорога вучилище. Само собой, невобычное, авмагическое.
Там тебя будут кормить иучить, и, вконце концов, сделают изтебя императорского гвардейца.
Если необделён магическим талантом иупорством— поступай после училища вИмператорскую академию.
Именно отакой карьере мечтал парнишка-карманник. Ради этой возможности онпрятался попомойкам иловил магических тварей.
Ну, ипоймал одну, насвою голову.
Яподнялся соскамейки исунул деньги вкарман. Бумажник зашвырнул вкуст волчьего лыка, который рос возле глухой задней стены трёхэтажного флигеля.
Пусть ищут!
Аяпоищу магическое училище.
* * *
Проснувшись утром, граф Валерий Васильевич Стоцкий первым делом потянулся ккнопке селектора.
—Виконт уже уехал вучилище?— спросил онсекретаря.
—Так точно, ваше сиятельство!— отозвался селектор.— Два часа назад совсеми вещами. Охрана уже вернулась.
—Хорошо. Завтрак подайте через два часа влетнюю столовую.
Граф легко вскочил сшёлковых простынь. Потянулся, внимательно разглядывая себя взеркало.
Хорош!
Несмотря насорок лет— хорош! Нинамёка нажирок, тело поджарое.
Да, вэтом магическая матрица помогала исправно. Держала тело издоровье впорядке, ноитолько!
Ниодного простенького заклинания граф Стоцкий сотворить немог.
Проклятье!
Может, ещё раз жениться?
Конечно, унего есть сын. Нокакой изСерёжи наследник? Магическая матрица ещё слабее, чем унего, даихарактером невышел. Ему бытолько отцовские деньги прогуливать.
Асмолодой женой можно наделать настоящее, крепкое потомство! Может, имагия вком-то издетей проявится.
Граф сшумом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Надо будет сказать Виктору, чтобы сегодня привёз девку погорячее. Алучше— двух. Сбросить напряжение.
Жаркое летнее солнце пробивалось даже сквозь плотно задёрнутые шторы спальни.
Граф Стоцкий взглянул нанапольные часы, вкоторых мерно покачивался золотой маятник.
Одиннадцать утра!
Поздние приёмы непроходят даром. Даещё этот сбежавший оборотень!
Жаль, что полиция перехватила его раньше. Теперь труп твари низачто невыцарапаешь. Алюбопытно было быего изучить.
Новсё клучшему. Судя подокладу Виктора, полицейские даже неподозревают, что тварь была оборотнем. Считают, что она просто пряталась где-то вподворотнях Петербуржской стороны.
Профаны!
Сердито вырвав изгруди седой волос, граф Стоцкий пошёл вспортзал.
Сначала разминка.
Потом— двадцать минут набеговой дорожке.
Два подхода кжелезу ивзавершение— три раунда сбоксёрской грушей.
Приняв душ, граф опустился наковрик ипринялся медитировать. Навремя онвыгнал изголовы все посторонние мысли, сосредоточившись только наодном желании— разбудить магическую матрицу.
Раз заразом онпытался сосредоточить внимание направой стороне груди.
Бесполезно.
Наконец, матрица отозвалась невнятным надтреснутым гулом. Как будто ржавое железо лениво громыхнуло накрыше сарая.
Нограф обрадовался иэтому. Ему показалось, что отклик матрицы стал отчётливее, чем раньше.
Неоткрывая глаз, граф вытянул руки перед собой. Принялся складывать пальцы вдавно заученную фигуру.
Нуже, ну!
Жилистое тело графа напряглось вочередной безуспешной попытке.
Дадавай же!
Оноткрыл глаза иувидел, что пальцы дрожат.
Ивсё.
Больше никакого эффекта.
Дачто же, чёрт возьми, сним нетак?
Почему магия легко даётся всяким болванам, бродягам, беспородным сволочам, ноускользает отнего— графа Стоцкого?
Или это проклятье?
Граф небыл суеверным, нотут поверишь вовсё, что угодно.
Если быего прадед несжёг тот цыганский табор вместе сгрязными цыганками!
Нокакого дьявола они поставили свои палатки налугу поместья Стоцких? Немогли найти другое место?
Разложили рваное тряпьё, устроили балаган! Даещё иконя украли!
Конь, правда, потом нашёлся. Конюх прадеда недосмотрел, вот жеребец иубежал кцыганским кобылам.
