Ненажрались ещё?
Злость душила меня. Она мешала думать, исейчас это было клучшему. Злость отвлекала отмыслей отом, что мне ещё предстоит пережить.
Если быменя хотели просто убить— убили бысразу, наместе. Вкрайнем случае— довезли быдоближайшего леса изакопали впрохладном песочке под соснами.
Если яжив— значит, зачем-то нужен.
Янеиспытывал никаких иллюзий иненадеялся намилосердие. Достаточно было повернуть голову ивзглянуть насоседний стол, чтобы дурацкие мысли вылетели изголовы.
Они знали, что мастер Казимир превратился вкота. Иначе просто выбросили бытруп напомойку.
Ноони забрали тело, привезли его сюда иположили уменя наглазах.
Чтобы напугать ииспользовать.
Сначала отменя попытаются получить то, что имнужно.
Апотом убьют.
Яопустил затылок нахолодный металл изаставил себя дышать. Равномерно— начетыре счёта вдох, начетыре счёта выдох.
Через несколько минут стало легче.
Злость ушла, уступила место спокойной отрешённости.
Приходите, твари!
Яготов.
Дверь операционной открылась совершенно бесшумно. Вошёл высокий худой мужчина. Его голова была похожа наяйцо, украшенное аккуратными усиками.
Поверх одежды онносил прорезиненный фартук.
—Очнулся?— спросил мужчина.— Хорошо!
Вего голосе слышался сильный немецкий акцент.
Мужчина деловито приподнял мою голову иосмотрел ссадину, которую оставил пистолет.
—Ничего. Досвадьбы заживёт.
Онсказал это абсолютно серьёзно, без шутливых интонаций.
Мужчина взял марлевый тампон ибутылочку спрозрачной жидкостью. Обильно смочил жидкостью тампон иприложил его кмоей голове. Япочувствовал лёгкое жжение.
—Перекись водорода,— объяснил мужчина.
Обработав ссадину, онощупал мои руки иноги.
—Конечности немного отекли. Чувствуешь прикосновения?
Руки иноги, ивсамом деле, онемели. Видно, ремни стягивали ихслишком долго ислишком туго.
—Нечувствую,— ответил я.
Мужчина нахмурился. Отэтого между его бровей образовалась вертикальная морщина.
Онподошёл кдвери, приоткрыл еёикрикнул:
—Пётр!
Через минуту яуслышал густой окающий баритон:
—Чего изволите, ваше благородие?
—Пётр, клетка готова?
—Готова. Только что замок проверили.
—Замечательно! Отвези его вклетку, исмотри, чтобы некинулся.
—Всё сделаю, ваше благородие!
Кмоему столу подошёл огромный санитар, похожий надобродушную гориллу. Голубой медицинский комбинезон трещал пошвам наего мощных плечах. Низкий лоб выглядел приплюснутым, авширокой улыбке было что-то детское.
Санитар взялся заручки ивыкатил меня вместе состолом изоперационной.
Санитар вёз меня подлинному коридору. Перед моими глазами проплывал низкий кирпичный свод, вдоль которого тянулись толстые кабели врезиновых оболочках.
Они напоминали медленно извивающихся змей.
Коридор пропах запахом больничной еды.
Я, как мог, крутил головой изстороны всторону, запоминая дорогу. Санитар непрепятствовал мне. Онкатил стол равнодушно, как катят тачку, наполненную дровами или землёй.
Вконце коридора находилось обширное помещение, посреди которого стояла просторная клетка. Рядом ютились другие клетки, поменьше.
Усамой стены стоял пустой вольер, затянутый частой сеткой. Столбы вольера иверхний край сетки поднимались досамого потолка.
Водной изклеток яувидел урядника.
Абсолютно голый, онскорчился вуглу клетки, прямо наполу, обхватив руками жилистые бледные ноги. Голова урядника была забинтована.
Что жеэто залюди, если они запросто держат вклетке полицейского, иничего небоятся?
Увидев меня, Иван Никифорович вскочил начетвереньки иприжался лицом ктолстым железным прутьям. Словно хотел просунуть голову наружу.
—Сука!— хрипло закричал он.— Ядотебя ещё доберусь!
Онвыкатил глаза иуставился насанитара.
—Посади его комне, а? Хоть надесять минут! Этот сучёныш мне всю жизнь поломал! Ну, дай душу отвести напоследок!
—Неположено,— добродушно отозвался санитар.
Гремя ключами, оноткрыл дверь большой клетки ибез видимых усилий отодвинул еёвсторону. Жалобно взвизгнули ролики.
Санитар закатил меня вклетку ирасстегнул ремень намоей левой руке.
—Дальше сам,— сказал онивышел изклетки.
Сгрохотом задвинул наместо дверь идва раза повернул ключ взамке.
—Каталку потом заберу, сохраной.
—Пожрать дайте!— отчаянно крикнул урядник.
—Обед вечером,— ответил санитар.
Ядотянулся, нащупал пряжку ремня иотстегнул правую руку. Сел накаталке ипринялся расстёгивать ремни наногах.
Ремни оставляли накоже глубокие синие полосы— видно, пристегнули меня насовесть.
Боялись, чтобы несбежал?
Япринялся, как следует растирать, запястья илодыжки. Чёрт его знает, сколько времени меня держали связанным. Впервую очередь надо восстановить нормальное кровообращение.
Наконец, ступни икисти рук словно закололо тысячами маленьких иголок. Это кровь возвращалась впережатые ремнями сосуды.
—Поймали тебя!— злорадно сказал урядник.
Онтак истоял наколенях, просунув лицо между прутьями клетки. Глаза урядника, неотрываясь, следили замной. Онплюнул, новязкая слюна, вместо того, чтобы долететь доменя, потекла поего отвисшей губе.
Ничего неответив уряднику, явнимательно оглядывал помещение.
Похоже, подвал какого-то большого дома. Окон нет. Под сводчатым кирпичным потолком висят длинные лампы. Они светят желтоватым светом, похожим надневной.
Водну сторону отпомещения тянулся коридор, покоторому меня привезли.
Коридор освещали такие желампы. Яуслышал лязг металла игул человеческих голосов.
Спротивоположной стороны— тоже коридор, только тёмный. Звуки, которые доносились изнего, леденили кровь изаставляли волосы вставать дыбом.
Голодный вой ирычание.
Яживо вспомнил тварь, которая напала наменя возле помойки. Очень похоже, что там завывают еёсобратья.
Япоёжился, нозаставил себя необращать внимания назвуки. Спустил ноги скаталки испрыгнул напол.
Пока никого изохраны нет, надо изучить клетку.
Осмотр непринёс результатов. Клетка была размером восемь навосемь шагов. Водном углу стоял примитивный биотуалет. Вдругом лежал матрац, который служил постелью.
