НоЖан Гаврилович стоял неподвижно, вскинув руки вверх.
Краем глаза яувидел растерянное выражение налице баронессы иослабил хватку.
Лопухин, хрипя, упал наколени.
—Почему выпривезли меня сюда?— требовательно спросил я.— Только неври!
—Магическая тварь наложила натебя свою матрицу,— повторил Жан Гаврилович.— Еёнужно срочно стереть.
—Почему невбольницу? Стоп, японял. Выоблажались. Тварь недолжна была сбежать, носбежала ибросилась наменя. Итеперь выхотите это скрыть. Так?
Жан Гаврилович неответил, ноповыражению его лица японял, что угадал.
Онмог бросить меня напомойке. Или просто добить.
Новместо этого подлатал раны, привёз вукромное место ивызвал доктора.
Этого достаточно, чтобы пока поверить ему. Даещё ислово дворянина!
—Хорошо,— сказал я, медленно опуская ноги набрусчатку двора.— Япойду свами.
Баронесса, оглядываясь наменя, потыкала пальчиком вдомофон.
—Яков,— сказала она.— Открой, это я.
Замок щёлкнул, имывошли вподъезд. Захаров придерживал Лопухина, укоторого подгибались колени. Наменя толстячок поглядывал недобро.
Жан Гаврилович нажал кнопку лифта. Двери раздвинулись. Заними яувидел просторную кабину, габариты которой никак несовпадали сразмерами шахты. Ноги невольно напряглись.
Номои провожатые спокойно вошли вкабину.
Яхмыкнул ишагнул заними. Баронесса чуть отодвинулась, пропуская меня.
Кабина пошла вверх совершенно бесшумно. Остановилась наэтаже ивыпустила нас наузкую лестничную площадку.
Единственная дверь была открыта. Из-за неё выглядывал седой старик— древний, как египетский сфинкс. Увидев баронессу, онраздвинул вулыбке многочисленные морщины ипрошамкал:
—Мария Васильевна! Радость-то какая! Ачто женепозвонили, непредупредили? ЯбыкБитцеру сбегал завашим любимым!
—Здравствуй, Яков!— небрежно кивнула баронесса.— Мыпострадавшего привезли. Надо показать его доктору, аутром накормить.
—Всё сделаю, Мария Васильевна!— закивал Яков.
Нотут вмешался Жан Гаврилович.
—Ивас, баронесса, попрошу остаться вквартире. Надо жепроследить, чтобы молодой человек незаскучал.
—Высума сошли?— возмутилась баронесса.— Янестану здесь ночевать! Пусть его ребята караулят!
Жан Гаврилович укоризненно покачал головой иповернулся ктолстячку.
—Захаров,— сказал он.
—Ачего?— Захаров закивал.— Яостанусь. Азавтрак будет?
—Только неспать!— строго предупредил его Жан Гаврилович.
—Понимаю,— вытянулся Захаров.
—Сейчас бегом наулицу! Встретишь доктора ипроводишь его сюда.
Меня отвели впросторную комнату. Посреди комнаты стояла широкая кровать. Рядом скроватью— зеркальный шкаф инебольшой письменный стол. Возле стола стояло удобное кресло надеревянных ножках. Вуглу комнаты язаметил узкую дверь.
—Там уборная,— сказал Яков.— Если приспичит.
Всё вместе напоминало двухместный гостиничный номер класса «стандарт».
—Раздевайся,— сказал Жан Гаврилович, придерживая меня залокоть.— Дованны добраться сможешь?
—Смогу,— кивнул я, хотя совершенно небыл вэтом уверен.
Схватка сЛопухиным забрала последние силы. Раны хоть инекровили, ноболели невыносимо, иядержался начистом упрямстве.
—Дверь незакрывай,— мягко сказал мне Жан Гаврилович.— Ослаб ты. Баронесса! Прикажите Якову пока накрыть ужин! Холодные закуски ичай. Лопухина накормите— онмного сил потерял.
Баронесса, поджав губы, вышла изкомнаты.
—Как тыэто сделал?— слюбопытством спросил Жан Гаврилович.— Как справился сЛопухиным?
Япожал плечами, расстёгивая то, что осталось отрубашки.
—Незнаю.
Вслед зарубашкой напол полетели брюки. Бумажник глухо стукнул опаркет.
—Что утебя там?— спросил Жан Гаврилович.
Яискоса взглянул нанего, ноничего неответил. Захочет— сам посмотрит. Аяпроверю, такой лионблагородный, каким хочет казаться.
Жан Гаврилович хмыкнул.
—Дикий тыкакой-то. Ладно, яскажу Захарову, чтобы купил тебе одежду.
Сантехника вванной оказалось вполне привычной конструкции. Фаянсовый унитаз— почему-то светло-зелёный. Никелированные вентили кранов идушевая лейка.
Кровь нателе уже засохла итеперь кровавая корочка лопалась, вызывая неприятные ощущения.
Шипя сквозь зубы отболи, язабрался вванну ивключил душ. Светло-красная вода полилась набелоснежную эмаль. Ястоял под тугой горячей струёй, пока вода нестала прозрачной. Затем завернул кран, выбрался изванны иогляделся впоисках полотенца.
Итут затонкой стенкой раздался хлопок входной двери, ипослышались голоса.
Янапряг слух.
—Александр Михайлович, здравствуйте!— сказал голос Жана Гавриловича.
Ага, это приехал врач. Значит, скоро онпридёт комне. Нужно поторапливаться.
—Рассказывайте, Жан Гаврилович!
—Магическая тварь, Александр Николаевич. Скрывалась где-то вгороде, сбежала отмоих оболтусов ибросилась наслучайного бродягу. Яостановил ему кровь изатянул раны, ноонничего непомнит. Авыжезнаете, что потеря памяти— первый симптом заражения. Янерешился везти его вгоспиталь— если вакадемии узнают опроисшествии, тоуребят будут сложности сэкзаменом.
—Понятно. Ачего выхотите отменя?
—Посмотрите его матрицу. Если заражение подтвердится, попробуйте стереть матрицу твари.
—Легко сказать, Жан Гаврилович! Какого уровня была тварь?
—Пятого.
—Тварь пятого уровня посреди Петербурга? Ну, выдаёте, Жан Гаврилович! Парня надо срочно везти вгоспиталь! Итоянемогу дать стопроцентную гарантию.
—Авынемогли бызаняться его матрицей прямо здесь?— снадеждой спросил Жан Гаврилович.
—Могу,— ссомнением ответил доктор.— Нотогда шансы наблагополучный исход будут существенно ниже. Пятьдесят напятьдесят, небольше.
Они говорили спокойно, словно обсуждали немою жизнь, афутбольный матч. Это мне здорово непонравилось, впрочем, ничего другого яинеожидал.
Накрючке возле двери висел банный халат— такой огромный, что внего можно было завернуть слона.
Янабросил халат наплечи ивышел изванной.
Жан Гаврилович идоктор всё ещё бубнили вкоридоре, носквозь стены комнаты голоса звучали неразборчиво.
Сэтими двумя надо вести себя осторожно. Уних свои интересы, ауменя— свои.
Вернувшись вкомнату, япервым делом посмотрел наодежду. Она лежала нетронутой— грязная куча рваного тряпья. Права была баронесса— настоящие лохмотья!
