Или недругое?
Аможет, это зависит совсем неотменя? Может, матрица Ани исама быразвилась современем, аяейпросто немного помог?
Так яуспокаивал сам себя, пока девушка неповернулась комне.
—Ну, как?
Навытянутых руках она держала платье. Судя подлине иматериалу— летнее.
Светло-голубой полупрозрачный материал рассекали стремительные золотые клинья.
Честно говоря, яничерта непонимаю впокроях идеталях. Ноплатье мне понравилось.
—Офигенно!— сказал я.
—Погоди, яещё кое-что придумала!
Аня снова закрыла глаза ипринялась перебирать обрезки материи.
—Ань, япойду, наверное,— улыбнулся я.
—А?— словно восне спросила Аня.— Да, иди!
—Спасибо запомощь скомбинезоном! Яещё зайду.
—Конечно!
Явышел изателье, итут жевкармане комбинезона запиликал телефон. Звонила баронесса Поклонская.
—Костя,— спросила она,— тынезабыл?
Обожаю, когда разговор начинают стаких вопросов!
—Конечно, нет!— ответил я.— Дважды два— четыре, прямой угол равен девяносто градусов, «жи-ши» пишется сбуквой «и».
—Данутебя!— обиделась баронесса.— Через час родители ждут нас наобед. Тывучилище? Язатобой заеду.
—Скинь адрес, ядоберусь сам.
—Атыгде?— сразу женасторожилась баронесса.
—ВПетербурге,— честно ответил я.— Увидимся, Маша! Твоей маме какие цветы нравятся?
—Розы. Имне тоже, если тебе это интересно.
—Принято.
Ясбросил звонок. Через минуту пришло сообщение садресом.
Семейство баронов Поклонских проживало втрёхэтажном доме наТаврической улице. Дом был окружён забором, закоторым виднелись ровные клумбы. Наклумбах, словно язычки пламени, полыхали ярко-оранжевые цветы поздней календулы.
Пожилая служанка вкружевном белом переднике открыла мне дверь. Наклонила голову, тряхнув длинным хвостом жидких бесцветных волос, исказала:
—Входите, вас ждут!
Барон Василий Георгиевич Поклонский был полным человеком сбритой наголо блестящей головой ищёткой коротких усов. Онхмуро взглянул наменя блестящими глазами вщёлках припухших век исказал прямо:
—Вся эта возня смагическими тварями— глупое иопасное занятие. Делом нужно заниматься, делом! Прошу застол, Константин!
Барон проглотил несколько ложек тыквенного супа ипродолжил:
—Уменя доходные дома вПетербурге, Ревеле иХельсинки. Недавно вПариже наМонмартре выкупил два особняка, заказал переделать ихпод квартиры. Баронство— это блажь! Отказался, инежалею. Содержать дармоедов изИмператорской гвардии— удовольствия мало. Деньги имплатишь, апользы никакой. Так-то, юноша! Титул иденьги— вот что важно! Яслышал, вам Император недавно пожаловал дворянство? Это хорошо, очень хорошо! Ноденег, как японимаю, увас негусто?
—Васенька!— предостерегающе сказала мать баронессы Поклонской— маленькая худая женщина скапризным лицом. Звали еёАнна Петровна.
Япопробовал суп— оноказался чуть тёплым исладковато-безвкусным.
—Япрямо говорю!— нахмурился барон назамечание жены.— Уменя вРевеле пять домов. Нужен свой человек, чтобы управляющие неворовали. Чем неприданое?
—Папа!— вспыхнула баронесса Поклонская.
Ноуспела стрельнуть глазами вмою сторону.
—Скажите, Василий Георгиевич,— спросил я, осторожно положив ложку насалфетку.— ВПариже случаются магические прорывы?
—Допустим!
Барон прищурил ибез того узкие глаза.
—Кчему выспрашиваете, молодой человек?
—Акогда твари начинают вас зазадницу хватать— выккому запомощью бежите?
Анна Петровна тихо ахнула.
Яподнялся из-за стола.
—Спасибо, всё было очень вкусно, номне пора. Благодарю заприглашение!
Баронесса Поклонская выбежала замной налестницу.
—Костя! Ну, зачем тытак резко? Неужели трудно было промолчать? Просто уотца такие принципы— сразу напрямик говорить.
—Хорошие принципы,— улыбнулся я.— Очень экономят время.
—Мыввыходные едем надачу,— нахмурилась баронесса.— Япоговорю сотцом, онтебя пригласит! Ивсё уладим.
—Маша! Явстречаюсь стобой, анествоим отцом. Иэтого мне вполне достаточно. Навыходных ябуду занят.
—Чем?
—Надо мастеру Казимиру помочь,— честно объяснил я.— Онзадумал для нас сСеней отдельные дома построить.
—Для вас сСеней!— передразнила баронесса.— Тысам-то себя слышишь?
Ямолча смотрел набаронессу.
—Асейчас тыкуда?— спросила она.
—Обратно вучилище. Историк пригласил меня вгости— предлагает поболтать ипосмотреть наметеориты. Поехали сомной!
—Янемогу. Отец рассердится.
—Маша,— спросил я,— тебе самой это нравится?
—Нет,— тихо сказала Мария Васильевна.
Ирешительно тряхнула головой.
—Поехали!
* * *
Максим Владимирович Мерлин встретил нас напороге своего дома. Мягкий жёлтый свет падал из-за его спины. Из-за этого силуэт историка казался вырезанным изчёрной бумаги.
—Константин?— спросил Мерлин.— Акто свами?
—Баронесса Мария Васильевна Поклонская,— представил яМашу.
—Очень приятно!— улыбнулся Максим Владимирович.— Проходите!
Язадержался накрыльце.
Дом был сложен изсерых гранитных валунов, скреплённых мощными слоями известкового раствора, искорее напоминал башню пропавшего замка.
—Интересная конструкция,— вопросительным тоном сказал я.
—Раньше здесь была водонапорная башня,— объяснил Максим Владимирович.— Насамом верху, наплощадке стоял огромный резервуар сводой. Атолстые стены были нужны для того, чтобы выдержать его вес. Потом вучилище провели водопровод, абашню забросили. Яотремонтировал еёиустроил наверху обсерваторию. Предлагаю почаёвничать там. Вхорошую погоду яоткрываю купол, иполучается веранда под открытым небом.
—Здорово!— сказала баронесса.
—ИПерсеиды покажете?— улыбнулся я.
—Непременно!
Максим Владимирович снял снебольшой плиты пузатый чайник.
—Люблю греть воду наогне, постаринке.
Онразлил кипяток почашкам, которые стояли насеребряном подносе.
—Константин, захватите вазочку спеченьем!
Узкая винтовая лестница шла всередине башни. Мыподнимались поскрипучим ступеням. Мерлин уверенно держал вруках поднос счашками.
