Миг, и белый туман исчез, сменившись серыми каменными стенами. Давление, исходящее от божественной ауры, растворилось вместе с туманом, и я наконец почувствовал своё тело. Время!
Отогнав все посторонние мысли, сосредоточился на главном. Несколько секунд, и сознание скользнуло внутрь сердечного ядра. Ледяной панцирь почти истаял, хаосу осталось нанести лишь пару сильных ударов. К счастью, безумную стихию больше интересовали каналы, в которые я внёс изменения, и рана на ноге, которую она усиленно пыталась излечить. Увидев результат этого самолечения, я понял, кто причинил этому телу столько энергетических увечий.
Целая вечность ушла у меня на то, чтобы дотянуться тончайшим бирюзовым жгутом до места ранения. И ещё столько же времени понадобилось, чтобы запустить процесс восстановления нарушенного энергетического канала, а если быть точнее — его зачатка. Непростую рану нанёс мне пчело-паук, очень непростую. Помимо физического повреждения тела, удар пришёлся и по энергетической основе.
В невероятно опасный мир поселила меня Айлин Справедливая. Опасный, и в то же время богатый. Да, несмотря на бесплодные земли, отсутствие воды и нормальной пищи, для любого одарённого этот мир превращался в настоящую сокровищницу. Любая тварь пустоши не просто несла в себе зачатки стихии, но владела ядрами силы. Я не мог об этом узнать раньше, потому что ещё не открыл ни одного канала, позволяющего проявить стихию за пределами своего тела. Но теперь знаю.
В моём мире одарённым порой требовались особые растения, или животные, чтобы шагнуть на следующий этап развития. Из трав готовились особые настои, отвары и зелья, переполненные стихиальными силами. Из животных извлекались ядра силы. Они бывали разными: из одних создавали материал для развития, другие использовали в качестве источников энергии. Камни силы, способные мгновенно восполнить часть утраченной энергии сердечного ядра.
Успокоив разум от свалившейся на него информации, я ещё раз осмотрел своё энергетическое тело. Потратил время, чтобы исправить вмешательство хаоса, и лишь после позволил себе выйти из медитации...
* * *
— Отец, он очнулся! — пророкотал надо мной мужской голос. Кажется, это один из сыновей старосты. Ну точно, он.
— Долго? Вот так, без сознания? — спросил я севшим голосом. Горло невыносимо пересохло.
— Да со вчерашней ночи, сутки уже прошли. — устало произнёс Тимур, опускаясь рядом со мной на колено. — Что ж ты нас так пугаешь? Это ж надо, почти полтора дня проспал.
— Нога. — я кивком головы указал на рану, которая уменьшилась вдвое с тех пор, как я её последний раз осматривал.
— Ах, да. Эти ваши ведьмачьи штучки. Неужели увидел перед глазами цифры?
— Да, что-то было. — соврал я.
— Изобразить сможешь? — тут же заинтересовался староста.
— Нет, они каждый раз другие, не успеваю запомнить.
— Да и пустошь с ними, с этими надписями. Сейчас мои невестки тебя накормят, а я пока позову твоих мать и сестру.
Овощи. Шаххи оказались на удивление вкусными, жаль, что их пришлось съесть в первые два дня. Чтобы не накалять и так напряжённую обстановку, я поделил убитых мной пчело-пауков между всеми жителями. С меня не убудет, а сытная пища, она как хорошее успокоительное...
Пока ел, на душе появилось чувство тревоги. Пока неясной, не понятно, откуда исходящей. Оценив своё положение — два охотника, охраняющих меня, и спокойные люди поблизости, пришёл к выводу, что угроза находится не в стенах убежища, или же я тревожусь не за себя. Мать с сестрой?
Поднявшись, внимательно осмотрелся. Фариду заметил сразу — она что-то готовила из съедобной травы. Чуть позже отыскал взглядом Маринэ, которая о чем-то беседовала с Бахрумом. Убедившись, что с ними все хорошо, продолжил осматривать убежище.
— Фархат, ты в порядке? — спросил меня Тимур, только что вернувшийся с обхода. Староста хорошо справлялся со своей должностью, быстро и справедливо решая насущные вопросы поселян.
— Нам здесь может что-то угрожать? — вместо ответа задал я вопрос.
— Убежище крепкое, строилось ещё до прихода иносов. Конечно, в пустоши есть твари, способные обрушить потолочные плиты, но они обитают слишком далеко отсюда. А почему иы спрашиваешь?
— Тревожно мне. — не стал я врать. — Предчувствие нехорошее.
— Я слышал, что ведьмаки обладают даром предвидения, благодаря чему часто выживают. — Тимур попытался улыбнуться, но получилась у него какая-то неестественная гримаса. — Но, на самом деле нам мало что угрожает. На случай, если в посёлок придёт по-настоящему сильная тварь, мы оставили наверху двух добровольцев — стариков, ты их видел. Они уведут опасность от убежища, ценой своей жизни.
Удар. Гулкий, откуда-то сверху, разом заставил умолкнуть всех обитателей убежища. С потолка на головы посыпались пыль, мусор, мелкие камешки. Не знаю, как местные, а мне было с чем сравнивать силу этого удара. Никакой зверь не способен сотворить такое. Зато подобное может сделать одарённый высокого ранга. Или алхимия.
Люди ещё не пришли в себя, как удар повторился. Чуть в стороне, но этого хватило, чтобы сверху вновь посыпалась земля. Один из стеллажей, стоящих у стены, внезапно затрещал, и начал заваливаться. Вниз полетели кувшины и бутыли с водой, из-за чего поднялся крик.
— Иносы. — зло произнёс один из сыновей старосты. — Развлекаются.
— Барьера нет, мы временно не под защитой ведьмаков. — ответил Тимур. Услышав эти слова, я не сдержался, спросил:
— Если ведьмаки защищают нас, почему их так ненавидят?
— Потому что они не боятся пустоши. — склонившись к моему уху, ответил староста. — Они ничего не боятся.
— Убили! — истошный женский крик почти оглушил всех, кто присутствовал в убежище. — Бахрума убили!
Я, помня, где последний раз видел младшего внука Сахи, подхватив копьё, двинулся к тому месту. Не церемонясь, ударами древка и локтями расталкивая селян, я быстро добрался до сестры. Маринэ и ещё несколько человек склонились над телом подростка, а вокруг них образовалось кольцо отчуждения. Бахрум лежал на полу, раскинув в стороны руки, а тряпьё под ним потемнело от пролитой крови. Мне хватило беглого взгляда, чтобы понять — парня ударили чем то острым сзади, скорее всего пробив печень.
Благодаря моему необычному зрению в сумрачном убежище, даже через взвесь пыли я хорошо видел, кто куда движется, и заметил, как одинокая фигура пытается удалиться от места происшествия. Мать Сахема! А вон и сам толстяк, стоит у дальней стены, замерев, словно истукан.
— Как имя у матери Сахема?
— Натха. — растерянно произнёс староста, который двинулся следом за мной.
— Натха, невестка Хамзата, стой на месте! — выкрикнул я. Мой громкий, звонкий голос многократно перекрыл начавший подниматься шум. — Стой, убийца!
— Будьте вы прокляты! — закричала женщина, резко останавливаясь, и поворачиваясь лицом в мою сторону. — Вы, ведьмаки! Нена...
